– Я понимаю. Теперь понимаю, – примирительно сказал Ник. – Ты не можешь иначе.
Клио встретилась с ним твердым взглядом.
– Мы не можем. Как и Николас Куинн, преданный своему делу инспектор и выдающийся следопыт, который посвятил свою жизнь защите людей.
Он рассмеялся, признавая ее правоту. И, может быть, немного смущаясь от ее похвалы. Оглядел разложенные перед ней обереги.
– Они уже готовы?
– Как сосуды силы – да, но они еще не заряжены. – Клио смущенно потерла нос. – Мне нужно в Юдоль Сновидений.
– Так и скажи, что просто хочешь вздремнуть.
Она шутливо ударила Ника ладошкой по плечу. Он перехватил ее руку, поднес к губам и нежно поцеловал, вызвав мурашки по всему телу.
– Спи, птичка, а я буду оберегать твой сон.
Клио улыбнулась, подумав, что каждому хранителю снов, каким для людей хотела стать она, нужен свой собственный хранитель. Засыпая, она видела сидящего рядом Ника.
Вернувшись в Юдоль Сновидений, Клио рассказала Каэр о своих успехах.
– И что теперь?
Каэр прикрыла глаза, будто от усталости. Но когда рядом с ней из ниоткуда возник Ловец Снов, стало ясно, что она его призвала.
– Я отдам тебе частицу своего дара. – Каэр с нежностью взглянула на сына. – Вернее, ее тебе передаст Ловец Снов.
– Вы уверены? – осторожно спросила Клио, с беспокойством глядя на Туата Де Данная. – Вы и без того ослаблены, и с каждым днем слабеете все больше. К тому же…
Она стушевалась, не зная как продолжить. Однако Каэр, едва взглянув на нее, разгадала все, о чем Клио умолчала, и с теплой улыбкой покачала головой.
– Ткач Кошмаров тянет из меня силы. Не ты.
– Вы… – Голос подвел в самом начале фразы, пришлось откашляться и повторить: – Как вы можете так великодушно помогать дочери той, кто держит вас в плену?
– Дочери. Но не Ткачу Кошмаров. – Тон Каэр был мягким и успокаивающим. – Сестра моя, запомни… Ты – не твоя мать.
Клио на мгновение прикрыла глаза.
– А Ловец Снов? Это его не ослабит? Я не хочу, чтобы он пострадал.
– Он не пострадает, – заверила ее Каэр. – К тому же… Когда исчезну я, и он исчезнет. А значит, сейчас его последняя возможность спасти людей от разрушительных кошмаров и тяжелых, камнем оседающих на сердце снов. Я создала Ловца Снов, чтобы он помогал людям до самого своего конца.
Клио похолодела от поразительного спокойствия – не покорности, но принятия – в голосе Каэр. А ведь та говорила о собственной смерти! Ей было не по себе и от мысли, что некому будет прийти на помощь спящим людям, когда исчезнет Ловец Снов.
Проведенный под надзором Каэр ритуал напоминал тот, что позволил ее сыну – со скромной помощью Клио – прорезать брешь из мира сновидений в реальный мир. Снова серебристая нить оплела их с Ловцом Снов запястья, и по уже существующему каналу к Клио потекла его энергия.
Энергия самой Каэр.
Сила Туата Де Данная была похожа на пьянящий глоток шампанского, на прохладный ручей с чистой ключевой водой, на спокойную гладь озера, не потревоженную даже дыханием ветра, и на расцветающий в ночном небе фейерверк. Если бы Клио и захотела, то не смогла бы описать лучше.
«В мои вены вливается божественная сила», – и впрямь будто опьяненная, подумала она.
Внезапно стало очевидно, отчего Ткач Кошмаров не могла выпить силу Каэр одним глотком. Священная, искрящаяся, та, должно быть, обжигала ее темное, прогнившее насквозь нутро.
Когда все закончилось и поток вливающейся в нее силы иссяк, Клио еще какое-то время стояла с закрытыми глазами. Ошеломленная. Окрыленная.
«Во мне – частица дара Каэр. А значит, и силы самой Дану».
Она медленно открыла глаза.
– Лети, голубка, – улыбнулась Каэр, все прочитав по ее взгляду.
Каждый раз, покидая Юдоль Сновидений и оставляя Туата Де Даннан томиться в плену, Клио чувствовала себя предательницей. Ее печалила собственная беспомощность, невозможность хоть как-то облегчить участь Каэр.
Помощь кому-то другому, кто тоже в ней нуждался – верный способ прогнать печаль.
– Ну как все прошло? – встрепенулся Ник, едва Клио пошевелилась.
– Хорошо.
Это слово никак не вмещало всех переполнявших ее чувств, но лучшего она подобрать не сумела.
Легко вскочив с кровати, Клио дождалась, пока голубка вспорхнет на ее плечо. Подавляя нетерпение, приблизилась к ловцам снов. Шумно выдохнула и взяла в руки первый оберег.
Чтобы зарядить их дарованной ей силой, у Клио ушло больше часа. К концу она была так измотана, что едва держалась на ногах. Ловцов снов, конечно, слишком мало, чтобы обеспечить ими все семьи Кенгьюбери. Но это не страшно.
Она раздаст их всем, кто ей по-настоящему дорог: Нику и Морриган, Дэмьену и Саманье, Аде и Сирше… и Кьяре, если та примет оберег.
А потом сделает еще.
Ник, которому она успела все рассказать, оглядел результаты ее работы и тихо спросил:
– На это уйдут все твои силы? Вернее, ее?
Клио поняла его с полуслова.
– Не буду скрывать, соблазн оставить себе частицу божественной энергии… огромен. Но эта сила – не моя. – Клио вгляделась в лицо Ника глазами голубки. – Я отдам людям столько, сколько потребуется. Если будет нужно, я отдам все.
Глава 18Пес Куланна
– Вы сказали, что должны найти способ стать сильнее в реальности, а не в мире сновидений… – напомнил Лелль, едва Бадо́ перешагнула порог тронного зала.
При виде нее потухшие было голубые глаза зажглись – скальд явно успел заскучать. А может, он радовался, что больше не нужно оставаться наедине с кружащимися вокруг него тенями?
– Хоть мне и больше четырех веков, провалами в памяти я не страдаю, – сухо проговорила Бадо́.
Досадно, но ее отповедь никакого впечатления на Лелля не произвела. Надо бы проучить мальчишку, но растрачивать силы по пустякам не хотелось. Да и, признаться, Бадо́ нравилось с ним говорить. Вернее, нравилось то, как внимательно и завороженно он слушал.
Ткач Кошмаров взошла на помост, словно на сцену. Опустившись на трон, расправила складки платья, украшенного вороньими перьями.
– Как вы нашли тот способ? – нетерпеливо спросил Лелль.
Она выдержала театральную паузу, наслаждаясь живым интересом, написанном на юном лице.
– На это у меня ушли долгие годы. Я искала силу везде, где только возможно. Целители и виталисты латали бреши и исправляли уязвимости в сломанном механизме, который представлял собой мой организм, но их магия быстро истощалась. Друиды и лесные ведьмы попытались сделать мое тело крепким и прочным, как дерево, призывая силу своих стихий. Но что-то внутри меня словно этому противилось. Что-то подтачивало меня изнутри.
В те тяжелые годы Бадо́ нередко приходила в голову мысль: что, если она с самого своего рождения была… порченной? Что, если с самого начала в ней зрела тьма, которая пыталась преодолеть преграду из телесной оболочки и вырваться наружу? Может, поэтому полуночная сила так в ней отозвалась? Потому что была родственна ее темной, всеразрушающей душе?
– А потом я встретила Кухулина[9].
Лелль встрепенулся.
– Тот самый Кухулин? Герой легенд?
– Да-да-да, – раздраженно отозвалась Бадо́, поведя рукой. – Сын Луга, лучший воин Ирландии, защитник Ольстера, сразивший армию королевы Медб.
И почему уже ушедшие герои и великие люди древности интересуют всех куда больше ныне живущих?
– Наверное, ты успел себе вообразить, что он нашел способ исцелить поселившуюся внутри меня тьму, победить силу, что медленно разрушала мое тело. На самом деле я встретила родственную душу. Того, кто, как и я, считал себя ошибкой природы, в ком тьма порой тоже брала вверх.
Лелль смешно вытаращил глаза.
– Кухулин – ошибка природы? – недоверчиво переспросил он. – Как это возможно?
– Не хочется верить в то, что воспетые в веках могут оказаться не столь совершенны? – невесело рассмеялась Бадо́. – Но ты знаешь Кухулина как героя множества легенд, а я его – как монстра, ежечасно борющегося с самим собой.
Изумление на лице Лелля и горящее в глазах отчаянное желание узнать истину заставило Бадо́ отклониться от канвы истории. Стоило признать, в этом есть смысл. Если будущий рассказчик – скальд – поймет, сколь схожи истории Леди Ворон и великого Кухулина, это сделает более выигрышным ее образ и даже… обелит его.
– В те времена Кухулин был знаменит своим разрушающим боевым безумием.
– Он был берсерком! – ахнул Лелль, подавшись вперед.
Наверное, сиди скальд на стуле, и вовсе бы рухнул с него. Однако Бадо́ пришлось его разочаровать.
– Нет, юный скальд, не берсерком. Еще во времена кельтов существовали особые воины – фении, способные впадать в боевой экстаз. Историки до сих пор спорят о том, был ли тот вызван чарами, текущей в венах воинов древней колдовской силой (да, я говорю о берсерках и Одине) или же особыми духовными практиками, которым обучали кельтских воинов. Как бы то ни было, многие приписывали Кухулина к фениям, но это суждение ошибочно. Ни один из фениев не мог сравниться по силе с ним.
– Так значит, он…
– Ни к кому из ныне известных тебе созданий, существ или людей древней крови Кухулин не принадлежал. Он был единственным в своем роде… – В голос Ткача Кошмаров неожиданно прокралась теплота. – А потому названия Кухулину как носителю дара так и не придумали. Однако темной силе, благодаря которой он и сражал своих врагов, все же дали название. Риастрад[10].
Даже века спустя Бадо́ помнила, как впервые увидела Кухулина. Они с Клиодной стояли на холме неподалеку от Маг Муиртемне, и с высоты смотрели на простирающуюся перед ними равнину, где шла ожесточенная битва. Клиодна тогда еще не была королевой клана Мунстера и не жила во дворце в самом сердце скал.
Клиодну всюду сопровождали три волшебные птицы, созданные ею из морской воды. Их сладкая песнь исцеляла больных и раненых, прогоняя смерть. Сила Бадо́ была куда скромней. Она погружала воинов в сон, чтобы усмирить их боль, пока целители и виталисты излечивали их раны.