н. Да, мы могли продолжать воздействовать на брешь известными нам заклинаниями и ритуалами. Но на какой бы то ни было значимый результат могли уйти годы, а я едва удерживала старость так далеко от себя, как могла. Я была полукровкой Туата Де Данная, но не чистокровной туата. Я была рассветной ведьмой с ограниченным и весьма скромным запасом колдовских сил. Но не могла позволить, чтобы пальму первенства кто-то у меня отобрал. Я поняла, что нужно делать: вместе с Балором взорвать к демонам эту проклятую стену.
– Но с чего вы решили, что Балор согласится вам помочь?
Бадо́ скривилась, расслышав в голосе Лелля нотку боязливого трепета.
– Что бы там ни думали колдуны хаоса и как бы ни были им одержимы, Балор – не бог. Он лишь король демонов. Никому же не придет в голову превозносить королеву отступников Морриган Блэр и приравнивать ее к богам.
Острые ногти Бадо́ впились в ладони. Проклятая ведьма украла этот трон у Доминика. И не важно, что ведьмой была ее старшая дочь.
Медленно, очень медленно она заставила пальцы разжаться.
– Балор ненавидит рассветную магию. Она причиняет ему большую боль, нежели куда более слабым фоморам. Поэтому в Юдоли Хаоса царствует тьма, что не сильно радует фоморов, которые успели пожить в полном света и тепла мире при Дану. Чем больше имеешь – тем тяжелее это терять. А фоморы из-за войны с Дану потеряли очень многое. Вот отчего они так стремятся вернуться к живым, жить – или хотя бы обитать – в их мире. Они еще помнят, каково это. Балор и прежде пытался вырваться из мира теней, но слишком сильны были наложенные на него печати. Рассеянная всюду, пронизавшая весь мир Туата Де Данная энергия Дану обжигала его, причиняла столь сильную боль, какую человеку может причинить сдернутая заживо кожа.
Бадо́ криво усмехнулась, глядя на Лелля.
– Ты кажешься разочарованным. Представлял Балора как всемогущего демона? Нет, юный скальд, его возможности весьма ограничены. Как и каждого из нас. Но знаешь, что это означает? Что место полуночного бога свободно.
Скальд потрясенно уставился на нее.
– Вы хотите занять это место…
– Ну наконец-то. А для чего, как ты думаешь, я привела тебя сюда? Для чего рассказала свою историю?
Бадо́ поднялась с трона, медленно прошествовала к Леллю. Наклонившись, взяла его за подбородок.
– Ты узнаешь не только мое прошлое, но и мое будущее. Тебе, юный скальд, выпала честь стать свидетелем невероятного события – моего восхождения на полуночный трон.
Глава 31По следам ведьмы
На сей раз Морриган не пришлось обращаться ни к МакМурри, ни к ведьмам пути. Бадо́ больше не собиралась скрываться. Не пыталась хоть как-то замести следы. Она смерчем пронеслась по Ирландии, оставляя за собой тела, словно содранные с деревьев листья, обломки домов и остовы разрушенных зданий. Уничтожая все на своем пути.
И касалось это не только людей, но и… животных.
Рассматривая спектрографии, запечатленные колдунами, которых она отправила на поверхность, Морриган испытывала и ужас, и недоумение. Понятно, зачем Леди Ворон человеческие души – чтобы, поглощая их, становиться сильней. Но для чего ей понадобились жизни животных?
– Насилие просто ради насилия… – Она покачала головой. – Не верится, что говорю это в адрес своей матушки, но ей подобное несвойственно.
– Жертвы Балору? – предположил Дэмьен.
Скрестив руки на груди, он стоял по другую сторону стола.
Морриган задумчиво покусала губу.
– Не знаю, но это странно. Хотя… Каждый раз Бадо́ находит, чем меня удивить. Взять хотя бы страх, которым она питалась, будучи Ткачом Кошмаров. Кто знает, что она задумала на этот раз?
– Морриган… – Дэмьен нахмурился, с непривычной тревогой глядя на нее. – Я знаю, о чем ты думаешь. Хочешь немедленно броситься в погоню за ней.
Она пожала плечами, тем самым давая своеобразный ответ.
– Но что, если это ловушка? Что, если таким образом Бадо́ приманивает тебя?
– И пускай.
– Ты уверена, что готова столкнуться с ней лицом к лицу? На момент нашего с ней знакомства она уже, даже будучи мертвой, обладала невероятным могуществом. А сейчас… Она ведь грозила тебе обретением новой силы.
– Точнее, пыталась меня ею соблазнить, – с невеселой усмешкой поправила Морриган. – Но я понимаю твою тревогу. И буду осторожна, обещаю.
– Ах да, эта твоя магия теней… Только не говори, что собираешься отправиться туда одна.
– Я…
– Это исключено, – отрезал Дэмьен.
Морриган побарабанила пальцами по столу. Ее взгляд вернулся к спектрографиям. Как бы ни хотелось обратного, она и близко не уравняла свои шансы в прямом столкновении с Бадо́.
Как бы ни хотелось обратного, одного лишь ноктурнизма недостаточно.
– Хорошо. Тогда прямо сейчас отправляемся в графство Уотеркенни.
Именно там терялся оставленный Бадо́ кровавый след.
Временный портал (будучи отступницей, Морриган успела забыть, когда в последний раз использовала официальные портал-зеркала) перенес их в деревушку, где нашли последние тела – как людей, так и домашней живности. Объединяло все эти смерти одно – жестокость убийств.
Даже Морриган, за годы работы наемницей привыкшую ко многому, замутило при виде обезображенных, растерзанных жертв.
– Ведьма, которая сделала это, близко, – прошептал Альрик.
С кончиков его пальцев на землю падали алые капли. Один из сильнейших чтецов крови, которого Морриган на время забрала на поверхность с собой, он выучился магии истины и овладел ею в совершенстве вопреки и даже во многом благодаря тому, что еще в детстве ослеп.
Белесые глаза были широко раскрыты. Какие образы Альрик наблюдал сейчас в своей голове? Каким видел окружающий мир?
– Можешь узнать, где она сейчас?
Альрик коротко кивнул и… слизнул каплю крови с пальца. Дэмьен поморщился, Морриган передернула плечами. Альрик, ставший адгерентом королевского Дома еще во времена правления Доминика, всегда казался ей… необычным. А его дар – многообещающим.
– Ненависть, – прошептал он.
– Прости?
– Она ведома ненавистью. Инстинктом сродни голоду или жажде.
– Для этого она убивает?
Альрик снова кивнул.
– Но это хорошая новость. Благодаря ненависти, что течет в ее крови, я отчетливо вижу ее след. Голод ведьмы наверняка почти утолен, а значит, она расслаблена, как полусонный сытый зверь в своей берлоге.
Морриган покачала головой, глядя вдаль. Нет. Бадо́ всегда была – и будет – настороже. А значит, и им троим следует быть осмотрительнее.
Однако Альрик оказался прав. То, что Дэмьен назвал погоней, заверишилось у холма, с которого, наверное, открывался чудесный вид на изумрудную долину. У подножья бродила обряженная в черные лохмотья сгорбленная косматая старуха и… разговаривала с самой собой?
Морриган вскинула брови. Ведьма, словно почувствовав их приближение, резко развернулась. Приподняла губу, оскалила гниющие зубы. Потом вдруг наклонила голову изучая ее. Ноздри ведьмы на мгновение раздулись.
– Ты не Бадо́, – хмуро констатировала Морриган.
Старуха визгливо хохотнула.
– Ты разочарована, дитя? Я тоже могу тебя приголубить, как это делала твоя мамочка.
Морриган похолодела.
– Ты знаешь, кто я? – И все же важнее было другое. – Ты знаешь ее?
– Встречались, – небрежно обронила старуха.
– Я так полагаю, в мире теней.
– Правильно полагаешь.
– Хватит болтать, – прорычал Дэмьен. В его глазах засверкали знакомые всполохи. – Пусть эта тварь и не Бадо́, она должна ответить за то, что натворила.
Что ж, Морриган была согласна с ним как никогда.
Она дождалась, пока Альрик создаст временный портал и исчезнет в нем, после чего из петли на поясе охотничьего костюма выдернула плеть-молнию. Та зазмеилась по земле, из обыкновенного кожаного хлыста превращаясь в сокрушительный разряд, в сконцентрированную стихию.
Дэмьен, однако, оказался быстрей. Преодолев разделяющее их с ведьмой расстояние, он одним ударом, одним сверхъестественным импульсом отшвырнул ее от себя.
Старуху протащило по земле, взбив ту, словно молоко, и оставив позади рытвину. Морриган приблизилась к ней, поигрывая плетью, ожидая вскинутых рук или брошенного в воздух заклинания. На мгновение и вовсе показалась, что ведьма уже мертва. А потом…
Тело старухи заволокло черным туманом – будто энергия мира теней проникла в мир живых. Тень заволновалась, принимая человеческие очертания… и разделилась на три.
Вместо старухи посреди долины выросли три создания – безликие, словно куклы, и окруженные дымчатой тьмой. Старая ведьма будто вытолкнула их из чрева, а после исчезла… или же и вовсе растворилась в них.
Потрескивающая плеть Морриган оплела шею одного из существ. Она не знала, можно ли сжечь тьму, из которой явно сотворены создания, можно ли поразить ту молнией, но… попыталась. И, судя по всему, заключенная в колдовской плети рассветная сила причиняла порождению тьмы невыносимую боль. Оно издало утробный вой.
Кажется, Морриган на верном пути. Она прошептала: «Istos arachnis», призывая рассветную силу и оплетая создание паутиной Арахны.
Порождение тьмы будто взорвалось светом изнутри и стало ворохом медленно оседающих на землю хлопьев черного пепла. Почти одновременно с этим Дэмьен погрузил руки в дымчато-эфемерную плоть, которая заменяла созданию и тело, и сущность, а после резко развел их в сторону и, словно одичавший вервольф, разорвал порождение на клочки.
Морриган ошарашено смотрела на берсерка, а потому пропустила появление ведьмы. Та страшно кричала. Поначалу подумалось, что этот полувой был проявлением душевной боли.
Но, возможно, не ей одной.
После смерти двух порождений тьмы ведьма лишилась обеих рук. Словно те и впрямь были ее плотью… и кровью – черной, мертвой кровью, что текла в венах и самой Бадо́ Блэр.
– Сыночки, – всхлипывала старуха.
Морриган, которая хорошо понимала, что значит терять близкого человека, пожалела бы ее. Если бы не знала,