– Вероятно, именно тогда в маленькой Клио и проклюнулся стальной стержень, который прячется за ее милым личиком и невинным обличьем, – улыбнулся Дэмьен.
– О, вы оба не знаете и половины, – пропела Карман.
Морриган резко повернулась. На несколько минут она успела забыть о существовании безрукой ведьмы. А той, вероятно, не нравилось, когда о ней забывали.
– Бадо́ так негодовала, когда рассказывала мне о вас двоих и о несостоявшемся Триумвирате! – Противный смех Карман перешел в кашель и затих. – Твоя сестрица не просто отказалась от полуночной силы. Она сделала ее призыв невозможным.
Морриган ошеломленно смотрела на ведьму.
– Ты говоришь об… обструкции[16]?
Ей приходилось слышать о колдунах, которые отринули родовой дар. И если инициация – это принятие собственной силы, то обструкция – отказ и стремление отгородиться от нее. Чаще всего подобное случалось потому, что ведьмам или колдунам становилась ненавистна собственная природа, когда они ненамеренно причиняли кому-то боль или отнимали чужую жизнь.
Магия всегда казалась Морриган по-своему живой силой, которая, однако, не могла существовать без человеческой воли, откликаясь на действия и даже намерения колдуна. Ты вдыхаешь, впуская кислород, и живешь до нового вдоха, либо перекрываешь каналы, лишая себя воздуха. В этом случае инстинкты все равно, рано или поздно, одержат верх.
В случае с колдовской обструкцией дело обстояло иначе. Если она возникает в сознании носителя дара, доступ к магии оказывается закрыт. А ведьма становится бывшей ведьмой (или, в случае юной Клио, не становится ею вовсе).
Карман широко улыбнулась, подтверждая ее догадку. Морриган изумленно покачала головой.
Страшно даже представить, что чувствовала Бадо́, когда вместо всплеска силы, приобретенной в результате инициации, ее младшая дочь запечатала в себе колдовской дар. Леди Ворон наверняка не ожидала встретить в своем роду ведьму с обструкцией. Выходит, Бадо́ напрасно растратила свою силу, а вместе с ней – несколько лет на обучение Клио.
Так или иначе, право строить собственную жизнь и идти по следу собственной мечты Клио отстояла. Ценой если не потери силы, то ее блокировки.
Обуреваемая эмоциями, Морриган молча стояла посреди долины. Впервые она противопоставила себя Клио в таком ключе. И впервые – если на время забыть о чистоте помыслов и души, о доброте и сострадании – ей проиграла.
Не она, Морриган, при всей ее непокорности и вспыльчивой натуре, сумела дать отпор Бадо́. А… Клио. Мягкая, не любящая споры, она сумела настоять на своем. Она отказалась быть ведьмой.
Во всяком случае, полуночной.
– Частью ведьминского Триумвирата может стать только инициированная ведьма, а твоя сестра инициацию не прошла. Это, конечно, безумно расстроило твою матушку. – Губы Карман растянулись в улыбке. Похоже, чужие печали и страдания ей были только в радость. – Бадо́ предполагала такой исход и изначально планировала родить трех дочерей, чтобы две из них наверняка сумели приблизить ее к цели.
– Невероятно, – неприязненно сказал Дэмьен. – Какая чудовищная расчетливость.
– Гениальная, я бы сказала, – не согласилась Карман. – Но и тот план провалился – точнее, Бадо́ лишили шанса к нему приступить. К ее вящему неудовольствию, она… умерла. После смерти ей пришлось срочно придумывать новый план. И тогда она сделала то, что не приходило в голову – или попросту оказалось не под силу – никому, кроме нее. Породила Мертвых Дочерей. А после – создала Триумвират мертвых.
Морриган потрясенно пыталась переварить то, что узнала. Вся ее жизнь оказалась ложью. Причина, по которой Бадо́ ее родила – уж точно.
Как иначе, кроме глупости, наивности и чрезмерной доверчивости, объяснить то, что все свои девятнадцать лет Морриган верила в готовность Леди Ворон стать матерью без какой-либо выгоды? Она ни на миг не усомнилась, что Бадо́ породила своих дочерей, только чтобы они стали одной маленькой счастливой семейкой! Потому что Леди Ворон устала быть только ведьмой и хотела стать любящей матерью, разделить свое счастье с кем-то еще!
Как же она была глупа. Ее мать – легендарная полуночная ведьма. Та, что вот уже несколько десятилетий выцарапывала свою силу, крала и выуживала ее по капле. С чего бы ее, заработанную потом и кровью, она бы с такой легкостью отдала дочерям?
Все это время у Бадо́ был план.
– Возвращаемся в Пропасть, – наконец бесстрастно сказала она Дэмьену.
Берсерк, вскинув бровь, кивнул на Карман.
– А с ней что делать?
– Убей ее, – отчеканила Морриган. – Пусть возвращается туда, откуда пришла. И в мире живых больше не появляется. Иначе… Я приду за ней снова.
– Но ты же обещала пощадить меня! – вскричала Карман.
– Разве? – Она взглянула в полнящиеся ненавистью и ужасом глаза. – Я обещала тебя выслушать. Не помню, чтобы я обещала тебя не убивать. В какой-то мере, знаешь ли, это даже не справедливо. Ты отняла десятки жизней, а сама умрешь всего один раз.
Отвернувшись, Морриган призвала временный портал. Исчезла в нем, сопровождаемая истошными криками одной из древнейших ведьм.
Привязанной к запечатанным в филактерии чарам точкой переноса был кабинет замка Тольдебраль. И королеву там уже ждали.
– Они здесь, Морриган, – произнесла Джамесина.
Зрачки расширены, руки сжаты в кулаки. И если на лицах других членов Камарильи, замерших за ее спиной, читалась опаска или даже откровенный страх, то на лице бааван-ши – какая-то яростная решимость.
– Кто?
– Трибунал. Они как-то сумели найти вход в Пропасть. И они уже здесь.
Глава 32Хранитель для сноходицы
– Святая Дану, это еще что такое?! – В голосе перешагнувшего порог дома Ника не было возмущения – лишь бескрайнее изумление.
Его, пожалуй, можно понять: не каждый день увидишь такое количество причудливых созданий в реальности, а не во сне.
– Летучая кошь, – проследив за его взглядом, сообщила Клио.
Наблюдать за Ником, который застыл с вытаращенными глазами и стремящейся к полу челюстью, – одно удовольствие. Не зря всю прошлую ночь она перетряхнула всю Юдоль Сновидений, чтобы отыскать один давний сон.
Клио до сих пор, годы спустя, помнила его начало: она жалуется Морриган на то, что их мир стал домом для таких созданий, как летучие мыши, но по какой-то причине не сотворил летучих кошек. И вот Клио Блэр, великая десятилетняя ведьма, берет все в свои руки, чтобы исправить вопиющую несправедливость, и прямо на глазах старшей сестры из воздуха и солнечного света создает новую жизнь. Морриган, во сне не менее деловитая и деятельная, нежели в реальности, придумывает более созвучное и интересное, на ее взгляд, название.
Так на свет и появилась летучая кошь.
Дом Ника на время стал пристанищем и для смешных рогатых зайцев, и для хрустальных волков, и для кошкообразных созданий с когтями и клыками из чистого серебра и гривой из лунного света.
Их всех Клио пронесла в мир живых из чужих сновидений.
– Матерь божья, – прошептал Ник, сдерживая смех. – Птичка, я должен спрашивать, зачем ты это сделала?
Клио невозмутимо пожала плечами.
– Просто потому, что могу. А еще я готовлюсь… кое к чему.
– Посвятишь меня?
– Скоро сам все увидишь. Буквально через несколько часов.
Летучих кошек, к сожалению, пришлось отпустить, как и всех прочих сносозданий. Когда Клио в очередной раз перешагнет грань между реальностью и Юдолью Сновидений, ей понадобятся все силы.
Они поужинали, хотя от волнения аппетита у Клио не было. Ник поцеловал ее и пожелал спокойной ночи. А после, как обычно, ушел в свою комнату.
Она со странным чувством смотрела ему вслед.
Наверняка Морриган дала свое благословение на их отношения не без неких… оговорок. Покраснев до кончиков ушей, Клио подумала, что пункт «не прикасаться к ней до ее совершеннолетия» стоял в самом верху списка требований, которые Морриган предъявила Нику «на правах старшей сестры».
Клио тряхнула головой, прогоняя ужасно смущающие ее мысли.
И отправилась видеть свои и чужие сны.
На сей раз она навестила Каэр не затем, чтобы та обучила ее своему мастерству. Клио попросила первую сноходицу призвать сына, и, едва он появился, обратилась к ним обоим.
– Вы многое сделали для меня, – волнуясь, начала она. – И мне хотелось отплатить вам за доброту. А еще… Каэр, то, для чего вы сотворили Ловца Снов, то, что он делает для людей – очень важно. Но выходит так, что о нем и его помощи людям никто не знает, а значит, никто не может его отблагодарить.
– И не надо, – мягко проговорила Каэр.
– Нет, так нечестно. Мы лишь берем у него, ничего не отдавая взамен. Не от имени всех людей, которых вы с Ловцом Снов спасли от кошмаров, но от самой себя, я хочу сделать вам небольшой подарок.
– Подарок… – заворожено повторил Ловец Снов. – А какой?
– Я хочу провести… попытаться провести тебя в мир живых.
Глаза Ловца Снов и Каэр расширились. Внезапно их лица стали очень похожи – на мгновение в них отчетливо отразилась их связь.
Клио посмотрела на Туата Де Данная.
– Вы видите мир глазами сына, но он ограничивается для вас Юдолью Сновидений – и тем, что другие люди открывают вам через сны. А я хочу, чтобы вы увидели иной мир… Мой мир. Чтобы вы своими глазами увидели другую Ирландию.
В лазуревых глазах Каэр блеснули слезы.
– Я только не знаю, выйдет ли… Ой! – Клио охнула от неожиданности, когда Ловец Снов, устремившись вперед, крепко ее обнял.
Растерянно улыбаясь, обняла его в ответ, скользнув рукой по коже, от которой не исходило ни тепла, ни холода. Ловец Снов редко проявлял какие-то чувства, неосознанно подчеркивая свое отличие от живых созданий. Тем ценнее для Клио был такой порыв.
– Я не могу ничего обещать, – честно сказала она, глядя в почти бесцветные глаза. – Все это время я тренировалась на вещицах и движущихся, но небольших объектах…