Вдобавок Ягая привела своих собственных мертвецов – гримов[18]. Демонические собаки бросались на демонических коней, несмотря на то, что сами были вызваны из мира теней и сотканы из той же силы. Морриган не знала, как Ягой удалось приручить гримов. Главное – им было что противопоставить мертвецам Бадо́.
Защищать Тольдебраль, в котором укрывались раненые, целители, старики и дети, пришла и Кьяра.
– Клио сказала мне одну верную вещь, но тогда я не готова была ее принять. – Шаманка вскинула голову, пристально глядя на Морриган, заглядывая в самую душу своими карими глазами. – Вы – не ваша мать. Вы не Бадо́. И если вы хотите уничтожить ее так же, как хочу этого я… Я помогу.
И действительно помогала – с полуночи до рассвета, как и другие ведьмы и колдуны.
Объединившаяся Пропасть справлялась… Но, не ведая ни страха, ни усталости, не страдая от боли, слуа неумолимо появлялись здесь каждую ночь. Хуже всего то, что к мертвому воинству присоединялись те, кого они накануне забрали. Сегодня ночью на глазах Морриган незнакомая ей ведьма развоплотила восседающего на Кошмаре слуа, который выглядел в точности как конюший Курт, пусть его тело и черты лица, которые не успел стереть мир смерти, окружала полуночная дымка.
– А мы немало этих тварей уничтожили, – довольно сказала Брайд.
Бааван-ши тяжело дышала, слизывая с клыков кровь. Эддан что-то согласно промычал, однако его взгляд оставался голодным.
– Кто знает, скольких потеряли мы. И потеряем в следующую ночь, – устало сказала Морриган.
– Не думала, что когда-нибудь застану новую войну в Ирландии, – призналась Брайд. – И с кем… С той, которая, сложись все иначе, могла стать нашей королевой.
Джамесина, смотревшая куда-то вдаль, будто провожающая взглядом Дикую Охоту, обернулась с задумчивым видом.
– Что, если это использовать? Что, если сейчас – самый подходящий момент, чтобы надавить на Трибунал и заставить принять наши условия? Они там, наверху, наверняка с ума сходят.
– С чего им соглашаться на условия Камарильи? – не скрывая скепсиса, спросила Морриган.
– С того, что у них возникла проблема посерьезнее. А мы знаем – или сделаем вид, что знаем, – как ее решить. Мы прижмем Трибунал к ногтю, используя тот факт, что враг нам известен и именно нам, жителям Пропасти, есть что ему противопоставить – полуночную магию, которой Трибунал, несмотря на свои ухищрения, полноценно не обладает, и магию древнюю, которая трибунам просто не по зубам.
– Вы и впрямь хотите использовать то, что творится в Ирландии, как способ надавить на Трибунал? – ледяным тоном поинтересовался Дэмьен. – Использовать одного заклятого врага, чтобы стребовать нужное со второго? По-вашему, война – подходящий момент для сделок?
– Почему, собственно, нет? – На гладком лице Джамесины не отразилось ни единой эмоции. – Война уже началась, и нам это не изменить. А я всегда ищу выгоду в любой ситуации.
– Я заметил, – сухо сказал Дэмьен.
Морриган хмурилась, переводя взгляд с одного на другого.
– А как же ваши планы уничтожить Трибунал подчистую?
Джамесина вскинула голову – горделиво, словно королева.
– Благодаря действиям Камарильи репутация Трибунала уже подорвана, как и доверие людей к ним. То, что мы планировали все эти годы, должно было стать информационной войной. Но к прямому столкновению мы не готовы. Мы едва можем отстоять Пропасть, да и то лишь при помощи колдунов. К тому же… мы не Дикая Кровь. Мы не хотим лишних жертв – даже среди Трибунала. Все, чего нам нужно – равные права с людьми, иное отношение к нам, в первую очередь – среди законников. И сейчас, если мы верно разыграем карту, мы можем стребовать желаемое с Трибунала.
– Если мы проиграем Бадо́, все это станет неважным, – выпрямившись, глухо сказала Морриган. – Да, мы окажемся равны, как вы и хотели. Будь то существо древней крови, рядовой житель или полуночный колдун, мы будем одинаково лежать в черных мешках на полу морга или Дома Смерти.
– Значит, мы не должны проиграть, – чуть остудив пыл, пожала плечами Джамесина.
Морриган посмотрела на нее в упор.
– Кое в чем вы определенно правы. Мы не справимся в одиночку. Каждую ночь Бадо́ добавляет к своей армии десятки душ. И я слишком хорошо знаю ее, как и то, на что она способна. Боюсь, без помощи извне нам не победить.
Глаза Джамесины расширились.
– Только не говори мне…
– Возможно, сейчас и впрямь самое подходящее время, чтобы договориться с Трибуналом о перемирии, союзничестве и совместном ведении войны.
– Я имела в виду совсем не это!
– Знаю. Я вас слышала. – Внутри Морриган разливалось ледяное спокойствие. – И я, которую Трибунал объявил убийцей, поверьте, не всегда в восторге от них. Особенно после рассказа Дэмьена.
Сам он стоял мрачный, словно туча. Но все же не спешил обвинять Морриган в сумасшествии и предательстве. Хороший знак.
– Но, Джамесина… Нам пригодилась бы помощь целителей и виталистов – живущих в Пропасти на всех не хватает. А там, наверху, продолжают умирать ни в чем не повинные люди, поскольку рассветная сила не подходит для разрушения, как полуночная. Да, у Трибунала и у Верхних городов есть охотники, которые в свое время успешно противостояли полуночным колдунам…
– Но их слишком мало, – прикрыв глаза, выдохнула Джамесина. – Что б тебя…
– Значит, вы согласны? – Морриган позволила себе улыбнуться.
Столпившаяся за спиной своего лидера Камарилья притихла в ожидании.
– Согласна, – ворчливо сказала бааван-ши. Взглянула на Дэмьена. – А что насчет тебя? Твои воспоминания очень помогли нам вывести Трибунал на чистую воду. И ты, как и многие мои сородичи, лично заинтересован в его падении.
– Я добьюсь того, чтобы Ристерд понес наказание, – отчеканил Дэмьен. На скулах заиграли желваки. – Но Ристерд – не весь Трибунал. То хорошее, что они сделали для страны, забывать не стоит. Тот же Трибунал подарил нам охотников. Долгое время – до появления Ристерда – ловчие охотились на дикую кровь только чтобы защитить людей, а не для добычи драгоценной для трансмутационистов силы.
Морриган кивнула.
– Значит, решено. – Она вздохнула. – Дану благословенная, это будет непросто.
Но попытаться стоило. Жизнь людей стоила того.
Для Морриган путь наверх был заказан, потому связаться с Трибуналом по своим каналам вызвалась Джамесина. Камарилье и королеве оставалось лишь ждать.
Однако даже теперь Морриган, которая едва держалась на ногах от усталости, не разрешила себе отправиться на заслуженный отдых, несмотря на то что Дэмьен настаивал на обратном. Те, кто был наиболее здоров и силен – королевские стражи, вервольфы и берсерки – по ее приказу относили пострадавших в Тольдебраль. К самым безнадежным Морриган отправляла Сиршу, к серьезно раненым – целителей и виталистов. Остальные терпеливо – или не очень – дожидались своей очереди.
Она вздохнула. Им и впрямь не помешали бы колдуны, умеющие залечивать раны, знахари, лекари или даже алхимики.
Джамесина права и в другом – венец на голове Морриган что-то да значил. Неважно, какие причины заставили ее стать королевой.
Теперь она ею была.
В спальню она поднялась только после полудня. Заперлась – сейчас ей как никогда требовалось уединение. И тишина.
Прошлой ночью, глядя на наводнивших улицы Пропасти жутких лошадей с призрачными всадниками, Морриган вдруг поняла: ее личность, за которую она так отчаянно цепляется, сама по себе ничего не стоит. И если она не сможет защитить свой город от угрозы из мира теней, ее жизнь ничего не значит.
– Ты сможешь, – прошептала она своему отражению.
Поморщилась – прозвучало глупо и беспомощно, словно она – робкой девчонкой, которая решается пригласить одноклассника на танцы.
Ее ставки куда выше. Выше и цена поражения.
Морриган закрыла глаза. Воззвала к Госпоже Ночь, а после представила, что та забирает с собой ее физическую оболочку – куда более хрупкую, уязвимую, нежели душа. Представила, как тело изнутри распадается на части.
Она вытягивала силу ночи из окружающих теней, окутывая ею каждую клеточку тела.
Открыла глаза. Ее отражение в зеркале пошло трещинами, будто Морриган была пластиковой куклой. На этот образ ее вдохновили порождения тьмы, столкнувшиеся с противоборствующей – рассветной – силой. Но, конечно, она не могла оставить образ неизменным, не усовершенствовать его. Сквозь щели в отражении проглядывала тьма, а то, что мгновения назад было кожей, лоскутьями разлеталось и опадало на землю пеплом.
Морриган будто кремировала свою телесную суть. Жестоко, наверное, но необходимо.
Миг спустя ее не стало. Там, где она только что стояла, был лишь пепел… и незримая, растворившаяся в тенях душа. Обнаженная, лишенная телесных оков человеческая сущность.
Морриган не укрывалась в тенях. Она стала тенью.
Глава 38Последняя Туата Де Даннан
Клио никак не удавалось уснуть. Она ворочалась, сбивая простыню в ком, и жалела, что их с Ником разделяет стена. Как бы хотелось уснуть рядом с ним…
Даже зная, на что способна ее мать, Клио и представить себе не могла, что когда-нибудь увидит… такое. Мертвое воинство, посланное ею, Бадо́, в бой. Не за Ирландию, не за фэйрийских королей, на стороне которых она когда-то была и за которых сражалась… За силу.
Жуткие картины до сих пор стояли у Клио перед глазами, хотя уже давно наступил рассвет. Демонические кони, восставшие мертвые… и посреди этого хаоса растерянные колдуны и совершенно беззащитные, лишенные магической силы, люди.
После той, въевшейся в память навеки, ночи Ник на улицу ее не выпускал. Сам уходил, чтобы вместе с другими агентами и трибунами защищать людей. А она… она ничего не могла сделать.
И больше не могла спать.
Измученная бессонницей, с которой не сталкивалась с тех самых пор, как стала сноходицей, Клио вместе с голубкой прошла до спальни Ника. Постучавшись, вошла.