– Но королева полуночных. – Чуть оправившийся от потрясения Фланаган открыто взглянул ей в лицо. – И, судя по нашим сведениям, бывшая полуночная ведьма, объявленная Трибуналом отступницей.
Морриган вздохнула. Проклятые чтицы зеркал… Наверное, успели распознать ее личность еще до того, как она вошла в кабинет.
«Никогда их не любила».
– Я не убивала Лару Кэнни. Ее убил вселившийся в мое тело дух. Но это тема для отдельного разговора. Я пришла сюда не затем, чтобы снять с себя вину. – Она ответила Фланагану таким же прямым взглядом. – Пропасти нужны любые ведьмы и колдуны, сведущие в целительных чарах. Я предлагаю сделку: ваши целители в обмен на наших боевых колдунов.
– И пару стихийников, – хмуро вклинился Дэмьен. – Огонь мертвецам не страшен, чего не скажешь о живых.
Фланаган снова что-то пометил в блокноте.
– Но это, конечно, не все, – после недолгого молчания продолжила Морриган. – Как вы, безусловно, догадываетесь, у нас есть достаточно сведений, способных подорвать у людей всяческое доверие к Трибуналу. Да что там – попросту уничтожить его.
Ноздри Кэтлин гневно раздулись. Морриган скользнула по ней равнодушным взглядом и повернулась к Фланагану.
– Но мы можем этого не захотеть.
– Я слушаю, – мрачно сказал трибут.
Морриган сделала знак Джамесине и откинулась на спинку стула.
– Положите конец притеснениям существ древней крови, – веско сказала бааван-ши. – Я говорю об узаконенном праве существ древней крови жить на поверхности и работать наравне с людьми. А также о праве находиться среди людей… начнем пока с графства Колуэр… в своем естественном обличье. Пусть люди привыкают к нашему виду, перестают воспринимать его как нечто чуждое, инородное. Чтобы сами носители древней крови наконец перестали чувствовать себя прокаженными или… монстрами.
– Так быстро людям к этому не привыкнуть.
Джамесина сладко улыбнулась.
– Мы живем куда дольше, чем люди. И мы никуда не спешим.
Пока Фланаган молчал, подал голос Томас:
– Тема щекотливая, но если учесть, что вы сами начали с шантажа…
– Скорее продолжили, – уточнила Морриган. – И не с шантажа, а с озвучивания фактов и практически предложения дружить.
Томас, кажется, боролся с соблазном закатить глаза, но потом все же угрюмо продолжил, обращаясь к Джамесине:
– Что насчет вашего вида? Как вы, вампиры, будете справляться с голодом, постоянно находясь среди людей?
– Как грубо, – поморщилась Джамесина. – Учтите на будущее: мы не называем себя вампирами. А голод мы научились подавлять. Мы можем кормиться и донорской кровью, и кровью животных, хотя она, признаюсь, не так приятна на вкус.
Кэтлин, сглотнув, подалась назад. Кажется, она уже жалела, что согласилась стать участником переговоров.
Морриган кашлянула.
– Часть донорской крови мы можем выкупать у больниц. Животную кровь раздобудем на фермах.
– А эта ваша магия древней крови? – осведомился Фланаган. – Вы, древние создания, сильнее нас. Ваши чары нам не отследить, и вы прекрасно это знаете.
– Но вы же как-то ловите убийц, не использующих магию, – парировала Джамесина. Пожала плечами. – Наказывайте тех, кто нарушает закон и причиняет вред людям. Расследуйте, доказывайте их вину, судите, как обыкновенных преступников. Я не против. Поймите же, я не требу… я не прошу особого отношения к нам. Я прошу равного отношения. Перестаньте видеть в нас диких зверей. В нас ведь, несмотря на нашу древность, очень многое от человека.
Джамесина устало откинулась на спинку стула и взглянула на Морриган.
Пусть бааван-ши выступает от имени существ древней крови… Морриган будет говорить от имени людей.
– Оставьте нам Пропасть. Вот наше условие. Помимо, разумеется, уже озвученных.
– Вы шутите? – недоверчиво хмыкнул Фланаган. – Я не могу позволить убийцам, сбежавшим в Пропасть, жить как ни в чем не бывало. Они обязаны понести наказание.
Морриган кивнула. Этого она ожидала.
– Что, если Пропасть станет закрытым городом, но полностью автономным? Ни вы, ни мэр, ни кто-либо еще не будет вмешиваться в наши дела и наши жизни. Я же в свою очередь возьму на себя обязательство превратить Пропасть в город, живущий по общечеловеческим законам.
– И как вы сможете закрыть город?
Морриган закусила губу. Что-то внутри нее сопротивлялось пришедшему в голову решению. Она сама предлагала Трибуналу ограничить свободу жителей Пропасти. Закрытый город – не слишком ли это похоже на тюрьму?
Но пора взглянуть правде в глаза – среди отступников и впрямь немало убийц. А еще Пропасть полнилась семьями, в которых дети с раннего детства становились свидетелями темных ритуалов, жертвоприношений и просто разрушающих чужой разум и тело, высасывающих чужую душу полуночных чар.
Иногда выросший в такой семье ребенок все же прозревал и отказывался следовать предначертанному судьбой пути, как это случилось с Морриган. Но чаще всего он считал увиденное и пережитое нормой. Стремление вредить или убивать в Пропасти становилось чем-то вроде особого гена, который передавался по наследству как цвет волос или глаз.
В семье Фитцджеральд только Сирша нашла в себе силы отринуть родовой дар, а ведь им было безобидное в сравнении с магией хаоса веретничество. Линн отказаться не захотела, Оливия просто не смогла…
И если Морриган хотела, чтобы во всех без разбора полуночных колдунах перестали видеть угрозу (а она, знакомая с Саманьей, Аситу и Ганджу, Сиршей, Кьярой и десятком колдунов, примкнувших к ее Дому, этого хотела), чтобы такие, как Бадо́ Блэр, плодили как можно меньше ненанависти…
Нужно что-то менять.
– Когда война с Дикой Охотой закончится, мы сделаем единый вход в Пропасть. Таким образом ваши агенты смогут стеречь ее границы. Портальная башня будет закрыта, филактерии с временными порталами придется изъять. Назначенные мной судьи изучат прошлое каждого отступника. Если будет установлено, что он совершал убийство… – Морриган вздохнула. Она говорила прямо как Ник. – …то для них путь в Верхние города будет закрыт. Невиновные же получат право покидать Пропасть. Включая и меня. Я намерена доказать перед Трибуналом свою невиновность. Разумеется, когда Дикая Охота останется позади.
Фланаган побарабанил пальцами по столу.
– В таком случае вы будете обязаны подчиняться законам Верхних городов. Что значит, не применять полуночную силу за пределами Пропасти.
Морриган с усилием кивнула. Возможно, однажды люди поймут, что полуночную магию можно использовать и во благо. Но… По одной проблеме за раз.
– Да. Следуя закону, мы не будем ее применять.
– Ох, Морриган, – качая головой, выдохнула Джамесина.
Нет, бааван-ши ее не осуждала – во взгляде сквозило сочувствие. Они обе прекрасно понимали: пусть большинство отступников привыкли жить в Пропасти, не покидая ее, недовольств будет много. Очень много.
Однако перемены подобного масштаба редко обходятся без них.
Морриган вскинула голову, заглядывая в глаза Фланагана.
– Но и вы должны подчиняться этим же законам.
– Виновные в использовании полуночной силы, разумеется, будут наказаны. – Трибун тяжело вздохнул. – Скоро вы и сами это узнаете из новостей, так что не вижу смысла скрывать: Керрейна сняли с поста мэра.
«Что, скандал замять не удалось?» – ехидно подумала Морриган.
– В отношении остальных будет проведена серьезная проверка.
– А Ристерд Уолш? – хрипло спросил Дэмьен.
Фланаган поморщился, словно от зубной боли.
– Испытания над людьми и существами древней крови недопустимы – какую бы великую цель Ристерд в своей голове не рисовал. Разумеется, его действия не останутся безнаказанными.
– То есть он?..
– Его поймали, когда он пытался взломать международный портал-зеркало.
Обернувшись, Морриган мимолетно улыбнулась Дэмьену. Пусть не путем кровной мести, но есть шанс, что его друг будет отомщен.
Однако верить в то, что Фланаган – невинный агнец, она не торопилась. Слишком многое в Трибунале происходило без его ведома. Где-то в словах Фланагана определенно крылась ложь. С другой стороны, это им на руку – причин бояться разоблачения у него еще больше.
А тут еще Дикая Охота… Трибунал не в той ситуации, чтобы отказываться от их условий.
Да, как такового оружия против Бадо́ не было и у самой Морриган, но она знала ее, как никто другой. Знала все ее (немногочисленные, надо признать) уязвимые стороны, о чем прямым текстом Фланагану и сообщила. К тому же, Кенгьюбери и Ирландии необходимы настоящие полуночные колдуны.
Только объединившись, они могли победить Бадо́ Блэр.
Теперь Трибуналу известно наверняка, на что способны отступники… А после победы над слуа ему определенно не нужна новая война, которая может разрушить Кенгьюбери до основания.
Фланаган попросил их подождать в коридоре, а после долго совещался с трибунами. Однако Морриган знала, что победа в переговорах – в ее руках. Хоть та и имела горьковатый привкус…
Пропасть станет закрытым городом, тогда как существа древней крови обретут свободу. А Трибунал продолжит существовать.
«Впрочем, пока на свете есть такие, как Джамесина, за справедливость в Ирландии можно не волноваться. Спуску Трибуналу она и ее соратники не дадут. И я, раз уже повязана с этим, тоже».
– Худой мир, говорят, лучше доброй войны, – медленно произнесла Морриган. – А чего ждать от этого перемирия?
Джамесина пожала плечами.
– Полагаю, рано или поздно мы узнаем.
Глава 40Эмайн Аблах
– Лесные ведьмы ответили, – с порога сообщила ворвавшаяся в кабинет Ведающая Мать. – Они сказали мне о чарах, которые проведут нас на Эмайн Аблах, прямиком ко дворцу королевы Мэб и короля Мананнана Мак Лира, где и живет Вестница.
– Полагаю, нам предстоит пройти некую проверку? – суховато спросила Морриган.
Она отошла от стола с рассыпанными по нему мемо-кардами, в которых содержались сведения о погибших. Хорошо было не думать о жертвах хотя бы несколько минут. Однако сердце взволнованно забилось. И глаза Дэмьена, который, конечно же, был рядом, загорелись.