Как! Чуть ли не при мне родитель мой сражен,
И дочерью своей не будет отомщен;
И, ярость заглушив любовными мечтами,
Я ограничусь лишь бессильными слезами,
И подло примирюсь с желанным мне врагом,
И льстивой страсти честь дам задушить тайком?
Эльвира.
Поверь; тебе простят, коль будешь с меньшим пылом
Ты требовать суда над собственным же милым.
Довольно сделано тобой и без того:
Внял государь тебе. Не торопи его.
В ожесточенье знать предел и меру надо.
Химена.
Я честь свою сгублю, коль дам врагу пощаду.
Как ни умеет страсть сбивать с пути людей,
Высокая душа нейдет на сделку с ней.
Эльвира.
Но ведь любим тобой Родриго и доселе?
Химена.
Да.
Эльвира.
Так к какой же ты идти решила цели?
Химена.
К одной — исполнить долг, врага на казнь обречь,
Вернуть себе покой и в гроб с любимым лечь.
Те же и дон Родриго.
Дон Родриго.
Чем обрекать меня на казнь во имя чести,
Сама мне сделай честь убить меня на месте.
Химена.
Эльвира, что это? Не верю я глазам!
Родриго у меня! Прийти дерзнул он к нам!
Дон Родриго.
Пролей же кровь мою и насладись смелее
Своим отмщением и гибелью моею.
Химена.
Прочь!
Дон Родриго.
Задержись!
Химена.
Нет сил.
Дон Родриго.
Лишь миг мне дать молю!
Химена.
Уйди, иль я умру!
Дон Родриго.
Речь выслушай мою,
И мне ответь мечом, в ножнах моих сокрытым…
Химена.
И кровью моего отца еще залитым.
Дон Родриго.
Химена!..
Химена.
Спрячь клинок: он мне упрек немой
За то, что ты живешь и мертв родитель мой.
Дон Родриго.
Нет, на него гляди, дабы свой гнев пришпорить,
Решимость укрепить и казнь мою ускорить.
Химена.
Но кровь моя на нем.
Дон Родриго.
Нетрудно смыть ее —
Лишь обагри в моей стальное лезвие.
Химена.
На то оружие, каким убит родитель,
Ты принуждаешь дочь теперь взирать, мучитель!
Оно мне застит свет. Убрать его изволь.
Ты просишь выслушать, а причиняешь боль.
Дон Родриго.
Я подчинюсь тебе, но только в упованье,
Что ты сама прервешь мое существованье:
Ведь о содеянном трусливо сожалеть,
Как ни люблю тебя, не стану я и впредь.
Миг непредвиденной утраты равновесья
И моему отцу и мне принес бесчестье.
Стерпеть пощечину не может тот, кто смел,
И долг мне покарать обидчика велел.
Воздал я за себя и за отца седого.
Коль будет в том нужда, так поступлю и снова.
Но знай: на этот шаг не вдруг решился я —
С моею честью бой вела любовь моя.
А что она сильна — не может быть сомненья,
Раз я ее с трудом не предпочел отмщенью,
И больше, чем позор, твой гнев меня страшил,
И мнилось мне, что я с решеньем поспешил.
Себя я обвинял в гневливости чрезмерной,
И верх твоя краса в борьбе взяла б наверно,
Когда б не мысль, что я, утратив честь свою,
Тебя достоин быть навек перестаю;
Что ненавистью та, кем я любим за смелость,
За трусость тотчас же ко мне бы загорелась;
Что не должна любовь во мне возобладать,
Коль скоро я хочу твой выбор оправдать.
Я повторю: как мне ни тяжки речи эти,
И буду повторять, пока живу на свете,
Что вынужден тебе был рану нанести,
Чтоб заслужить тебя и честь свою спасти.
Но, чести и отцу отдав свой долг законный,
Обязан и тебе его отдать влюбленный.
Возьми же кровь мою — явился я сюда,
Чтоб выполнить свой долг, как выполнял всегда.
Я знаю: смерть отца ты мне простить не властна,
И в жертву принести себя желаю страстно:
Пусть за родителя прольется твоего
Кровь и того, кто горд, что пролил кровь его.
Чтоб сразу их пресечь, бесцельный спор прерви
И, честь свою блюдя, Родриго умертви.
Химена.
Нет, чести больше в том, чтоб был ты жив и дале
И даже злейшие враги мне сострадали:
Ведь возносить до звезд меня придется им,
Коль я тебя сгублю, хоть мною ты любим.
Прочь! Не хочу смотреть на то, что сердцу мило
И что мне потерять судьба навек судила.
Из дома моего уйди под кровом тьмы,
Чтоб не узнал никто, что вместе были мы.
Лишь в случае одном опасно мне злословье —
Коль скажут, что с тобой тайком встречалась вновь я.
Не делай честь мою мишенью клеветы.
Дон Родриго.
Убей меня!
Химена.
Уйди!
Дон Родриго.
На что ж решилась ты?
Химена.
Хоть гнев не заглушил во мне любовь былую,
Чтоб за отца отмстить, все, что могу, свершу я,
Но было б для меня отраднее всего,
Когда бы не могла свершить я ничего.
Дон Родриго.
О чудо, что творит любовь!
Химена.
О верх несчастья!
Дон Родриго.
Какою спор отцов стал для детей напастью!
Химена.
Родриго! Кто бы ждал…
Дон Родриго.
Химена! Кто б предрек…
Химена.
Что лишь поманит нас надеждой сладкой рок!
Дон Родриго.
И что корабль ее у входа в порт желанный
С такою быстротой потопит шторм нежданный!
Нет, лучше уж сама убей меня мечом.
Химена.
Я — обвинитель твой, но мне ль быть палачом?
Мне ль браться за клинок, хоть и склонил ты выю?
Я казни требую, казнят же пусть другие.
С тобой не смертный бой, а тяжбу я веду.
Не расправляюсь я — лишь предаю суду.
Дон Родриго.
Хоть защищать меня любовь, как прежде, тщится,
Ты в твердости со мной обязана сравниться,
А кровного врага чужой рукой губя,
Ты твердою отнюдь не выкажешь себя.
Своей рукой я сам отмстил за честь отцову,
Своей за смерть отца и ты воздай сурово.
Химена.
Меня во мрак тоски упрямством не ввергай.
Без помощи ты мстил — и мне не помогай.
Как ты, безжалостный, все сделаю одна я
И, славою с тобой делиться не желая,
Не стану, чтоб тебе за кровь отца воздать,
Твое отчаянье иль страсть на помощь звать.
Дон Родриго.
Неумолимая, как ты ожесточилась!
Мне окажи, молю, хотя бы эту милость
Подумай об отце иль о любви своей!
Из сострадания ль, из мести ль, но убей!
Пасть от твоей руки все ж менее ужасно,
Чем жить и ненависть в тебя вселять всечасно.
Химена.
Она чужда мне.
Дон Родриго.
С ней сроднись.
Химена.
Нет сил, увы!
Дон Родриго.
Ужель так мало впрямь боишься ты молвы?
Коль дорог я, твой враг, тебе и впредь пребуду,
Какие тотчас же начнутся пересуды?
Химена.
Я — враг твой, но тебе бросать упрек не вправе
За то, что не обрек себя ты на бесславье,
И, хоть безмерные мучения терплю,
Не злоблюсь на тебя, но о себе скорблю.
Я знаю, что не смыть обиды столь жестокой
Зазорно для души воистину высокой.
Ты сделал только то, что долгом почитал,
Но этим мне урок служенья долгу дал.
Меня поступок твой на верный путь направил:
Мстя за отца, себя ты от стыда избавил,
И я последую примеру твоему —
С себя пятно стыда, мстя за отца, сниму.
Мое несчастье в том, что ты его губитель.
Когда б другим в бою сражен был мой родитель,
Стать для меня могло б свидание с тобой