Казнь вызвать в городе способна лишь волненье,
Но славу большую тебе дало б прощенье,
И те, кого та казнь должна б ожесточить,
Великодушие оценят, может быть.
Август.
Так завоюем всех — уйдя от этой власти,
Несущей ненависть, питающей лишь страсти!
Я принял твой совет и долго размышлял.
Ни слова более: я взвешивать устал.
Так не томись, о Рим, о вольности тоскуя:
Я в цепи вверг тебя — и сам их разобью я.
Свободу, от тебя отторгнутую злом,
Я возвращу тебе, но добрым лишь путем.
Коль ненавидишь ты, не нужно притворяться,
Коль хочешь полюбить, не бойся в том признаться.
Честь и могущество, что Суллой взращены,
Готов я дать тебе для блага всей страны.
Ливия.
Не слишком ли его пример тебя прельщает?
Иное ведь тебя, быть может, ожидает.
То счастье, что его хранило все года,
И счастьем звать нельзя, коль есть оно всегда.
Август.
Что ж! Коль влечет меня к нему лишь заблужденье,
Я дам всю кровь свою пролить без сожаленья.
Корабль, кончая путь, приходит в порт родной.
Зову одно из двух: иль смерть, или покой.
Ливия.
Как! Хочешь ты презреть то, что судьба послала?
Август.
Как! Сохранить все то, что ненавистным стало?
Ливия.
Кто подчинить себя способен так страстям,
Пример отчаянья — не силы явит нам.
Август.
Царить и миловать предателя — конечно,
Признак не доблести, а слабости беспечной.
Ливия.
Но быть властителем и над душой своей —
Вот доблесть, истинно достойная царей.
Август.
Ты обещала мне помочь своим советом
И слово держишь ты — я убедился в этом.
Поправ своих врагов властительной пятой,
Я правлю двадцать лет{103} и долг в том вижу свой.
Я новый создал строй — разумное правленье —
Вот долг властителя в подобном положенье,
А тайный заговор осудит весь народ,
Одна лишь мысль о нем — и то нам вред несет.
В нем вся страна себе признала оскорбленье.
Мне нужно или мстить, или сложить правленье.
Ливия.
Обманчивым страстям не должен ты служить.
Август.
Честолюбива ты, а нужно сильной быть!
Ливия.
Зачем пренебрегать спасительным советом?
Август.
Подскажет небо мне решенье в деле этом.
Прощай, я ухожу!
Ливия.
Тебя не брошу я,
Должна бы убедить тебя любовь моя.
Август.
То честолюбие. Ты в явном заблужденье.
Ливия.
Тебя, а не твое люблю я положенье!
Август уходит.
Ливия одна.
Ливия.
Ушел. Спешу за ним. Хочу, чтоб понял он,
Что милосердием он укрепит свой трон,
Что милости к врагу есть признак несомненный
Величия царей перед лицом вселенной.
(Уходит.)
Эмилия, Фульвия.
Эмилия.
Сейчас я счастлива… Откуда же пришло,
Что мой покой смутить не в силах это зло?
За Цинной Цезарь шлет — а я не жду угрозы!
Тревоги нет в душе, я осушила слезы,
Как будто тайный я услышала намек,
Что огорчения не принесет мне рок.
Я не ошиблась, нет? Ты это мне сказала?
Фульвия.
Да, жизнь он предпочтет, мне это ясно стало.
Добилась я того, что Цинна, присмирев,
Хотел прийти сюда, чтоб вновь смягчить твой гнев.
Спокойна я была… Как вдруг я Поликлета
Увидела в дверях, дворцового клеврета;
Тот, к Цинне подойдя, шепнул ему, что он
Немедля к Августу явиться приглашен.
А Цезарь, говорят, сейчас в большом смущенье,
И разные о том высказывают мненья:
Решили, что ему стал чем-то горек свет,
Что Цинну пригласил к себе он на совет.
Одно неясно мне, — о том сейчас сказали, —
Что двое воинов Эвандра задержали,
Что схвачен и Эвфорб без видимых причин,
Что в чем-то обвинен его был господин,
Что страшное над ним нависло подозренье,
О Тибре говорят и о каком-то мщенье.
Эмилия.
О, сколько поводов для страха, для тоски!
Но от меня сейчас волненья далеки,
И мне спокойствие в тот миг внушают боги,
Когда терзаться я должна была б в тревоге,
И, хоть недавно страх пришлось мне испытать,
Бесстрастна я, когда должна бы трепетать.
О боги! Вижу я, вы волею благою
Хотите, чтобы я была чиста душою.
Лишили вы меня рыданий, вздохов, слез,
Чтоб стала смелой я перед лицом угроз,
Вам нужно, чтоб я смерть с тем мужеством встречала,
Которое меня на подвиг вдохновляло.
Так пусть погибну я, услышав ваш приказ,
Такой, какой меня вы видите сейчас!
О мой свободный Рим, о дух отца, мне милый!
Я совершила все, что только в силах было,
На вашего врага я подняла друзей
С отвагой, чуждою досель душе моей.
Успеха не стяжав, я все ж стяжала славу,
Не в силах отомстить, я к вам иду по праву.
Великий, грозный гнев во мне неукротим.
Я гибелью своей тебя достойна, Рим,
И ты во мне признать захочешь, без сомненья,
Героев кровь, во мне текущую с рожденья.
Те же и Максим.
Эмилия.
Как, это ты, Максим? Ты жив и невредим?
Максим.
Эвфорб не так донес. Обманут Август им.
Задержанный Эвфорб, боясь разоблаченья,
Так Цезарю сказал, чтоб мне купить спасенье.
Эмилия.
А Цинна?
Максим.
Говорят, безмерно потрясен,
Узнав, что Цезарь был о тайне извещен.
Но тщетно спорил он, виновность отрицая, —
Эвандр все рассказал, хозяина спасая.
Сам Цезарь приказал тебя схватить сейчас.
Эмилия.
Что ж медлит тот, кому был отдан сей приказ?
Идти готова я, мне тяжко ожиданье.
Максим.
Он в доме ждет моем.
Эмилия.
Как?
Максим.
Все скажу заране,
Чтоб не дивилась ты. Тебя судьба хранит.
Он заговорщик наш, и с нами он бежит.
Воспользуемся тем, что нам судьба послала,
Спешим же на корабль, он ждет нас у причала.
Эмилия.
Как смеешь мне, Максим, ты бегство предлагать?
Максим.
Для Цинны я готов всего себя отдать.
Хотел бы я спасти от высшего несчастья
И ту, в ком для него заключено все счастье.
Бежим! Настанет день — и скоро, может быть, —
Когда, спасенные, мы сможем отомстить.
Эмилия.
Но Цинна и в беде достоин восхищенья,
Нам пережить его нельзя и для отмщенья.
Кто остается жить, когда погублен он,
Тот низостью души навеки заклеймен.
Максим.
Впадать в отчаянье с такою слепотою!
О боги! Слабой быть тебе, с твоей душою!
А ты, не чувствуя желания борьбы,
Готова тотчас пасть под натиском судьбы!
Нет, доблесть высшая в душе моей хранима,
Раскрой глаза, вглядись внимательно в Максима:
Ведь Цинну нового должна ты и нем открыть,
Любимого тебе он может заменить,
А так как дружба нас в одно соединила,
То, полюбив меня, его б ты полюбила.
Ведь тем же пламенем способен я пылать!
Я…
Эмилия.
Смеешь ты любить, не смея жизнь отдать!
Ты хочешь многого. Но, высказав признанье,
По крайней мере будь достойным и желанья,
Иль славной гибели не думай убегать,
Иль сердце низкое не смей мне предлагать.
Исполнив твердо долг, достойный восхищенья,
Ты, если не любовь, внушишь мне уваженье.
Будь истый римлянин с отвагою в крови —
И мил мне станешь ты, хотя и без любви.
Нет! Если с Цинной ты воистину был дружен,
Не думай, что его возлюбленной ты нужен.
Пора о долге здесь договориться нам;
Дай в этом мне пример или внимай мне сам.
Максим.
Ты горю предалась безмерно, слишком страстно!
Эмилия.
Ты хитрость скрыть свою стараешься напрасно