Считая ложным слух, что довелось когда-то
Ей выдать моего еще грудного брата,
А также слово «клад» толкуя как «супруг»,
Затем что нас с тобой она свела, мой друг.
Так, материнскому покорна повеленью,
Презрела я свое высокое рожденье
И отгоняла мысль о том, что над тобой
Я тем не менее вознесена судьбой.
Дабы со слабостью своею примириться,
Твердила я себе: «Леонтий твой — патриций
И доблестью своей с тобою уравнен.
Быть императором такой герой рожден,
И можешь ты любить, за выбор не краснея,
Того, чье мужество страною чтимо всею».
Смягчалась сердцем я от доводов таких,
Хоть не любовь, а кровь подсказывала их,
И страсть-обманщица над голосом природы
Верх у меня в душе брала все эти годы.
Маркиан.
Увы, сестра моя, — поскольку мне пора,
Узнав, кто я, тебя именовать «сестра», —
Как дружбе свойственно любовью заменяться,
Как нашей склонности нам сладко подчиняться!
Но для кого любовь должна лишь дружбой стать,
Тому в его тоске нельзя не сострадать,
Затем что смерть — и та не большее мученье,
Чем для влюбленного от милой отреченье.
Заветнейших надежд лишен природой я:
Внушает ужас мне теперь любовь моя.
Став тем, чем стал, я тем, чем стать хочу, не стану.
О, если бы и впредь я верить мог обману,
На правду горькую набрасывать покров
И так же, как досель, не знать, кто я таков!
Пульхерия.
Ты слишком мной любим, чтоб не понять могла я,
Как страждешь ты, во мне любимую теряя,
Но облегчают мне с возлюбленным разрыв
К тирану ненависть и мысль, что брат мой жив.
Как ты, порвав любви желанные оковы,
От боли застонать была и я готова,
Но память бы о них навеки прокляла,
Когда б по слабости слезинку пролила.
Удар меня настиг, но не сломил нимало.
Под тяжестью его душой я устояла.
Был, словно пламя, чист во мне любовный пыл:
Как честь зажгла его, так долг и погасил.
Любимого лишась, я получила брата.
Приобретение мне возместит утрату,
И буду я считать счастливицей себя,
Коль за родных отмщу, тирана погубя.
А ты, к владычеству предызбранный судьбою,
Сумей сначала стать владыкой над собою
И докажи стране свои права на власть,
В себе, как я, смирив бунтующую страсть.
Маркиан.
Дочь императора, взрастала ты в сознанье
Того, к чему твое обязывает званье:
Пульхерией тебя зовут, а потому
Вольна приказывать ты сердцу своему.
Но я, приученный к не столь высокой доле,
Не наделен такой несокрушимой волей,
И окончательно не властен, может быть,
В себе Леонтия Ираклий подавить.
Молю, чтоб ты меня за слабость извинила:
Не брат твой тут стенал от горести — твой милый.
Но не стыдись речей, что вел один с тобой:
Делами тотчас же искупит их другой.
Возглавить заговор согласен я, коль скоро
В убийстве деспота не видишь ты позора,
Коль человек такой, как у тебя, души
Считает, что в борьбе все средства хороши.
Но с просьбою к тебе дозволь мне обратиться.
Пульхерия.
За счастье я почту для брата потрудиться.
Маркиан.
Раз больше мне вступить нельзя с тобой в закон
И возвести тебя я не могу на трон,
Вручи свою судьбу и сердце Маркиану.
Пусть друг мой будет тем, чем я уже не стану.
Пульхерия.
Коль скоро не дано тебя мне взять в мужья,
Отречься предпочла б от брака вовсе я,
Но объяснят, боюсь, подобное решенье
Упорной склонностью моей к кровосмешенью.
Итак, вступлю в закон я с тем, кого сейчас
Ты, император мой, избрать мне дал приказ,
И чту, и высоко я ставлю Маркиана,
Но смой с него сперва грехи отца-тирана
И сделай так, чтоб мог мой будущий жених
Отныне первым стать из подданных твоих.
Маркиан.
Я к этому стремлюсь, но если не сумею
Иль опоздаю трон отнять у лиходея,
Тебе не жить; к тому ж убить и сына с ним
Взбредет, того гляди, на ум друзьям моим.
Пойди же под венец, чтоб избежать могилы,
Спаси двух человек, чьи жизни мне столь милы;
Себя, мою сестру, — от горького конца
И друга моего — от участи отца.
Устрой все так, чтоб в день грядущего восстанья
Мой шурин не понес за Фоку наказанья
И чтобы радостью тиран был ослеплен
В тот миг, когда вдвойне быть должен зорок он.
Пульхерия.
Но, прежде чем над ним гроза восстанья грянет,
Я дочерью ему, а он отцом мне станет.
Смогу ль тогда питать я ненависть к тому,
Кого должна любить по долгу своему,
И помогать тебе сживать его со свету,
Отцеубийственной считая помощь эту?
К тому ж сомнителен успех твой до сих пор.
Вдруг донесут на вас? Вдруг встретишь ты отпор?
Как мне вернуть себе, коль ждет тебя кончина,
Права на власть, что дам я Фоке через сына?
Что, если я за миг, о коем вел ты речь,
На муку вечную должна себя обречь?
Нет, движет ненависть тобою неумело:
Родившись только что, она еще незрела.
Моя сильней стократ, и глаз у ней острей,
И сгинет вслед за мной весь этот мир скорей,
Чем даже пред лицом кончины неминучей
Счесть дочерью меня тирану дам я случай.
Достоин сын его супругом стать моим.
Любим тобою он, и мной весьма ценим.
Его вина лишь в том, что он злодея чадо.
Чтоб смыть с него пятно, покончить с Фокой надо:
Того, кто мне сужден, очистит этот шаг
И будет, стало быть, оправдан им мой брак.
Готовься же свершить переворот удачный
И кровью деспота скрепить союз мой брачный…
Но что за демон злой сюда его ведет?
Маркиан.
Я предан, госпожа: с ним Экзупер идет.
Те же, Фока, Экзупер, Аминтас и Крисп.
Фока.
О чем с царевной вы беседуете чинно?
Не моего ль ты ей сосватать хочешь сына?
Маркиан.
Да, сватаю.
Фока.
И ты добился своего?
Маркиан.
Она мне поклялась, что выйдет за него.
Фока.
Спесивица с тобой кротка необычайно…
Когда же?
Маркиан.
От меня осталось это тайной.
Фока.
Тогда тебя спрошу я кой о чем другом.
Мне говорили, ты с Ираклием знаком.
Свести ты, моего наследника приятель,
Нас с ним обязан.
Маркиан.
Свел вас этот вот предатель.
Экзупер.
Пред императором своим я долг блюду.
Маркиан.
Да, и притом у всей столицы на виду.
Фока.
Взгляни-ка на письмо, что в руки мне попало.
Но для меня его, Леонтий, слишком мало:
Ты должен подтвердить то, что прочел я тут.
Маркиан.
Леонтий мертв. Меня Ираклием зовут,
И обращайся так ко мне, коль знаешь это:
Я обречен, со мной хитрить расчета нету.
Фока.
Ты жизни и венца лишить меня хотел,
И казнь за это — твой заслуженный удел.
Маркиан.
Лишь выполнял я долг перед самим собою.
Покорствуя тебе и не воздав с лихвою
За кровь моих родных, что к небу вопиет,
Я опозорил бы прославленный свой род.
Тот, кто рожден на свет, чтоб обладать державой,
Не вправе уступать другому это право,
И у него один лишь выбор — смерть иль власть.
Он трус, коль не сумел стяжать престол иль пасть.
Заране знаю я, что обречен кончине.
Так, как Леонтий жил, умрет Ираклий ныне.
Жизнь прожил подданным достойно я вполне,
Монархом встречу смерть достойнее вдвойне.
Ей страхом не дано исполнить дух высокий.
Встречался, сотни раз я с нею ради Фоки,
Чьего наследника спас от нее в бою,
Когда над ним она воздела длань свою.
Фока.
Ты не разжалобишь меня спасеньем друга:
То не Ираклия — Леонтия заслуга.
Мне оказал ее к своей же чести он
И был за это мной по-царски награжден.
Под именем одним жизнь сохранил ты сыну,
А под другим — отцу готовить стал кончину;
Покуда был слепым — в беде мне пособил,
Когда прозрел — меня едва не погубил.
Я был отцом, теперь я буду властелином,
И раз Леонтий стал Маврикиевым сыном,
Мне время доказать мятежнику пришло,
Что за добро платя, плачу я и за зло.
Маркиан.
Я знаю, сколь чужда признательность тирану,
И низкой тешиться надеждою не стану:
Не даст злодею тот, чей дух всегда высок,
Великодушием бахвалиться предлог.
Да и зачем тебе дарить мне жизнь, коль скоро