Все блага, что судьбой мне посланы, крадет.
Но даже если в нем живет любовь к царице,
Я все равно решил ему в своей открыться,
И коль уступит он желанью моему,
Забуду навсегда я ненависть к нему
И больше притязать на первенство не стану —
Пусть только власть мою признают лузитаны,
Чья варварская рать, усвоив римский строй,
Затмила нас самих отвагой боевой.
Ауфидий.
Там, где заходит речь о достиженье власти,
Быть места не должно слепой любовной страсти.
К тому же, устранив Сертория с пути,
Царицу за тебя ты вынудишь пойти.
Перпенна.
А вдруг мне принесет лишь вред его кончина?
Заставлю ль я признать себя за властелина?
И согласятся ль те, кем был Серторий чтим,
Теперь покорствовать велениям моим?
И не решатся ль, мысль о мщении лелея,
Они перебежать на сторону Помпея?
Ауфидий.
Не время рассуждать! Сегодня ввечеру
Убит он у тебя быть должен на пиру.
Часть войск отправлена им отдыхать в селенья,
А те, что здесь, — в твоем, Перпенна, подчиненье.
Удобный случай нам судьба дает сейчас,
Но отвернется вновь она с зарей от нас.
Пусть нынче же падет от рук твоих Серторий,
А нет — предай ему тех, с кем ты в заговоре.
Своих сообщников не оставляй в живых:
Чрезмерно совестлив ты не один средь них,
И коль промедлишь… Тсс! Сюда тиран стремится.
Попробуй, потолкуй с ним о руке царицы,
А я пойду просить бессмертных, чтоб тебе
Для счастья твоего он отказал в мольбе.
(Уходит.)
Перпенна, Серторий.
Серторий.
Я с важной новостью спешу к тебе, Перпенна.
Чрез два часа Помпей здесь будет непременно,
Охране не дал он сопровождать его —
Ему достаточно и слова моего.
Перпенна.
Не странно это мне: людей великих слово
Стократ надежнее заложника любого.
Дивлюсь другому я — что даже сам Помпей,
Великим прозванный в державе римской всей,
На встречу с ним тебя уже не вызывает,
А в стан Сертория смиренно прибывает.
Да, впрямь ты совершил немало славных дел,
Коль спесь так хорошо с сулланцев сбить сумел!
Серторий.
Быть может, нас Помпей и превосходит в силе,
Но здесь, в Испании, его мы потеснили.
Всего одна иль две провинции приют
Его сторонникам пока еще дают,
И не надеется он совладать со мною,
Когда кампанию я вновь начну с весною.
Таких успехов мы добились потому,
Что с армией примкнул ты к войску моему.
Тебе обязан, друг, я всем и это знаю,
Но верь, что вскорости свой долг отдам сполна я.
А что касается Помпея, то могу
Заранее сказать, с чем едет он к врагу.
Коль скоро мы тесним его все неуклонней,
А славу редко вождь стяжает в обороне,
На договор любой со мною он пойдет,
Чтоб завершить скорей испанский свой поход
И тотчас в Рим отбыть, где Сулла, без сомненья,
Повыгодней ему подыщет назначенье:
Понтиец Митридат{159} войну дерзнул начать,
И в Азию Помпей мечтает двинуть рать.
Перпенна.
Я мнил, что лишь затем, чтоб Аристии милой,
С которою его развел диктатор силой,
В последний раз сказать последнее «прости»,
Он войско вызвался в Испанию вести:
Ты здесь убежище несчастной предоставил,
Когда в изгнание тиран ее отправил.
Серторий.
Да, связывала встарь их страстная любовь,
Но чувств былых в жене он не разбудит вновь —
Обида выжгла их, и нужен Аристии
Не кров, что ей помог в Испании найти я,
А новый преданный защитник, друг и муж,
Который бы славней был прежнего к тому ж.
Она ручается, что коль женой мне станет,
На нашу сторону немедля перетянет
Всех римлян истинных, оставшихся в живых,
Равно как всех друзей и родичей своих.
Их письмами она мне подтверждает это.
Прочти посланья — жду я твоего совета,
Есть смысл иль нет ее желаньям уступить.
Перпенна.
Какие тут еще сомненья могут быть?
Коль к ней ты уж совсем не полон отвращеньем
И для тебя потом не станет брак мученьем,
Не брезгуй той, за кем на страх врагам твоим
В приданое дает свою поддержку Рим.
Серторий.
За искренность тебе воздать я попытаюсь,
Открыв тебе, чего хочу и опасаюсь.
Другую я люблю, хотя признаться в том
И не дерзаю ей при возрасте своем,
Но вопреки ему царица Вириата
Такими ж чувствами сама ко мне объята.
Мечтает в брак вступить она со мной давно,
Чтоб этим лузитан и римлян слить в одно:
Мы с ней дадим пример, и свяжут вслед за нами
Другие клятвою себя пред алтарями,
И станут общими у наших двух племен
Кровь в жилах и судьба, оружье и закон.
Вот та заветная, достойная награда,
Что´ получить от нас царице гордой надо
За жертвы и ущерб, которые несет,
Придя на помощь нам, подвластный ей народ.
О замысле своем не говорит царица,
Но столько раз имел я случай убедиться
В ее желанье стать супругою моей,
Что больше отвечать нельзя молчаньем ей.
Итак, опасно брать мне Аристию в жены:
Пробудит это гнев в царице раздраженной,
А племя лузитан, обидясь за нее,
Направит против нас оружие свое,
И мы поплатимся потерями такими,
Каких не возместит вся та поддержка в Риме,
Что с Аристией брак мне принести сулит.
На деле нашу мощь он только умалит.
Вот это мне принять и не дает решенье.
На Аристию я гляжу без отвращенья,
Но и царицею пленен отнюдь не так,
Чтоб для нее пойти на неразумный шаг.
Перпенна.
Молю тебя, отбрось сомнения пустые
И, не колеблясь, стань супругом Аристии,
А Вириата пусть гневится — укротим.
Там не опасен гнев, где силы нет за ним.
Как люто бы в ней злость и ревность ни кипели,
Все крепости ее в твоих руках доселе,
И ни одну твою когорту под начал
Никто из лузитан пока еще не взял.
Прислать заложников ты приказал им жестко —
И держишь ныне цвет их молодежи в Оске{160}.
Их воины давно в твои войска влились.
Мы с ними столько раз плечом к плечу дрались,
Что к римлянам они давно прониклись дружбой,
Довольны нашими порядками и службой.
Зачем испытывать пред ними страх смешной?
Серторий.
Зачем притворствовать, Перпенна, предо мной?
Да, правду говорят: ты любишь Вириату.
Не тщись же убеждать меня витиевато.
Я вижу: речь твоя любовью внушена,
Да и бесцельна — мне царица не нужна.
В своих желаниях решись признаться разом,
И не ответит твой должник тебе отказом.
Перпенна.
Так предложению подобному я рад,
Что от тебя таить…
Серторий.
Довольно! Я — твой сват.
Перпенна.
Ты слишком добр, и я…
Серторий.
Не трать слова напрасно.
Мне с Аристией брак полезней — это ясно,
И я женюсь на ней, коль скоро в свой черед
Себе в мужья тебя царица изберет.
Мне, что ни говори, с ней ссориться некстати —
Ей вопреки, другой не смею мужем стать я…
Но вот и римлянка. Поговорить нам дай,
А сам врученные мне письма почитай.
Перпенна уходит.
Серторий, Аристия.
Аристия.
Не гневайся, что вновь тебе я докучаю,
В бессилии своем твоей защиты чая.
Не торопя тебя вступить со мною в брак —
Раздумья требует такой серьезный шаг, —
Я лишь смиренно жду твоей поддержки вящей
В опасности, опять мне даже тут грозящей.
Известно, что спешит сюда мой муж былой;
В переговоры он вступить решил с тобой,
И опасаюсь я, что прежнее влеченье,
Равно как данное тираном порученье,
Помпея побудят меня с собой увезть:
Прямой расчет ему и Сулле в этом есть.
Насилье в ход пойдет иль только уговоры —
В обоих случаях лишь ты моя опора.
Так помоги же мне избегнуть мужних рук,
Коль он свое вернуть себе захочет вдруг.
Серторий.
И будет прав: когда сокровище такое
Насильно отнято, оно желанней вдвое.
Но, госпожа, ничто здесь не грозит тебе,
Коль скоро ты сама уверена в себе,
И не растрогает тебя мольбой коварной
Муж, столь любимый встарь, хоть и неблагодарный.
Не вдруг сменяется любовь враждою в нас,
И вздуть легко огонь, что не совсем погас.
Аристия.
Сойдясь с Эмилией диктатору в угоду,
Ославил муж меня в глазах всего народа,
И знаешь ты, как я была оскорблена.
Но если будет им покинута она
И мне вернет Помпей права супруги снова,