Кричать позволишь ты, что спасены мы ими?
Зачем же умалять свои заслуги нам?
Пусть тот, кто все возмог, всем и владеет сам.
Серторий.
Порой ошибочны тончайшие расчеты.
Судьба нам не на век дарит свои щедроты.
Самонадеянны лишь те, кто не умны.
В великом замысле все мелочи важны.
Как можно рисковать тщеславию в угоду
Свободой римского и твоего народа
И, чтоб стяжать всю честь победы лишь самим,
Не разрешать примкнуть к нам римлянам другим?
Мы, разумеется, в веках себя прославим,
Коль сами Рим и мир от деспота избавим;
Но как себя начнем корить за спесь, коль нас
Сулланцы разгромят в бою на этот раз!
К тому же как нам быть с Перпенною влюбленным?
Он мнит, что обладать достоин царским троном,
И пользуется впрямь большим влияньем здесь,
А недовольные при всякой власти есть,
И коль его задеть, дерзнет он, может статься…
Вириата.
Оставим спор. Мой долг — тебе повиноваться,
Коль согласилась стать я подданной твоей.
Вот и отдай приказ мне без пустых речей.
Пусть твой герой-легат придет для объясненья —
Начать учиться я хочу повиновенью,
А ты, коль друга так боишься оскорбить,
Побойся и со мной учтив сверх меры быть.
Серторий.
Ужель ты думаешь…
Вириата.
Не трать слова бесплодно.
Я понимаю, что тебе сказать угодно.
Уйди и мне сюда Перпенну позови.
Серторий.
С тобою говорил я о его любви,
Но если б знала ты…
Вириата.
Что знать еще мне надо?
К чему твой долгий вздох и горестные взгляды?
Серторий.
К тому…
Вириата.
Не говори мне больше ничего.
Покорней буду я, чем ты хотел того.
Серторий уходит.
Вириата, Фамира.
Фамира.
Жестокостью своей, боюсь, он все погубит.
Вириата.
Она лишь видимость: в душе меня он любит.
Фамира.
Но он велит, чтоб ты другого избрала.
Вириата.
Нет, хочет лишь, чтоб я в обман его ввела.
Фамира.
Прости, но этого постигнуть не могу я.
Вириата.
Его соперник здесь, и с ним я потолкую.
Те же, Перпенна и Ауфидий.
Вириата.
Серторий говорит, что ты в меня влюблен,
И я убеждена, что не солгал мне он,
Но попрошу со мной, Перпенна, поделиться,
Чем ты надеешься снискать любовь царицы
И угодить ей так, чтоб стал ее венец
Тебе за преданность наградой наконец.
Перпенна.
Смиренной пылкостью, глубоким уваженьем,
Готовностью на все и преданным служеньем,
И чтобы доказать ей рвение мое…
Вириата.
Что именно готов ты сделать для нее?
Перпенна.
Пожертвовать ей тем, что мне всего дороже.
Вириата.
И ревности ее служить оружьем тоже?
Перпенна.
Что?
Вириата.
Полноте! Я речь о ревности веду,
Имея не любовь — политику в виду.
Честолюбива я, и для моей гордыни
Невыносима мысль, что устремляет ныне
Другая взор на трон, принадлежащий мне,
И первой хочет стать в моей родной стране.
Серторию теперь послушны лузитаны,
И возношу богам хвалу я неустанно
За то, что власть свою передала ему —
Приносит пользу он народу моему.
А ревность тут при том, что званья своего я
Лишусь, коль вступит он в супружество с другою.
Хоть к Аристии страсть отнюдь не движет им,
Ему за этот брак окажет помощь Рим.
Спровадь изгнанницу отсюда поскорее —
Достаточно хлопот доставлено нам ею;
Пусть край иной своим присутствием почтит,
И больше мне глаза ее не колет вид.
Довольно в мире стран, где приютиться можно.
Перпенна.
Хотя покорствовать тебе я рад неложно,
Ее отъезд тебя не выручит никак:
Ведь волен и с другой вступить Серторий в брак.
Не все ль тебе равно, супругом Аристии
Иль…
Вириата.
Словопрения здесь ни к чему пустые:
В чем нынче есть нужда, то нынче совершим,
А как заутра быть — заутра и решим.
Пусть время будет нам наставником, Перпенна.
Итак, я в ревности призналась откровенно.
Поможешь ли ты мне?
Перпенна.
Вопрос излишен твой.
Коль ты велишь, прощусь я даже с головой.
Но вправе ль тешить я себя надеждой слабой,
Что этим заслужу приветный взор хотя бы,
Что ты сочувственно…
Вириата.
Умерь ненужный пыл.
Мечтами увлечен, ты слишком заспешил.
Конечно, буду я такой услуге рада,
Но за нее сама определю награду
И не забуду долг отдать в свой день и час.
Довольно этого с тебя на первый раз.
Прощай!
Вириата и Фамира уходят.
Перпенна, Ауфидий.
Ауфидий.
Тебя в обман они ввели лукаво.
Серторий сам сказал: ей он — не ты по нраву.
Его уступчивость — лишь способ взять свое.
Царица же с тобой…
Перпенна.
Ах, не брани ее!
Ей службу сослужить она мне разрешила,
Чем вдвое большую любовь к себе внушила.
Ауфидий.
Ужель не видишь ты, что, помогая ей,
Себе же повредишь услугою своей
И лишь соперника вернуться к ней заставишь,
Коль Аристию вновь в изгнание отправишь?
Перпенна.
А все ж попробуем стяжать ее любовь.
Что за беда, коль чуть поздней прольется кровь?
От лишних двух-трех дней нам ничего не станет.
Итак, рискнем — и пусть надежда нас обманет.
Ауфидий.
Но…
Перпенна.
Не перечь мне зря и втуне слов не трать.
Подумаем о том, как римлянку услать.
Царице угодить — вот вся моя забота…
Но въехал, кажется, Помпей уже в ворота.
За мною! Гостя мне Серторий приказал
Принять и проводить с почетом в этот зал.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Серторий, Помпей, свита.
Серторий.
Вот не подумал бы, смотря на вещи здраво,
Что перемирие мою умножит славу
И в дни затишья те, кем в дни боев я чтим,
Проникнутся ко мне почтением двойным!
Не лгут ли мне глаза? Поверить я не смею,
Что вижу у себя великого Помпея,
И жду, что объяснит он, оказавшись здесь,
За что мне оказать решил такую честь.
Помпей.
Причин тут две, и рад я изложить их буду
При том условии, что все уйдут отсюда.
Да, наши партии воюют меж собой,
Но чувство чести в нас не выжжено враждой.
Поскольку доблесть так и в недруге прекрасна,
Что даже ненависть затмить ее не властна,
Должны мы уважать врага, коль скоро он
Великодушен, щедр, бесстрашен и умен.
Вот почему того, кем я в науке ратной
Далеко превзойден бывал неоднократно,
И захотелось мне увидеть не в бою,
Где смело он ведет к победе рать свою
И, поднимая меч иль дротик изощренный,
Бросает грозный взгляд на наши легионы.
Годами молод я, но столько побеждал,
Что от таких удач спесив иной бы стал,
Но истым храбрецам тщеславиться невместно,
И я не постыжусь тебе признаться честно,
Что ты, меня громя, мне лучший дал урок,
Чем тот, что из своих побед извлечь я мог.
Ты делаешь — и я учусь, как делать надо.
Во всем — будь то удар, охват, обход, осада,
Разбивка лагеря, начальников подбор —
Примером служишь ты мне с некоторых пор.
О, если б мог вернуть республике тебя я!..
Как ей столь щедрый дар я поднести мечтаю,
Как был бы рад, коль в Рим помчался б по волнам
Сейчас, когда досуг дан перемирьем нам,
И самолично бы уведомил столицу,
Что мнишь ты с Суллою Счастливым помириться!
Ужель сочувствия не встретил бы я в нем,
А ты б ко благу всех не уступил кой в чем?
Серторий.
Мне облегченье бы доставил ты большое,
Когда бы до конца был римлянин душою.
Но спор отложим. Дай учтивостью сперва