Аристия.
Чтоб ты тем временем считал женой другую
И в Риме честь мою позору предавал?
Нет, пусть бессмертные, к которым ты воззвал,
Назначат кару мне, коль я останусь верной
Тому, кто от меня отрекся лицемерно.
Помпей.
Что делаешь ты?
Аристия.
То, что ты содеять смог.
Помпей.
Любовью пренебречь!
Аристия.
Но ты же пренебрег.
Помпей.
Победу одержав, сойдусь я вновь с тобою.
Аристия.
Лишь ненависть мою она усилит вдвое.
Помпей.
Ужели вправду стать ты можешь мне чужда?
Аристия.
Должна.
Помпей.
Итак, прощай до завтра!
Аристия.
Навсегда!
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Серторий, Фамира.
Серторий.
Могу ли видеть я царицу?
Фамира.
Нет покуда,
Но я тем временем с тобою здесь побуду,
А там, глядишь, сюда пожалует она.
Серторий.
Не скажешь ли ты мне, какое же склонна
Она решение принять насчет Перпенны?
Фамира.
Со мною госпожа не слишком откровенна,
Но полагаю я, что, раз ты сват его,
Должно окончиться успехом сватовство:
Над нею властен ты.
Серторий.
Но властен слишком мало,
Коль впрямь она его на горе мне избрала,
Иль властен чересчур, что´ тоже ни к чему.
Фамира.
Тебе в угоду так она добра к нему!
Серторий.
В угоду мне?
Фамира.
Тебе. Иль это огорчает
Тебя, который ей презреньем отвечает?
Серторий.
Презреньем никогда именовать не смей
Благоговейное мое почтенье к ней.
Фамира.
Почтение, когда оно так безгранично,
В нас равнодушием порождено обычно,
И пылкость дерзкая, на мой, к примеру, взгляд,
Милей холодного смирения стократ.
Серторий.
То, что под ним я скрыл, могло б остаться тайной,
Когда бы чувств моих не выдал вздох случайный,
Но госпожа твоя увлечена другим
И вздоху не вняла, вняв доводам моим.
Фамира.
От римлянина здесь никто не слышал вздоха.
Вот почему и твой царицей понят плохо.
Попробуй смысл его словами изложить —
И переводчицей готова я служить.
Да, страсть у нас порой во вздохах изливают,
Но в Риме варварским народ наш называют,
И сердца нашего бесхитростный язык
Чужд и убог для тех, кто властвовать привык.
Так до любви ль тебе, в чьей длани судьбы мира?
Серторий.
Я хоть и римлянин, но человек, Фамира.
И так, увы, люблю, годам наперекор,
Как не любил никто, быть может, до сих пор.
Попытки справиться со слабостью сердечной
Лишь доказали мне, что слаб я бесконечно.
Политика и страсть рвут в яростной борьбе
На части разум мой, и жалок я себе,
И сам с собой могу лишь потому мириться,
Что жив надеждами на доброту царицы.
Но если…
Фамира.
Господин! Она добра весьма,
Но сводят скорбь и гнев ее сейчас с ума,
И надлежит тебе — не стану притворяться —
Надежды не терять, но и остерегаться.
Не трать же время зря и сил не пожалей,
Покамест не тверда еще решимость в ней…
Вот и она сама. Моим советам следуй,
Но только ей о том, кто дал их, не поведай.
Те же и Вириата.
Вириата.
Я слышала, Помпей жену здесь повстречал,
Но замыслы ее успех не увенчал.
Так это или нет?
Серторий.
Да, так, но, к сожаленью,
Ее покинув, к ней он сохранил влеченье
И перемирие нарушит, коль в мужья
Впрямь Аристией взят сегодня буду я.
Вириата.
Но, как могу судить, встревожен ты не очень.
Серторий.
До этого ли мне? Другим я озабочен.
Как смотришь ты на брак с Перпенною сейчас?
Вириата.
Готова точно я исполнить твой приказ,
Да надо б и тебе воспользоваться разом
Тем, что Помпей жене ответствовал отказом.
Тогда мы завтра же могли бы вчетвером
Навек себя связать пред брачным алтарем,
Пусть даже вспыхнет вновь война меж граждан Рима
И ревность обострит вражду неизмеримо.
Серторий.
И завтра ж ты могла б…
Вириата.
Не завтра — через миг.
Кто повинуется, тот медлить не привык:
Безотлагательность и точность исполненья —
Примета первая и знак повиновенья.
Серторий.
Но просьбы и мои отринуть не грешно.
Вириата.
Приказ я видеть в них приучена давно:
Язык всесильного, прося, повелевает.
К тому ж Перпенну страсть ко мне обуревает.
Он рода царского, хоть римский гражданин,
И сватает его наш общий властелин.
Так почему б мне с ним не поделиться троном,
Лишь милостью твоей за мною сохраненным?
Серторий.
Итак, я обречен немедля смерть принять,
Как постаралась ты сейчас мне дать понять.
Чтоб римлянин обрел в тебе жену и счастье,
Он должен обладать в стране верховной властью,
А так как к ней при мне Перпенне не прийти,
Преградой сделался я на его пути
И, только умерев, ему очищу место
И в ратном лагере и в сердце у невесты.
Что ж, покориться я готов своей судьбе:
Меня достойней он, коль скоро мил тебе.
И пусть в тот миг, когда я смерть без жалоб встречу…
Вириата.
Но раньше не взыщи, коль я тебе замечу,
Что с женщиной не друг на языке обид,
А неудачливый поклонник говорит.
Ты сетуешь, что я вступаю в брак с Перпенной,
Ведешь об этом речь с досадой откровенной,
Как будто впрямь влюблен в меня.
Серторий.
У ног твоих
Осталось умереть мне после слов таких.
Охотней предпочту жизнь за тебя отдать я,
Чем знать, что приняла другого ты в объятья.
Вот и суди, какой меня постиг удел
За то, что подавить я страсть в себе посмел,
Хоть полюбить тебя и старцу не зазорно.
Мысль о тебе прогнать я силился упорно
И убеждал себя, сгорая со стыда,
Что ждать взаимности смешно в мои года;
Когда же увидал, что унывал напрасно,
Что женихам-царям ты внемлешь безучастно,
Во мне затеплился огонь надежды вновь,
И я уже решил открыть свою любовь,
Как Аристия вдруг мне руку предложила.
Нет, голову отнюдь мне это не вскружило,
Но я считал, что тот, кто вознесен судьбой,
Обязан жертвовать отечеству собой.
К тому ж в любви к тебе Перпенна мне открылся,
И с участью своей я было примирился,
Мня, что недорого за это поплачусь, —
Украдкою вздохну, немного огорчусь
И утешенье в том найду себе, что всюду
Вождем и другом слыть великодушным буду.
Но понял я, когда последний миг настал,
Что я куда слабей, чем сам себя считал.
Сдаюсь я, госпожа, и снова повторяю,
Что и судьбу свою и жизнь тебе вверяю.
Перпенну любишь ты?
Вириата.
Тебе покорна я,
Но не изведала любви душа моя,
И чувство, что во мне ты возбуждаешь ныне,
Есть порождение не страсти, но гордыни.
Ты мною, как и твой Перпенна, не любим.
Мне не возлюбленный, а муж необходим,
Но лишь такой, с кем я стяжаю в браке славу,
Упрочу свой престол и укреплю державу,
В ком вся Испания защитника найдет
И кто со мной продлит мой венценосный род.
Им мог бы сделаться ты для меня бесспорно,
Когда б сопернику не уступил позорно
И с разведенной брак не стал тебе милей,
Чем с той, кто для тебя отвергла сто царей.
Но рада все забыть и все простить тебе я.
Меня ты любишь?
Серторий.
Но любви просить не смею.
Вириата.
Посмей — и тотчас я Перпенне откажу,