Им были прощены лишь воины простые,
Но Цинна, и Карбон, и Марий молодой{171} —
Все под ножом убийц погибли чередой.
Что до меня, то пусть Помпеевы посулы
Склонят мои войска поверить в честность Суллы —
Я лучше к варварам один уйду опять,
Чем буду консульства, пока он жив, искать.
А ты…
Перпенна.
Меня совсем не это беспокоит.
Путь к консульству мне брак с царицею закроет,
И коль поможешь ты нам заключить его,
От Рима не хочу я больше ничего
И, Лузитанией с женою вместе правя,
Окончу дни свои в почете, мире, славе.
Серторий.
Все это так, но я отнюдь не поручусь,
Что даст согласие она на ваш союз.
Ты знаешь, сколь горда суровая царица,
Хотя со временем, быть может, и смирится.
Прощай! Поговорим о ней в другой мы раз.
Перпенна.
Но все-таки ответь: я получил отказ,
Иль просто свысока она тебе внимала?
Серторий.
Ее уход сказал и без того немало.
Перпенна.
Да, много, но не все, и умоляю я
Мне то, что знаешь ты, поведать, не тая.
Не лгал ли ты, во мне надежды пробуждая?
Серторий.
Нет, слово данное я свято соблюдаю.
Царицу я люблю и все ж тебе отдам,
Хоть не пойдет она, боюсь, навстречу нам;
Напротив, возомнит, что оба мы враги ей.
Но ведь в Испании царицы есть другие.
Себя, как я с тобой, уступчивым яви
И меж цариц женой любую назови.
К ваккейской отправляй иль к илергетской{172} свата,
Чьи настояния поддержит Вириата,
И счастье с любящей супругой обретешь.
Перпенна.
А ты? Что обещал, то сам и отберешь?
Серторий.
Здесь суть не в том, что я нарушил обещанье,
А в том, что таково царицыно желанье.
Тщеславием она привязана ко мне,
В чем признавался я тебе наедине
И снова подтвердить могу свои признанья.
Так подави ж в себе любовные желанья,
Как я их подавить сумел в груди своей.
Раз дело общее для нас всего важней,
Не можем мы порвать с царицей своенравной,
Что десять лет была опорой нашей главной,
И ей препятствовать на жизненном пути
Идти туда, куда захочется идти.
Перпенна.
Без помощи ее мы, стало быть, пропали?
Серторий.
Нет, погубить она погубит нас едва ли,
Но если только ты поставишь на своем,
В сношенья тайные войдет она с врагом.
Он близок, а у нас меж воинов броженье.
Вот сам ты и суди по зрелом размышленье,
Как делу нашему придется пострадать,
Коль к браку мы дерзнем царицу принуждать.
Перпенна.
Мне разум победить любовь велит сурово,
Но сердцу не стерпеть насилия такого.
Серторий.
Тогда не мучь себя: живот я положу,
Но слово, всем страстям наперекор, сдержу.
Перпенна.
Пока царица мне не отказала честно…
Серторий.
Но о тебе она отозвалась нелестно.
Перпенна.
Да, выход у меня остался лишь один.
Как ты, я вновь своих желаний господин.
Не властна надо мной с минуты этой боле
Любовь, которой дал я слишком много воли.
Царице скажешь ты…
Серторий.
Изволь, скажу.
Перпенна.
Нет, нет,
До завтра буду я обдумывать ответ.
А впрочем, ждать нельзя. Кем ярость овладела,
Тот понаделать бед и за ночь может смело.
Скажи царице то, что нужным сам найдешь,
А я пойду путем, каким ты поведешь.
Серторий.
Я восхищен тобой — и жаль тебя мне все же.
Перпенна.
Как стражду я!
Серторий.
Скорблю и я с тобою тоже.
Прощай! К царице я зайду, уйму ее.
И тотчас же явлюсь на пиршество твое.
(Уходит.)
Перпенна, Ауфидий.
Ауфидий.
Воистину наш вождь — твой благодетель сущий!
Хотел тебе в любви помочь он, всемогущий,
Да именем своим пленил царицу так,
Что не с тобой, а с ним ее прельщает брак!
Когда ж ты наконец дерзнешь на подвиг славный,
Чтоб страсть ее к тебе из тайной стала явной,
Когда покончишь с тем, чей слишком властный вид
Твою любимую день от дня гневит?
Неблагодарною считать ее не надо,
Хоть не сулит она заранее награду.
Сама воздаст тебе царица в должный час,
Коль будет выполнен тобой ее приказ…
Молчишь? Но с чем же я предстану пред друзьями?
Свершится ль на пиру задуманное нами?
Ужели, примирясь с коварством столь большим,
Намерен ты…
Перпенна.
Пойдем ко мне и все решим.
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
Аристия, Вириата.
Аристия.
Враги мы, хоть к тебе враждой я не пылаю.
Величья жаждешь ты, я смыть позор желаю;
Отмстить мне надобно, тебе — в закон вступить,
И обе можем мы друг друга погубить,
Коль наши замыслы взаимно не откроем,
Месть не свершим мою и брак твой не устроим.
Позволил развести себя Помпей со мной,
И я, изменнику в отместку, стать женой
Того, кто славою затмил его, старалась,
Хотя соперничать с тобой не собиралась:
На миг предположить — и то не смела я,
Что мог быть римлянин царицей взят в мужья,
А он, герой и вождь, — взалкать руки царицы
И ради этого отчизной поступиться.
Мне думалось, твой сан вовек несовместим
С достоинством того, кто представляет Рим,
Но, говорят, решил порвать со мной Серторий
И к алтарю тебя вести намерен вскоре,
Затем что, если он презреть тебя дерзнет,
Для дела общего потерян твой народ.
Однако цель моя — умножить наши силы.
Я никогда раздор в свой лагерь не вносила
И Сулле выиграть не помогу войну
Тем, что друзей от нас без нужды оттолкну.
Свои намеренья скрываешь ты напрасно —
Я уступить тебе заранее согласна.
Твой брак с Серторием меня не прогневит:
Надежда душу мне досель еще живит.
К Помпею каждый миг мечтой влекусь я снова
И отпустить ему вину его готова.
Как помнит он меня, хоть преступил обет,
Так я хочу отмстить, а ненависти нет.
Я искренна с тобой, и ты будь откровенна.
Вириата.
Доверьем отплачу тебе я непременно,
Тем паче что таить мне от тебя смешно
То, что молвой уже везде разглашено.
Решив свою страну освободить, я знала,
Что проку от царьков соседних будет мало,
И мной из Африки Серторий вызван был,
Чтоб с Суллою он нам бороться пособил.
Всего один корабль герой привел с собою,
Один лишь мой народ нашел готовым к бою,
Из всех царей лишь я отважилась отдать
Ему свою казну, и крепости, и рать.
Но сразу он пошел стезей побед и славы,
Власть над Испанией стяжав себе по праву,
Сумев объединить под знаменем своим
Царей, которых вверг в оковы рабства Рим,
И ваши полчища день ото дня сильнее
Тесня, чтоб вынудить уйти за Пиренеи.
Так высоко теперь он мною вознесен,
Что вижу я: меня достоин только он,
И от презрения к себе умру я, коли
Плоды своих трудов другой отдать позволю.
Народ мой заслужил, чтоб родила ему
Царей я от того, благодаря кому
С завоевателей вселенной спесь мы сбили
И лаврами чело Испании увили,
Того, пред кем в свой час и полноводный Пад{173}
И даже гордый Тибр от страха задрожат.
Аристия.
Твой замысел велик, но тот, кого ты прочишь…
Вириата.
Он мне уже сказал все, что сказать ты хочешь:
Мол, с браком надо нам слегка повременить,
Чтоб делу общему вреда не причинить.
Но так как мир ему сегодня был предложен,
Стал для него возврат на родину возможен,
И я утрачу все, коль он вернется в Рим.
Чтоб удержать его, мне брак необходим.
Сама осмелилась я сделать предложенье:
Отказа и стыда страшней надежд крушенье.
Пусть все уйдут, кто к нам из Рима изгнан был, —
У нас с Серторием без них довольно сил.
Обучен мой народ на римский лад сражаться,
Но хочет в стороне от римских дел держаться.
В Испании лишь вам, изгнанникам, нужна
Кровопролитная и долгая война.
Пока командует Серторий мудрый вами,
Вам обеспечена победа над врагами.