Выступление Керженцева – важное свидетельство направленности общественных перемен, в частности – сути и целей совещания при Агитпропе по вопросам театра, ставшего недвусмысленным сигналом грядущих перемен.
Сопоставление двух этажей, планов происходящего в стране бросается в глаза. Чиновник объясняет, рекомендует, указывает собравшимся на первоочередные задачи их работы. Ученые, дождавшись конца заседания, возвращаются к письменному столу и научным проблемам.
Продолжают интенсивную работу по подготовке Терминологического словаря. 10 марта ему посвящено специальное Пленарное заседание Теасекции[745].
2 апреля 1927 года на заседании комиссии Революционного театра А. М. Родионов делает сообщение о «планировании сборника, посвященного театру десятилетия»[746]. В отличие от сборника статей, задумывавшегося тремя годами раньше, теперь Теасекцию занимают иные темы. Тогда, в 1924 году, сборник «Идеи революционного театра»[747], составителями которого были А. В. Февральский и А. Черкасский, должен был включить в себя статьи о режиссере, артисте, драматурге, зрителе. Разделы предполагали писать: о драматурге – П. А. Марков, о режиссере – Н. Д. Волков, об актере – В. В. Люце, о музыке – А. В. Февральский, о зрителе – Б. Е. Гусман. В авторы предисловия прочили Л. Д. Троцкого. Теперь Троцкий в опале, осенью будет выведен из Политбюро и скоро отправится в ссылку.
В сборнике 1927 года акцент делается на анализе смены законодательных положений и сохранении исторической информации. Специально отмечены два типа желательных материалов: специально создаваемые для этого сборника мемуары участников и собственно исторические документы.
Замечу, что исподволь сотрудники уже разрабатывали ранее эти темы (Волков занимался вопросами организации театра, Родионов – театральным образованием, Марков – «социальным заказом» и пр.). В сборнике предполагается поместить «сведения о театральных предприятиях, бывших в Москве за указанное время, и особенно – возникших в этот период». Другую часть сборника должен составить обзор театрального законодательства. Вначале предполагаемый размер сборника – приблизительно восемь листов, но почти сразу планируемый объем вырос вдвое.
При обсуждении проекта сборника Н. Л. Бродский заметил, что следовало бы ввести в него еще и библиографию театральных журналов за десять лет.
Волков предложил включить «воспоминания самих участников и деятелей театральных предприятий, особенно в эпоху военного коммунизма. Хронику театрального законодательства следовало бы соединить с обзором театральной политики. Затем безусловно необходимо дать статью о положении театроведения за это время.
Таким образом сборник делился бы на три части:
1) мемуарная часть, 2) хроника театрального законодательства и 3) положение театроведения в эти годы с приложением журнальной библиографии.
В. А. Филиппов указал на необходимость <того>, чтобы в 1-й части сборника нашли отражение все театральные начинания, хотя бы и исчезнувшие.
А. М. Родионов, говоря о воспоминаниях участников, поставил вопрос, следует ли предоставить авторам свободу рассказа – или же ограничить их известными условиями, чтобы воспоминания не выходили слишком пестрыми.
В. Г. Сахновский считает желательным предоставить авторам свободу рассказа, чтобы сохранить индивидуальность каждого пишущего. Затем находит желательным перепечатку в сборнике документов, какие могут иметься у тех или других авторов.
В. А. Филиппов, высказываясь за предоставление авторам свободы рассказа, вместе с тем считает необходимым выработать ряд вопросов, на которые было бы желательным получить ответ. Но прежде всего следует установить самый список тех театральных предприятий и учреждений, о которых нужно будет вести речь <…>
Постановили: издание сборника, посвященного театру за последние 10 лет, признать безусловно необходимым.
Размер его определить приблизительно в 15 печатных листов»[748].
19 апреля 1927 года на комиссии Революционного театра Л. А. Субботин[749] читает доклад «Деревенский театр»[750]. Присутствуют: Бахрушин, Бродский, Кашин, Н. А. Попов, Родионов, Усов, Филиппов и трое (безымянных) приглашенных.
По всей видимости, появление на заседании Теасекции Субботина связано с директивными требованиями Керженцева, прозвучавшими в его выступлении на пленуме Теасекции (о массовизации театра, его новых работниках и обязательном освещении театром проблем сельского хозяйства). Квалифицированным специалистам пришлось хотя бы формально, но заняться низовым театром, ни один из элементов которого не составлял собственно искусства – ни текст пьесы, ни режиссура, ни актер.
Тезисы Субботина: «Деревенский театр – один из простейших методов культурного (а иногда и политического) воспитания масс. Через драмкружок к самообразовательной работе, к общественной деятельности, а часто и в комсомол – вот путь кружковца, а, значит, и путь деревенского театра. <…> Сеть деревенского театра значительна: по РСФСР – 16–20 тыс. драмкружков, по СССР – 25–30 тыс. Сеть выравнивается, растет. <…> Исполнители, „артисты“ деревенского театра на 75–80 % – передовая молодежь и в значительной степени – комсомол. 15–20 % – взрослое население (женщин 20–25 %). <…> Общий годовой бюджет деревенского театра по самому скромному подсчету – миллион рублей. <…> Репертуар в деревенском театре, так же, как и в городском, – самое больное место. Из 400 пьес, выпущенных в адрес деревенской сцены, хороших просто нет. <…> „Надоели агитки“ – общий голос, крик, вопль. <…> Контингент обслуживаемых численно весьма значителен. По РСФСР 20–30 миллионов зрителей в год. Зрителей до 30 лет – 80 %. <…>
Основы для руководства через политпросветы дали три наиболее значительных совещания: 1) Первое всероссийское совещание по художественной п/п [политико-просветительской] работе (декабрь [19]25 г.); 2) Всесоюзное совещание по культурно-просветительной работе среди деревенской молодежи (ноябрь [19]26 г.) и 3) работа художественной секции 1-го Всероссийского съезда избачей (март [19]27 г.)[751]<…>
При должном содействии деревенский театр станет могучим орудием в руках партии и рабочего класса»[752].
Итак, докладчик не скрывает, что цель театра в деревне – стать политическим орудием, собственно художественные задачи его не занимают. Напрашивается сравнение посыла доклада Субботина о деревенском (то есть самодеятельном, по сути) театре – с сообщением Фортунатова о деревенском зрителе и его вкусах, прочитанном на Теасекции несколькими месяцами ранее[753]. Фортунатов сообщал, что вкусы человека, живущего на селе, в деревне, ничем принципиально не отличаются от вкусов жителя города. Субботина собственно вкусы и желания крестьянского зрителя не интересуют, для него важны пропагандистские возможности театра как одной из действенных форм массовой работы. Оттого Субботин рассказывает о пьесах, которые пишут деревенские авторы для деревенского же зрителя, не принимая во внимание весь корпус классических пьес. Непрофессионализм, низкий культурный уровень «авторов из крестьян» не видится докладчику определяющим обстоятельством, не наталкивает его на мысль о нецелесообразности театру в деревне замыкаться лишь на новосочиненных слабых текстах.
Во время обсуждения на вопрос Филиппова, какие практические мероприятия могли бы содействовать урегулированию дела деревенского театра, Субботин начинает с предложения создать премиальный репертуарный фонд. Кроме того, полагает докладчик, необходимо
1. Создание кадра инструкторов по деревенскому театру.
2. Переподготовка инструкторов по деревенскому театру.
3. Организация деревенской полоски[754] в актеатрах для деревенских ходоков с целью передачи таким путем деревенской культуры.
4. Расширение журнала «Деревенский театр»[755].
Споров по поводу доклада не развернулось, сотрудники Теасекции лишь задали докладчику несколько вопросов, вежливо обозначив приличествующий интерес. Эти вопросы профессионалов выявили центральные проблемы не собственно доклада, а ситуации с деревенским театром в целом. (В частности, то, что крестьянский (деревенский) театр и театр для крестьян – два различных явления: первый может оставаться любительским, второй же не может не быть профессиональным.) В заключение Филиппов предложил поблагодарить Субботина за его чрезвычайно интересный доклад и выразил пожелание, чтобы он был не только случайным гостем в Театральной секции, но и «вошел с ней в более тесную связь»[756]. По-видимому, докладчик все же ощутил недостаточность внимания к его выступлению, судя по тому, что в отчете комиссии Революционного театра позже появилась фраза: «…неточно сказано, что не было прений по докладу Субботина: выступления по поводу этого доклада были»[757].
В апреле 1927 года на заседании Ученого совета ГАХН Коган отчитывается о работе Академии. На заседании присутствует начальник Главнауки Ф. Н. Петров. Коган просит денег на расширение штатов, на увеличение зарплат и на строительство здания под выставочный зал. Петров высоко оценивает деятельность Академии и с готовностью обещает выполнить все пожелания ее президента[758]