д) профессионального театра (П. А. Марков),
е) оперного театра (В. В. Яковлев),
ж) режиссера (В. Г. Сахновский),
з) автора (И. А. Новиков)»[776].
8 июня проходит заседание Теоретической подсекции Театральной секции, посвященное утверждению производственного плана на следующий, 1927/28, акад[емический] год[777].
«В. Г. Сахновский указывает, что в будущем году подсекции следует подойти к анализу театрального предмета как некоторой сложной системы, при этом каждый из членов подсекции взял бы на себя изучение того или другого элемента, как то: композиция спектакля, текст в театре и т. д. В результате мог бы быть составлен сборник.
Н. Д. Волков говорит, что должна разрабатываться проблема методов театроведения. Теоретическая подсекция должна работать на будущий год с двумя группами: режиссера и современного театра. В результате работы должно явиться какое-то накопление материалов.
Л. Я. Гуревич считает, что следует ставить вопрос о методах изучения театра в применении к истории театра. Было бы плодотворно анализировать работы М. Германа, Кестера[778] и др. В порядке текущей работы следует на будущий год каждому члену подсекции реферировать иностранные книги по отдельным проблемам систематического исследования театра.
П. М. Якобсон полагает, что вряд ли целесообразно ставить проблему о методах театрального исследования, поскольку методы в общей форме для наук об искусствах известны. Новые методы мы едва ли откроем. Другое дело – методика исследования того или другого конкретного театрального явления.
П. А. Марков сообщает, что в группе современного театра он хочет поставить проблему изображения современной жизни на сцене, проблему ее преломления через театр.
В. Г. Сахновский считает, что работа должна вестись в плане анализа того, что представляет собой театр в современном понимании. Предложение Л. Я. Гуревич о реферировании иностранных книг следует приветствовать; при Теоретической подсекции следует организовать группу по изучению проблем театральной критики и группу <по изучению> автора.
Постановили:
Теоретическая подсекция ставит задачей своего производственного плана изучение современного понятия „театр“ и методов его изучения с установлением сферы их применения, а также проблему театральной критики и проблему автора театра.
При Теоретической подсекции на 1927/28 академический год работают четыре группы – т. е. именно подсекция Теории подчиняет и объединяет все прочие подсекции Теасекции.
Группа Режиссера, руководимая В. Г. Сахновским, которая изучает основные вопросы искусства режиссера;
Современного театра, руководимая П. А. Марковым, которая изучает основные вопросы современной театральной культуры;
Автора театра, руководимая И. А. Новиковым, которая изучает проблему автора в театре, выделив тему „Толстой и театр“;
Театральной критики, руководимая Н. Д. Волковым, которая изучает основные проблемы театральной критики.
В виду того, что Теоретическая подсекция обязана представить материал по Словарю, признать необходимым реферирование основных произведений современной иностранной театральной литературы. Поручить Л. Я. Гуревич реферирование книги Дингера, В. Г. Сахновскому – Гагемана».
10 июня 1927 года утверждается план работы Теасекции на 1928 год, в котором сообщается, что зарплата действительных членов увеличивается до 80 рублей[779]. Казалось бы, ничто не предвещает, – и сотрудники со спокойной душой разъезжаются на летний отдых.
В отличие от академически-безмятежно отдыхающих ученых чиновники продолжают функционировать. И уже 6 сентября 1927 года протокол № 228 заседания Президиума ГАХН сообщает об обсуждении дальнейшей работы Теасекции по заданиям ВЦСПС и ЦК РАБИС. Решено «принципиально признать возможным[780], передав детали на усмотрение членов секции. То есть профсоюзные чиновники отныне могут руководить планами ученых. Даже не вдаваясь в перечень заданий ВЦСПС, можно предположить, что вряд ли они включали в себя проблемы познавательного характера. Научное первородство уступает место «полезной деятельности».
На том же заседании Президиума обсуждается и подготовка празднеств: грядет 10-летие октябрьских событий, и администрацию Академии просят «пойти навстречу с денежной стороны»[781] при подготовке мероприятий (проведения лекций, вечеров, издания брошюр, агитационных плакатов и пр.).
Всего через три недели, 28 сентября, появляется неприятное известие о том, что необходимо «8 действительных членов перевести на половинные оклады» – из них в Теасекции – трех человек[782]. А в начале октября выясняется, что и из затеи со сказочно прекрасной усадьбой «Караул» тоже ничего не выйдет: дотошный Ф. Г. Шмыгов, оглядев сады и луга и обследовав все 36 комнат усадебного дома, сообщил руководству неутешительную весть: «приспособление старинного имения под место отдыха сотрудников требует значительных средств»[783]. Но ГАХН ими не располагает.
Происходящее за стенами Академии все настойчивее вмешивается и в научную жизнь. Конечно, тревожные звоночки раздавались и раньше. То машинистка Н. А. Смирнова обратится с просьбой «возвратить ей пишущую машину Н. Е. Эфроса, взятую при обыске у М. Ф. Соболевой»[784]. То в ГАХН начинает поступать необычная корреспонденция: сотрудник Отдела печати ЦК РКП(б) некий Лукинский 1 декабря 1926 года требует высылать ему на Старую площадь (комната 409) все журналы, издаваемые ГАХН, в день их выхода[785].
Но с 1927 года сигналов все больше, и они раз от раза все определеннее.
Одним из характерных симптомов нарастающей дезорганизации научной жизни и ее замены на деятельность идеологическую, как правило, становится отношение к книгам (в том числе сворачивание издательств, введение цензуры, пренебрежение к библиотекам и книгочеям, не могущим без книг работать).
Среди прочих сохранился поражающий воображение документ: письмо Станиславского Когану на бланке с летящей чайкой. Константин Сергеевич просит Петра Семеновича, чтобы ГАХН выделил книги для библиотеки МХТ бесплатно, так как «средства, имеющиеся в распоряжении МХТ для приобретения книг, крайне ничтожны»[786] и оплатить необходимые для работы артистов над ролями книги театр не в состоянии. Просит у Когана бесплатных книг и заведующий Центральной библиотекой Русской драмы при Ленинградских Гостеатрах Ю. А. Нелидов – так как «библиотеке не отпускают на приобретение книг никаких средств»[787].
30 августа 1927 года за подписью и. о. заведующего библиотекой появляется письмо следующего содержания: «Библиотека ГАХН вполне присоединяется к ходатайству 2-го Московского Государственного Университета о выдаче старых иностранных книг, находящихся в подвале, так как книги эти для библиотеки совершенно не нужны»[788].
Либо – обсуждается проблема нерегулярного выхода журнала «Искусство», издаваемого ГАХН. Журнал, задумывавшийся как издание «повышенно научное», в 1927 году должен сменить название на более верное – «Советское искусство», а его первый номер планируют открыть статьей «Вокруг резолюции ЦК о театральной политике»[789].
Филиппову приходится информировать коллег о новом постановлении ЦК РАБИС – о включении в состав Академии некоей Ассоциации революционного режиссерского молодняка. Вместо осмысленного, штучного отбора сотрудников в результате фильтрующей процедуры и установления научных возможностей претендента – по приказу извне в штат вводится целая группа неизвестных лиц. (Постановление, правда, передают на рассмотрение юрисконсульту Родионову, но это ничего не меняет.)
Перед сотрудниками Академии ставится задача «сместить центр тяжести с самостоятельных собственных заседаний на участие в работе других ячеек ГАХН. <…> При бедности социологических марксистских сил лишь этим путем может быть обеспечено выполнение Социологическим отделением своих <…> функций, <а также> органическая связь с ячейками Академии и внедрение социологического метода в конкретную повседневную научную работу Академии»[790].
Уже в следующем производственном плане Теасекции (на 1927/28 академический год) главная цель не реферирование научной литературы и не выпуск «повышенно научного» специализированного журнала, а «обслуживание нужд театрального потребителя путем устройства как в Академии, так и в районах, популярных бесед по вопросам театра и анализу современной его продукции»[791]. Вот он, перелом ученого бытия, выразительно запечатленный в неслыханной ранее лексике. От размышлений о сложных научных проблемах и сущностных концепций искусства театра – к «обслуживанию нужд», «продукции» и «потребителю».
Мало-помалу меняется образ жизни Академии: с появлением не такой простой задачи – поставить под контроль деятельность научную, содержательную – все более жесткими становятся требования дисциплины формальной (и в архиве сохранились такие выразительные документы, как ходатайства сотрудников об освобождении от работы по субботам).
В деятельность научного учреждения отчего-то вмешивается НКВД. Так, 10 сентября 1927 года НКВД сообщает, что считает организацию Ассоциации им. В. Ф. Комиссаржевской при ГАХН «нецелесообразной», и, не объясняя причин, уверенно отказывает в утверждении ее Устава (под документом стоит подпись замнаркома внутренних дел Егорова)