в) Есть два варианта того, как строить материал. Каждый том должен осветить вопросы в следующем порядке:
1) театральное здание, хозяйство, быт, репертуар, режиссер и его идеология и т. д. – или:
2) театр как предприятие, театр как идейная единица, театр как искусство».
Причем по второму вопросу (принцип построения книги) «были высказаны соображения в пользу синтетического типа работы с выделением ряда тем в монографические исследования, которые своим материалом могли бы лишь в очень ничтожной мере войти в общий разрез книги; наряду с этой точкой зрения имеет место представление о книге, посвященной московской театральной жизни, или своего рода энциклопедии театральной культуры в Москве, где получили бы соответствующее место все существенные виды театральных предприятий»[993].
Сахновский спрашивает, отчего берется история только с XVII века – ведь были игрища уже в XVI. Шпет считает, что Сахновский «поставил большую проблему о взаимоотношении истории и этнографии. Разделительная черта должна быть установлена. Всякое искусство имеет „доискусство“, как история имеет доисторию. Если идти по линии этнографии, то надо расширить эту тему в большей мере, чем <это> делает Гернгросс, если же от этого отказаться, то надо показать это как фон».
Волков резюмирует: самое главное – это составление генерального плана. Поэтому надо с особой серьезностью отнестись к проблеме периодизации. «Нужен доклад о периодизации истории Москвы, нужен доклад о городе как социальном организме. Это даст ряд исходных точек зрения для всех»[994].
12 декабря Гуревич рассказывает о плане работ недавно созданного Кабинета театроведения[995]. Начинает казаться, что все еще как-то устроится и научная жизнь сможет продолжаться.
14 декабря принято обращение Теасекции ГАХН «ко всем театральным организациям и учреждениям принять участие в работе по изучению театрального строительства». На этом же заседании обсуждается известие о том, что Театральный разряд ленинградского Государственного института истории искусств (ГИИИ) вызывает Теасекцию «на социалистическое соревнование». Президиум постановляет:
«Пункт 3.
а) Считать чрезвычайно желательным соревнование с Театральным разрядом ГИИИ в плане создания работ, ценных для современности;
б) считать нецелесообразным дублировать работу на тему „Современный театр за 12 лет“, выдвинутую и производимую ГИИИ… – а предложить свою тему для пятилетнего плана – „История театральной Москвы в связи с историей города“»[996].
Теасекция упрекает ленинградцев в чрезмерно декларативном характере вызова. Москвичи же ответят «строительством нового».
Гахновцы совершают ошибку, которая повторится спустя десятилетия, в 2010‐х, когда первым учреждением, обследуемым Министерством культуры в целях «оптимизации» (путем слияния нескольких институтов в одно невнятное образование), станет Институт искусствознания в Москве, а ленинградский Институт истории искусств останется в стороне. Вместо того чтобы поддержать научные планы ленинградских театроведов и приложить усилия к созданию общего исследовательского проекта, Теасекция ГАХН изберет тактику противопоставления, охарактеризовав вызов ГИИИ как «слишком общий, декларативный, без деловой конкретизации». Как мы знаем, будут разгромлены оба выдающихся научных учреждения.
18 декабря Теасекция вновь подтверждает избранную для коллективной работы тему, которая даст «возможность широкой постановки как методологических, так и конкретно-исторических проблем»[997]. На том же расширенном заседании Президиума Теасекции пунктом 2 в протоколе стоит:
«О соцсоревновании с ГИИИ.
Театральная секция, считая в высокой степени политически важным и практически целесообразным вступление Академии в соревнование с ГИИИ, полагает для себя необходимым начать соревнование с Театральным разрядом ГИИИ. Данное соревнование, по мнению Теасекции, должно протекать в двух направлениях:
а) в направлении научно-исследовательской работы;
б) в деле оказания всемерного содействия актуальным задачам социалистического строительства СССР».
Театральный разряд ленинградцев будет занят изучением «Истории советского театра за октябрьское десятилетие», Теасекция же заявляет, что «История театральной Москвы» включит и эти 12 лет, и в этом пункте предлагает согласовать усилия.
Далее, Теасекция разрабатывает
1) тему «строительства новых театральных зданий (социалистические города, зеленые поселки, фабрично-колхозные поселки и т. д.) – производственный план пятилетки;
2) пути театральной работы Красной армии;
3) принципы постановки классиков на советской сцене»[998].
Теасекция полагает, что нужно заключить договор о соцсоревновании с Театральным разрядом ГИИИ на торжественном собрании в Москве.
Здесь же принимается решение назначить специальное заседание на 26 декабря в связи с обсуждением «Истории театральной Москвы…».
На этом заседании появятся все активные сотрудники секции. Возможно, вызов ленинградцев определенным образом активизировал намерения театроведов-москвичей, и они подготовили два предварительных варианта плана издания.
Начинаются споры о структуре работы: писать «по театрам» либо по периодам жизни и развития города в целом. Шпет пытается примирить обе точки зрения (хотя склоняется ко второму варианту).
«П. А. Марков не присоединяется ни к одной из схем, означенных в проекте, так как для него неясно, насколько периодизация театральной Москвы совпадает с историей города. <…> Затем, некоторые пункты в этой „Истории…“ могут быть, в свою очередь, детализированы. Кроме того, Марков напоминает, что дóлжно создать „Историю театральной Москвы“, а не историю отдельных московских театров.
В. Г. Сахновский замечает, что было бы чрезвычайно трудно говорить о театральной Москве, а не о театрах Москвы, так как эти театры представляют собою уже целостные организмы, и не следовало бы разбивать на части изложение их жизни. <…>
Н. Д. Волков полагает, что и первую, и вторую схему, предложенную проектом, нужно брать только как материал для размышления. Хотя бы взять период последних двенадцати лет. Возникает вопрос: имеем ли мы за эти годы Москву пролетарскую или какую-нибудь иную? Несомненно, что напр[имер], 1917–18 гг. являются временем переходным. В свою очередь, весь период с [18]80‐х годов до 1918 г. является чем-то единым. Вообще дóлжно избегать одной опасности: периодизируя историю театральной Москвы, не переносить на нее периодизацию жизни русского театра. <…>
И. А. Новиков высказывает следующую мысль: даты, намеченные как грани отдельных эпох в жизни театра, знаменуют собою в проекте периодизации главные этапы театральной жизни Москвы. Но ведь мы ставим основною задачей будущего исследования проследить не внешнюю историю театров, а дать историю театра как искусства, устанавливая связь его с жизнью города. И история театра как особой формы искусства выражается в истории возникновения, развития и смены театральных стилей, а потому должны быть отысканы органические даты именно в этой специфичной области и параллельные им даты в области изменения социальной жизни города; эти даты, разумеется, могут не совпадать с датами, закрепляющими те или иные изменения в области театральной политики (курсив мой. – В. Г.). И вообще, если в центре внимания поставить проблему истории театра как искусства в связи с социальной жизнью Москвы, необходимо принять во внимание всю сложную цепь опосредствования влияний на театр: через политические события, иногда совпадающие с биографией города (война 1812 года), иногда не совпадающие (Крымская война), через смену литературных школ и философских течений, и т. д. Таким образом, весьма возможно, что принятые нами даты являются лишь рабочей гипотезой, а в процессе самого исследования, чрезвычайно сложного и ответственного, окончательные датировки различных периодов в истории театрального искусства могут значительно перемениться[999].
Нельзя не заметить, что „органические даты“ в области развития театра как „специфичного искусства“ не определены по сей день, и история театра по-прежнему соотносится с известными датами государственного политического календаря.
По окончании прений были приняты в общих чертах четыре крупные рубрики по числу томов.
1. Жизнь Москвы за время 1672–1806 гг. Народные театральные забавы. Придворный театр и театр крупного поместного дворянства.
2. Начало 19-го века до 80‐х годов. Распад театра крупного поместного дворянства. Возникновение театра дворянской государственности. Единение… разночинца. Зарождение буржуазного театра.
3. От 80‐х годов 19 века до 1917 г. Распад театра дворянской государственности. Театр эпохи промышленного капитализма.
4. Распад буржуазного театра и возникновение театра эпохи пролетарской Москвы.
В каждом томе должна быть отмечена классовая доминанта и классовая борьба»[1000].
Вновь двухнедельный перерыв. В следующий раз «Историю театральной Москвы» на заседании Президиума Теасекции обсуждают 9 января 1930 года. Председатель Бродский, ученый секретарь – Якобсон. Присутствуют: Новиков, Волков, Сахновский, Гуревич, Игнатов, Шпет, Морозов, Филиппов. Пунктом пятым повестки дня стоит обсуждение «характера написания книги „История театральной Москвы в связи с историей города“». Еще не окончен спор: должна ли эта работа стать энциклопедией либо синтетическими очерками.
Разворачивается дискуссия о методе театроведческого исследования, которую инициирует Шпет[1001]