в куполе, и мозаики Карла Брюллова переливались и кружились рядом с ним.
Но надо торопиться, ведь у нас «Миссия»! Вышли к Александровскому садику. Леночка покурила в скверике, шёл снег, летали живые белые голуби. Мы немного волновались. Дошли по Невскому проспекту до метро, купили прекрасные цветы, девять солнечных хризантем, запах осени, горечи и радости, и, наконец, отправились на Новороссийскую улицу на метро. Ехать далеко, с пересадкой. Но такси брать не хотелось, разрушение жанра – паломничество в прошлое. Доехали до станции «Площадь Мужества», вышли, идёт мокрый снег. Доехали на автобусе до Новороссийской, но до дома ЗэМэ идти далеко, стали ждать следующего автобуса. Вокруг почти безлюдно, только какие-то два парня-пьяницы у остановки, да интеллигентная старушка с палочкой. Парни тянули пиво из железных банок и называли нас девчонками, предлагая выпить вместе. Мы, поблагодарив, отказались: «Спасибо за «девчонок»!»
Куда мы заехали и зачем? Снег, ветер. Всё-таки дождались автобуса. Вот она – Новороссийская улица, через дорогу лес-парк Лесотехнического института, всё бело от снега! Вошли в знакомый дом, знакомый подъезд. Позвонили. Открыла ЗэМэ – старенькая, с палочкой, еле ходит, говорит с трудом, как после инсульта. Она волновалась, мы тоже.
Мы подарили ей наш букет жёлтых солнечных хризантем, она его не увидела, так как почти ничего не видит, попросила поставить цветы в вазу. Сначала ЗэМэ была насторожена – зачем пришли, непонятно. Мы – чуть больше нужного возбуждены и суетливы. Зэмэшка села на свою кровать, которая теперь стоит посередине комнаты, мы – напротив. Разговор перепрыгивал с темы на тему: смерть Васи, книга о нём,[106] Питер, БДТ и, конечно, книга ЗэМэ.
Зэмэ наконец-то поняла, что мы приехали с единственной целью – сказать ей, как мы её любим, и какую хорошую книгу она написала. Леночка придумала игровую, но правдивую фразу, – Зэмэшка, мы приехали к Вам, как в Ясную Поляну ко Льву Толстому, поклониться Вашему таланту. Она смеялась, отмахивалась, но чувствуется, что ей было приятно. Она ПОНЯЛА и ПРИНЯЛА нашу «Миссию»!
– Самое страшное, что некуда идти. Проснёшься часов в девять. Что? Пора вставать? Съёмки? Репетиции? Очнёшься: идти некуда!..
Мы посидели часа два, ЗэМэ немного устала, мы засобирались уходить. Ей не хотелось нас отпускать. Она повела нас на кухню, стала по-детски показывать горшки с луковицами будущих тюльпанов, корзину фиолетовых ирисов. Обняла перед уходом со словами: Мои родненькие!
Мы фотографировали её дом:
Как много мелочей прекрасных и «воздушных»: икон и роз,
шпаг,
вееров,
и душный ветер
в юность нас уносит вновь
– и вновь восторг, полёт,
свобода
и
ЛЮБОВЬ…
Как всё-таки здорово, что мы побывали у ЗэМэ! Какая она молодец, как мужественно и смиренно проживает старость и превозмогает немощь! И любит нас, иначе ведь не разрешила бы приехать. Мы были искренне благодарны ЗэМэ за этот день и за всю нашу долгую совместную жизнь, 40 лет, страшно произнести.
Вышли из подъезда на улицу, снег продолжал падать, хотели тут же на крыльце выпить за Зэмэшку (теперь сама она пьёт только молоко, но продолжает курить) и закусить плавленым сырком. Но вышел какой-то мужик, и мы решили переместиться на автобусную остановку. Леночка так и перебегала улицу с фляжкой коньяка в одной руке и плавленым сырком в другой. Было смешно и радостно. Автобус ждали минут двадцать, замёрзли. Выпили и закусили плавленым сырком. Всё поняли. И были счастливы. Мы не могли не приехать, просто НЕ МОГЛИ!
«Миссия» была выполнена, и мы легко и беззаботно покидали наш любимый город, ненадолго, надеемся, ибо этот город без нашего присмотра нельзя оставлять надолго!
Обратно ехали в плацкарте. Выехали мы 19 октября, в день Лицея, в 22.40 и в 9.10 следующего дня прибыли в Москву. В дороге жарко, шумно, тяжело, я почти не спала – мы постарели для таких поездок. В вагоне перетоплено, суетно, слишком много студентов, гаджетов, хлопанья дверей, запаха сигарет.
Но, несмотря на трудности обратного пути, «Миссия-214», безусловно, была успешной! Мы «восхищены и восхИщены», и бесконечно благодарны Господу Богу за все встречи, которые нам подарила наша Юность!
Посвящается Нюше и ЗэМэ…
Октябрь уж наступил…
Последний жёлтый лист
кружит в ветвях
и землю устилает
сплошным живым ковром…
Нагие ветви
вновь
свободу
и блаженство обретают,
красуются…
и в синей дымке тают…
И петербургской
графикой
скользя,
дрожит вода в канале,
и нельзя
застыть
в прозрачном вздохе
отраженья,
как в снимке…
День уходит…
акварельный,
бездонный день,
в безмолвии
летя,
чуть задевает краешком,
шутя,
кресты собора «Спаса на Крови»,
и уплывает вдаль,
в Неву,
в Фонтанку,
играя амальгамой гамму брызг
воды и солнца…
Балтики каприз…
А сквозь чугунные цветы Михайловского сада
гул города
ломает все преграды,
настраивая струнные на «Ля».
И ясно,
что мы
Здесь —
Теперь,
есть Смысл…
И всё не Зря.
II
Как к Льву Толстому
в «Ясную Поляну»
с Высокой Миссией любви
и фляжкой конька,
мы шли по снегу мокрому,
и
с каждым шагом
мы приближались к Юности,
а рядом,
как всполохами в питерском дыму,
вдруг оживало Прошлое —
К чему?…
Мы в снежном упоенье уплывали вновь
в те дни,
когда мы были юны,
и любовь
могла
преодолеть Пространство
Бытия,
и Время
нам подвластно
было,
и лишь предчувствие Грядущего
томило.
Да, Друг бесценный мой,
нам снова выпало с тобой
увидеть в нашем городе,
как выпал первый снег,
запорошил дорогу, сосны, век…
И, оставляя мокрые следы,
мы шли туда,
где воплощались нашей юности мечты.
Где мы страдали – не страдая,
где мы любили – не любя,
и где
нам было важно
отыскать себя.
Как много мелочей прекрасных и «воздушных»:
икон и роз,
шпаг,
вееров,
и душный
ветер
в юность нас уносит вновь
– и вновь восторг,
полёт,
свобода
и
ЛЮБОВЬ…
В терновом поединке дней
оставил Бог нам Долгое Прощанье
и подлинность Любви,
и Жизни Тайну,
как Дар,
как Слово,
как Воспоминанье,
как Завещание!
А смысл?!
Мы выстрадали…
Извечный смысл открылся вновь,
– Любовь!..
И больше ничего!
ЛЮБОВЬ!
К.Л.
17–20 октября, 9-10 ноября 2014 года
3 часа ночи
Послесловие
Выбор названия
Как корабль назовёшь, так он и поплывёт. С книгами та же история – в названии книги должен быть сконцентрирован её смысл. Рабочих названий было несколько: «Стоило жить. Театральные записки», но так уже назывался спектакль, сыгранный театром БДТ в память Зэмэ в день её 90-летия 14 мая 2019 года. В спектакле прозвучали фрагменты её писем. Тогда – «Бриколаж» (бриколаж – жанр, означающий создание предмета или объекта из подручных материалов, а также сам этот предмет или объект). Какое-то странное, звонкое слово, яркое, похоже на жанр книги и на природу актёрского творчества. Можно взять строчки из писем: «Поющий лёд. Театральные записки», «Тюльпаны распускались в феврале… Театральные записки». Но самым первым рабочим названием было парадоксальное, раздражающее, но точное – «Водка и Молоко, или 33 рецепта счастья. Театральные записки». Мы отказались от него, боясь обидеть родственников и близких Зэмэ людей, но в послесловии нам хотелось бы сохранить это название.
ВОДКА И МОЛОКО
Зинаида Шарко – «целая эпоха» в истории театра БДТ[107]. В 1959 году она сыграла Тамару в спектакле «Пять вечеров» по пьесе А. Володина. Это стало театральным СОБЫТИЕМ на долгие годы и в Москве, и в Ленинграде. Театральными событиями были роли, сыгранные З. М. Шарко в спектаклях: «Божественная комедия», «Не склонившие головы», «Три сестры», «Кошки-мышки», «С вечера до полудня», «Сколько лет, сколько зим» и др. В роли Эржебет в спектакле «Кошки мышки» её сравнивали с Чарли Чаплиным. Международным успехом была роль в фильме Киры Муратовой «Долгие проводы». Г. А. Товстоногов считал её одной из своих любимых актрис. З. М. Шарко выступала с сольными концертами, читала стихи Марины Цветаевой и Ольги Берггольц. Но были годы, когда она почти ничего не играла в театре. Тогда она много пила. Пила она водку, а запивала её молоком и непрерывно курила, иногда, засыпая с горящей сигаретой в руках.