Я не знаю, кто со мной разговаривает, – этот человек долго ждал моего взгляда, а потом сказал, правда, не глядя на меня, – «за что люблю Сталина, за то, что он уничтожал низкопоклонство перед Западом…»
Итак, приехала в Ленинград Кира Муратова, и её вызвал Ленфильм по настоянию Илюши Авербаха, когда-то сказавшего про «Долгие проводы»: «Такой великий фильм могли сделать только женщины, три женщины!», – имея в виду Киру, Наташу Рязанцеву, сценаристку (кстати, его жену), и, вероятно, меня.
Последний год Кира работала на Одесской студии в сценарном отделе, написала за год 10 сценариев, если она сама сказала мне, что три из них приличные, – думаю, что они замечательные. Два из них приняли к постановке в Одессе, естественно, чтобы снимали их другие режиссёры, т. к. сама она в этом качестве, как говорят в спорте, дисквалифицирована.
<….>
Кира снимает фильм по лермонтовскому «Герою нашего времени». Замечательный Грушницкий, мальчик из Щукинского училища. Такой голубоглазой силы человек, оказывается, у Киры он будет играть Грушницкого, это многое меняет: неизвестно, кто прав – Печорин или голубоглазый Грушницкий.
С девицами дело посложнее – их показывали много штук, – одна другой красивше, и одна другой бездарнее, – прямо тебе соцсоревнование в обе стороны. Но это мои личные, профессиональные восприятия.
При мне смотрели эти пробы худ-ред-дир-советы. Что они говорили!
Плели какую-то непрофессиональную чушь:
– Почему все так истеричны?
– Почему (те или иные актёры) играют на одной краске?
Буквальные слова Соломона Абрамовича «играют на одной краске».
– Печорин отсутствует в диалоге, будто бы он о чём-то другом думает, а о чём, мы не понимаем, и получается, что он пустой, он ни о чём не думает.
– Трушкин – очень хороший артист (я люблю, когда наши «руководители» называют нас артистами), но он же (алаверды к нашей корове) еврей.
– Райкин (Костя) – единственный живой человек, но опять же еврей!
Потом Кира повезла пробы в Киев, там то же самое, только похлеще. Если в Одессе признавали хотя бы ребят, то в Киеве отвергли всех. Предложили в недельный срок найти всех новых героев и представить пробы.
Я живу в доме нашего оператора. Кира ещё не успела вернуться из Киева, а его уже рано утром вызвали на партсобрание, и хором драили за то, что он, член партии, до сих пор не поставил её на путь истинный. И если она не станет советским режиссёром, то пускай, вообще, убирается в свою Румынию.
Естественно, Кире об этом никто не рассказал.
Но живёт она в истерическом состоянии и до такого же состояния доводит всю группу.
Тяжело всё это видеть, понимать, а помочь нечем.
Правда, я стараюсь «работать» «смехотерапией» (так меня окрестили знакомые Вам врачи в Бехтеревке – Зина – смехотерапия), – и Кира на это поддаётся. Хохочет, валяет дурака. А я-то знаю, что с ней будет, когда она останется дома одна.
Третьего дня, в перерыве, она дала мне ключи, и я была в её квартире почти час. Что моё одиночество рядом с ней?! Я самый счастливый жизнерадостный человек! Все фотографии, которые были на стенах, на столе год тому назад, исчезли. Появился вместо них какой-то кошмар. Настоящая фотография каких-то «мозамбиков»: кольцом, обнявшись, стоят не люди, а какие-то уроды-упыри, на маленьких ножках и с лицами – не дай Бог увидеть это во сне.
И рядом с этой жуткой фотографией, – другая – большая, бесконечные кроны деревьев, наверное, платанов, стелются до самой земли, много-много сочной листвы, веток совсем не видно, – одна листва, – а под этим величеством, – большим и бесконечным, – лежит лицом вниз маленькая фигурка женщины.
Мне просто стало жутко.
Я знаю, что я уеду, у меня есть мой Театр, мой Город, а у Киры кроме этих фотографий, никого и ничего нет…
7.09.1978 г.
Здравствуйте, родные мои девчухи!
Как это прекрасно устроено в жизни, что можно за полтора месяца побывать в Москве, на Волге, снова в Москве и, наконец, очутиться у самого Черного моря.
Мне здесь всегда хорошо.
Первые три дня был шторм. Великолепный шторм. Тёплый ливень с градом! А сегодня дивное южное утро, нежное, бархатное море, весь берег устлан выброшенными после шторма готовыми деревянными скульптурами, разной величины и поразительного смысла (естественно, в зависимости от фантазии).
Наша хозяйка – удивительная женщина, – в её доме есть дворик, он же столовая, он же крытый садик, где растут поразительные растения, – кактусы, агавы, маленькие пальмы, какие-то фантастические свисающие, ползущие, устремляющиеся вверх растения, и между ними потрясающие деревяшки, – абсолютно одушевлённые корни, сучки, ветки. Мы с ней так породнились на почве этих сучков, корней и пней!
Сегодня я приволокла ей с пляжа целый мешок этого чуда природы. Мы долго сидели вдвоём в совершенном восторге от всего этого. Диалог приблизительно такой:
– Посмотрите, какое удивительное лицо: вот глаз, ресницы, улыбающийся рот, сверху масса волос, сбитых ветром в сторону, как у Шопена.
– Да! Да! Замечательно! А посмотрите с моей стороны, это гордый человек с упрямым носом и с волевым ртом.
Это только один пример. Вот так мы и сидели часа три и смотрели, каждая со своей точки зрения.
Здесь живут ещё две женщины, одна из них вдова какого-то ленинградского писателя, купаться она ходит на пляж Дома литераторов. Тоже нашла прекрасную коряжку. Выходя с пляжа, встретила Дудина, – она с восторгом рассказывает ему всё, что видит в этой фантастической коряжке, на что Дудин с детским умилением заявил:
– Да нет же, это киноаппарат!
Просто и точно!
Поэтому я и говорю: «В зависимости от фантазии».
Прочла в «Юности» № 4 рассказ Искандера, которого очень люблю, «Защита Чика». Это прелестная история мальчика, не поладившего с учителем русского языка. «Сегодня Акакий Македонович самым красивым наклонным почерком написал на доске стихи на тему «Как пишется частица «НЕ» с наречиями»:
Как писать частицу Не
В нашей солнечной стране?
То ли вместе, то ли врозь?
Не надеясь на авось.
Вы поймёте из примера,
Нужного для пионера.
Некрасиво жить без цели.
Это так, но в самом деле,
Не красиво, а ужасно,
Жить без цели, жить напрасно.
И теперь любому ясно,
Как писать частицу НЕ
В нашей солнечной стране.
Когда я прочла эти стихи, первым было желание поделиться с вами, чтобы вы в своих будущих уроках с иностранцами могли взять на вооружение этот наглядный стих. Потом стала читать рассказ дальше. Мальчик задаёт естественный вопрос (после того, как весь класс хором читал эти стихи):
– Но ведь получается, что правило это для нашей солнечной страны, а для дождливой страны не годится?
Но, в общем, вы отправляетесь в «солнечные страны»[19], – так что выучите этот стих наизусть и пусть он поможет вам в вашей педагогической деятельности.
Живу я в уголочке двора в маленьком, как говорят в Одессе, самостоятельном домике, которым завершается композиция чудо-сада-музея. Хозяева неоднократно предлагали мне более фешенебельные комнаты в большом доме, а мне так хорошо в «самостоятельном» домике.
И опять, и опять, просыпаясь рано утром и ложась спать поздно вечером, думаю: Какая же я счастливая!
И ещё один эпизод, характеризующий мою хозяйку. Вы знаете, как я «люблю», когда меня узнают, а особенно на юге, где я хожу нечёсаная, не накрашенная, в одном сарафане. Прихожу, пылающая от возмущения:
– Валентина Григорьевна! Ну, что такое!? Иду на рынок, вся в своих мыслях, сзади доносятся какие-то отрывки фраз – так пьём сегодня коньяк… за 18 или за 12… Поравнялась со мной женщина: «Разрешите наш спор, – вы Шарко?» – Я рявкнула простуженным басом: «Нет!»
– Зиночка, милая, зачем же Вы так поступили?!
– А какая им разница, всё равно будут пить коньяк.
– Очень большая разница: спорили интеллигентные люди, которые Вас узнали даже в таком непрезентабельном виде, и скобари, усомнившиеся в том, что это Вы. Так вот, после Вашего ответа они будут пить за счёт этих интеллигентных людей!
Прекрасный поворот! Да?
Сейчас лягу и начну читать «Старика».[20]
Уже закупила луковицы гиацинтов, которых нельзя купить в Ленинграде, и ирисов, – о выгонке этих цветов я даже не подозревала. Так что мне предстоит очень интересный сезон.
Ну, целую и обнимаю вас, мои дорогие.
Анюточка, счастливого тебе пути, ни пуха, ни пера, и самое главное, относись ко всему, как к подарку жизни, впитывай в себя всё, что увидишь, радуйся тому, что испытаешь, смотри во все глаза, слушай во все уши, никогда не переставай удивляться и восхищаться всему встреченному и увиденному, но главнее главного, – не теряй чувства юмора. Я убеждена, что это самое мудрое качество человека, оно из всех жизненных ситуаций выводит его молодцом, это то же самое, – как посмотреть на коряжку: можно увидеть волосы Шопена, это тоже прекрасно, можно увидеть «киноаппарат», но можно ещё увидеть прекрасный персонаж из французской книжки ослика Рудуду. Если ты сможешь видеть и волосы Шопена, и ослика Рудуду, – тогда я за тебя не буду беспокоиться, всё будет в порядке.
Ещё раз целую вас мои родные, всегда ваша, Зэмэшка.
1977–1978 гг.*
Ну, ребятишки!
Приехал мой пан Ваня из Варшавы!
Стопроцентный Шарко!
Как вам известно, чтобы набрать 300 руб. для обмена, я заложила в ломбард все мои шубы, польта, и т. д.
Является ко мне счастливый, одухотворённый ребёнок.
– Вака, ты все деньги разрасходовал?
– Мама, только не ругай меня, я один раз в жизни решил их не считать.
– Вакуля, это прекрасно! Я ведь тоже никогда в жизни их не считала, – сколько есть, столько есть. Потом посмотришь в сумку, – а их уже нету; куда делись – не знаю, – может, потеряла, может, долги отдала, может, сама кому-нибудь в долг дала.