Театральный роман (Сборник) — страница 42 из 45

Драма в четырех действиях

Rien ne manque а sa gloire,

IL manquait а la notre[48].

Действующие:

Ж а н-Б а т и с т П о к л е н д е М о л ь е р – знаменитый драматург и актер.

М а д л е н а Б е ж а р

А р м а н д а Б е ж а р д е М о л ь е р

М а р и э т т а Р и в а л ь

Ш а р л ь-В а р л е д е Л а г р а н ж – актер, по прозвищу «Регистр».

З а х а р и я М у а р р о н – знаменитый актер-любовник.

Ф и л и б е р д ю К р у а з и – актер.

Ж а н-Ж а к Б у т о н – тушильщик свечей и слуга Мольера.

Л ю д о в и к В е л и к и й – король Франции.

М а р к и з д ' О р с и н ь и – дуэлянт, по кличке «Одноглазый, помолись!».

М а р к и з д е Ш а р р о н – архиепископ города Парижа.

М а р к и з д е Л е с с а к – игрок.

С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к – королевский шут.

Ш а р л а т а н с к л а в е с и н о м.

Н е з н а к о м к а в м а с к е.

О т е ц В а р ф о л о м е й – бродячий проповедник.

Б р а т С и л а

Б р а т В е р н о с т ь

Р е н э – дряхлая нянька Мольера.

С у ф л е р.

М о н а ш к а.

Ч л е н ы К а б а л ы С в я щ е н н о г о П и с а н и я в масках и черных плащах. П р и д в о р н ы е. М у ш к е т е р ы и д р у г и е.

Действие в Париже в век Людовика XIV.

Действие первое

За занавесом слышен очень глухой раскат смеха тысячи людей. Занавес раскрывается – сцена представляет театр Пале-Рояль. Тяжелые занавесы. Зеленая афиша с гербами и орнаментом. На ней крупно: «КОМЕДИАНТЫ ГОСПОДИНА...» и мелкие слова. Зеркало. Кресла. Костюмы. На стыке двух уборных, у занавеса, которым они разделены, громадных размеров клавесин. Во второй уборной – довольно больших размеров распятие, перед которым горит лампада. В первой уборной налево дверь, множество сальных свечей (свету, по-видимому, не пожалели). А во второй уборной на столе только фонарь с цветными стеклами. На всем решительно – и на вещах, и на людях (кроме Лагранжа) – печать необыкновенного события, тревоги и волнения. Л а г р а н ж, не занятый в спектакле, сидит в уборной, погруженный в думу. Он в темном плаще. Он молод, красив и важен. Фонарь на его лицо бросает таинственный свет. В первой уборной Б у т о н, спиною к нам, припал к щели в занавесе. И даже по спине его видно, что зрелище вызывает в нем чувство жадного любопытства. Рожа Ш а р л а т а н а торчит в дверях. Шарлатан приложил руку к уху – слушает. Слышны взрывы смеха, затем финальный раскат хохота. Б у т о н схватывается за какие-то веревки, и звуки исчезают. Через мгновенье из разреза занавеса показывается М о л ь е р и по ступенькам сбегает вниз, в уборную. Шарлатан скромно исчезает. На Мольере преувеличенный парик и карикатурный шлем. В руках палаш. Мольер загримирован Сганарелем – нос лиловый с бородавкой. Смешон. Левой рукой Мольер держится за грудь, как человек, у которого неладно с сердцем. Грим плывет с его лица.

М о л ь е р (сбрасывая шлем, переводя дух). Воды!

Б у т о н. Сейчас. (Подает стакан.)

М о л ь е р. Фу! (Пьет, прислушивается с испуганными глазами.)

Дверь распахивается, вбегает загримированный Полишинелем д ю К р у а з и, глаза опрокинуты.

Д ю К р у а з и. Король аплодирует! (Исчезает.)

С у ф л е р (в разрезе занавеса). Король аплодирует!

М о л ь е р (Бутону). Полотенце мне! (Вытирает лоб, волнуется.)

М а д л е н а (в гриме появляется в разрезе занавеса). Скорее! Король аплодирует!

М о л ь е р (волнуясь). Да, да, слышу. Сейчас. (У занавеса крестится.) Пречистая Дева, Пречистая Дева! (Бутону.) Раскрывай всю сцену!

Бутон опускает сначала занавес, отделяющий от нас сцену, а затем громадный главный, отделяющий сцену от зрительного зала. И вот она одна видна нам в профиль. Она приподнята над уборными, пуста. Ярко сияют восковые свечи в люстрах. Зала не видно, видна лишь крайняя золоченая ложа, но она пуста. Чувствуется только таинственная, насторожившаяся синь чуть затемненного зала. Ш а р л а т а н с к о е л и ц о моментально появляется в дверях. Мольер поднимается на сцену так, что мы видим его в профиль. Он идет кошачьей походкой к рампе, как будто подкрадывается, сгибает шею, перьями шляпы метет пол. При его появлении один невидимый человек в зрительном зале начинает аплодировать, а за этим из зала громовые рукоплескания. Потом тишина.

М о л ь е р. Ваше... величество... ваше величество... Светлейший государь... (Первые слова он произносит чуть-чуть заикаясь – в жизни он немного заикается, но потом его речь выравнивается, и с первых же слов становится понятно, что он на сцене первокласен. Богатство его интонаций, гримас и движений неисчерпаемо. Улыбка его легко заражает.) Актеры труппы Господина, всевернейшие и всеподданнейшие слуги ваши, поручили мне благодарить вас за ту неслыханную честь, которую вы оказали нам, посетив наш театр... И вот, сир... я вам ничего не могу сказать.

В зале порхнул легкий смешок и пропал.

Муза, муза моя, о лукавая Талия!

Всякий вечер, услышав твой крик,

При свечах в Пале-Рояле я...

Надеваю Сганареля парик.

Поклонившись по чину, пониже, —

Надо! Платит партер тридцать су! —

Я, о сир, для забавы Парижа (пауза)

Околесину часто несу.

В зале прошел смех.

Но сегодня, о муза комедии,

Ты на помощь ко мне спеши.

Ах, легко ли, легко ль в интермедии

Солнце Франции мне смешить?..

В зале грянул аплодисмент.

Б у т о н. Ах, голова! Солнце придумал.

Ш а р л а т а н (с завистью). Когда он это сочинил?

Б у т о н (высокомерно). Никогда. Экспромт.

Ш а р л а т а н. Мыслимо ли это?

Б у т о н. Ты не сделаешь.

М о л ь е р (резко меняет интонацию).

Вы несете для нас королевское бремя.

Я, комедиант, ничтожная роль.

Но я славен уж тем, что играл в твое время,

Людовик!.. Великий!!..

(Повышает голос.) Французский!!!

(Кричит.) Король!!!

(Бросает шляпу в воздух.)

В зале начинается что-то невообразимое. Рев: «Да здравствует король!» Пламя свечей ложится. Бутон и Шарлатан машут шляпами, кричат, но слов их не слышно. В реве прорываются ломаные сигналы гвардейских труб. Лагранж стоит неподвижно у своего огня, сняв шляпу. Овация кончается, и настает тишина.

Г о л о с Л ю д о в и к а (из сини). Благодарю вас, господин де Мольер!

М о л ь е р. Всепослушнейшие слуги ваши просят вас посмотреть еще одну смешную интермедию, если только мы вам не надоели.

Г о л о с Л ю д о в и к а. О, с удовольствием, господин де Мольер!

М о л ь е р (кричит). Занавес!

Главный занавес закрывает зрительный зал, и за занавесом тотчас начинается музыка. Бутон закрывает и тот занавес, который отделяет сцену от нас, и она исчезает. Шарлатанское лицо скрывается.

М о л ь е р (появившись в уборной, бормочет). Купил!.. Убью его и зарежу!

Б у т о н. Кого бы он хотел зарезать в час триумфа?

М о л ь е р (схватывает Бутона за глотку). Тебя!

Б у т о н (кричит). Меня душат на королевском спектакле!

Лагранж шевельнулся у огня, но опять застыл. На крик вбегают М а д л е н а и Р и в а л ь, почти совершенно голая, – она переодевалась. Обе актрисы схватывают Мольера за штаны, оттаскивая от Бутона, причем Мольер лягает их ногами. Наконец Мольера отрывают с куском Бутонова кафтана. Мольера удается повалить в кресло.

М а д л е н а. Вы с ума сошли! В зале слышно.

М о л ь е р. Пустите!

Р и в а л ь. Господин Мольер! (Зажимает рот Мольеру.)

Потрясенный Ш а р л а т а н заглядывает в дверь.

Б у т о н (глядя в зеркало, ощупывает разорванный кафтан). Превосходно сделано и проворно. (Мольеру.) В чем дело?

М о л ь е р. Этот негодяй... Я не понимаю, зачем я держу при себе мучителя? Сорок раз играли, все было в порядке, а при короле свеча повалилась в люстре, воском каплет на паркет.

Б у т о н. Мэтр, вы сами выделывали смешные коленца и палашом повалили свечку.

М о л ь е р. Врешь, бездельник!

Лагранж кладет голову на руки и тихо плачет.

Р и в а л ь. Он прав. Вы задели свечку шпагой.

М о л ь е р. В зале смеются. Король удивлен...

Б у т о н. Король – самый воспитанный человек во Франции и не заметил никакой свечки.

М о л ь е р. Так я повалил? Я? Гм... Почему же в таком случае я на тебя кричал?

Б у т о н. Затрудняюсь ответить, сударь.

М о л ь е р. Я, кажется, разорвал твой кафтан.

Бутон судорожно смеется.

Р и в а л ь. Боже, в каком я виде! (Схватывает кафтан и, закрывшись им, улетает.)

Д ю К р у а з и (появился в разрезе занавеса с фонарем). Госпожа Бежар, выход, выход, выход... (Исчез.)

М а д л е н а. Бегу! (Убегает.)

М о л ь е р (Бутону). Возьми этот кафтан.

Б у т о н. Благодарю вас. (Снимает кафтан и штаны, проворно надевает одни из штанов Мольера, с кружевными канонами.)

М о л ь е р. Э... э... э... А штаны почему?

Б у т о н. Мэтр, согласитесь сами, что верхом безвкусицы было бы соединить такой чудный кафтан с этими гнусными штанами. Извольте глянуть: ведь это срам – штаны. (Надевает и кафтан.) Мэтр, в кармане обнаружены мною две серебряные монеты незначительного достоинства. Как прикажете с ними поступить?

М о л ь е р. В самом деле. Я полагаю, мошенник, что лучше всего их сдать в музей. (Поправляет грим.)

Б у т о н. Я – тоже. Я сдам. (Прячет деньги.) Ну, я пошел снимать нагар. (Вооружается свечными щипцами.)

М о л ь е р. Попрошу со сцены не пялить глаз на короля.

Б у т о н. Кому вы это говорите, мэтр? Я тоже воспитан, потому что француз по происхождению.

М о л ь е р. Ты француз по происхождению и болван по профессии.

Б у т о н. Вы по профессии – великий артист и грубиян – по характеру. (Скрывается.)

М о л ь е р. Совершил я какой-то грех, и послал мне его господь в Лиможе.

Ш а р л а т а н. Господин директор! Господин директор!

М о л ь е р. Ах да, с вами еще. Вот что, сударь. Это... вы простите меня за откровенность – фокус второго разряда. Но партерной публике он понравится. Я выпущу вас в антракте в течение недели. Но все-таки как вы это делаете?

Ш а р л а т а н. Секрет, господин директор.

М о л ь е р. Ну, я узнаю. Возьмите несколько аккордов, только тихонько.

Шарлатан, загадочно улыбаясь, подходит к клавесину, садится на табуретку в некотором расстоянии от клавесина, делает такие движения в воздухе, как будто играет, и клавиши в клавесине вжимаются, клавесин играет нежно.

Черт! (Бросается к клавесину, стараясь поймать невидимые нити.)

Шарлатан загадочно улыбается.

Ну хорошо. Получайте задаток. Где-то пружина, не правда ли?

Ш а р л а т а н. Клавесин останется на ночь в театре?

М о л ь е р. Ну конечно. Не тащить же его вам домой.

Шарлатан кланяется и уходит.

Д ю К р у а з и (выглянул с фонарем и книгой). Господин де Мольер! (Скрывается.)

М о л ь е р. Да. (Скрывается, и немедленно за его исчезновением доносится гул смеха.)

Портьера, ведущая в уборную с зеленым фонарем, отодвигается, и возникает А р м а н д а. Черты лица ее прелестны и напоминают Мадлену. Ей лет семнадцать. Хочет проскользнуть мимо Лагранжа.

Л а г р а н ж. Стоп!

А р м а н д а. Ах, это вы, милый Регистр! Почему вы притаились здесь, как мышь? А я глядела на короля. Но я спешу.

Л а г р а н ж. Успеете. Он на сцене. Почему вы называете меня Регистр? Быть может, прозвище мне неприятно.

А р м а н д а. Милый господин Лагранж! Вся труппа очень уважает вас и вашу летопись. Но, если угодно, я перестану вас так называть.

Л а г р а н ж. Я жду вас.

А р м а н д а. А зачем?

Л а г р а н ж. Сегодня семнадцатое, и вот, – я поставил черный крестик в регистре.

А р м а н д а. Разве случилось что-нибудь или кто-нибудь в труппе умер?

Л а г р а н ж. Нехороший, черный вечер отмечен мною. Откажитесь от него.

А р м а н д а. Господин де Лагранж, у кого вы получили право вмешиваться в мои дела?

Л а г р а н ж. Злые слова. Я умоляю вас, не выходите за него!

А р м а н д а. Ах, вы влюблены в меня?

За занавесами глухо слышна музыка.

Л а г р а н ж. Нет. Вы мне не нравитесь.

А р м а н д а. Пропустите, сударь.

Л а г р а н ж. Нет. Вы не имеете права выйти за него. Вы так молоды! Взываю к лучшим вашим чувствам!

А р м а н д а. У всех в труппе помутился ум, честное слово. Какое вам дело до этого?

Л а г р а н ж. Сказать вам не могу, но большой грех.

А р м а н д а. А, сплетня о сестре? Слышала. Вздор! Да если бы у них и был роман, что мне до этого! (Делает попытку отстранить Лагранжа и пройти.)

Л а г р а н ж. Стоп! Откажитесь от него. Нет? Ну так я вас заколю! (Вынимает шпагу.)

А р м а н д а. Вы сумасшедший убийца! Я...

Л а г р а н ж. Что гонит вас к несчастью? Ведь вы не любите его. Вы – девочка, а он...

А р м а н д а. Нет, я люблю.

Л а г р а н ж. Откажитесь.

А р м а н д а. Регистр, я не могу. Я с ним в связи и... (Шепчет Лагранжу на ухо.)

Л а г р а н ж (вкладывает шпагу). Идите, больше не держу вас.

А р м а н д а (пройдя). Вы – насильник. За то, что вы угрожали мне, вы будете противны мне.

Л а г р а н ж (волнуясь). Простите меня, я хотел вас спасти. Простите. (Закутывается в плащ и уходит, взяв свой фонарь.)

А р м а н д а (в уборной Мольера). Чудовищно, чудовищно...

М о л ь е р (появляется). А!..

А р м а н д а. Мэтр, весь мир ополчился на меня!

М о л ь е р (обнимает ее, и в то же мгновение появляется Бутон). А, черт возьми! (Бутону.) Вот что: пойди осмотри свечи в партере.

Б у т о н. Я только что оттуда.

М о л ь е р. Тогда вот что: пойди к буфетчице и принеси мне графин вина.

Б у т о н. Я принес уже. Вот оно.

М о л ь е р (тихо). Тогда вот что: пойди отсюда просто ко всем чертям, куда-нибудь.

Б у т о н. С этого прямо и нужно было начинать. (Идет.) Э-хе-хе... (От двери.) Мэтр, скажите, пожалуйста, сколько вам лет?

М о л ь е р. Что это значит?

Б у т о н. Конные гвардейцы меня спрашивали.

М о л ь е р. Пошел вон!

Бутон уходит.

(Закрыв за ним двери на ключ.) Целуй меня.

А р м а н д а (повисает у него на шее). Вот нос, так уж нос. Под него не подлезешь.

Мольер снимает нос и парик, целует Арманду.

(Шепчет ему.) Ты знаешь, я... (Шепчет ему что-то на ухо.)

М о л ь е р. Моя девочка... (Думает.) Теперь это не страшно. Я решился. (Подводит ее к распятию.) Поклянись, что любишь меня.

А р м а н д а. Люблю, люблю, люблю...

М о л ь е р. Ты не обманешь меня? Видишь ли, у меня уже появились морщины, я начинаю седеть. Я окружен врагами, и позор убьет меня...

А р м а н д а. Нет, нет! Как можно это сделать!..

М о л ь е р. Я хочу жить еще один век! С тобой! Но не беспокойся, я за это заплачу, заплачу. Я тебя создам! Ты станешь первой, будешь великой актрисой! Это мое мечтанье, и, стало быть, это так и будет. Но помни: если ты не сдержишь клятву, ты отнимешь у меня все.

А р м а н д а. Я не вижу морщин на твоем лице. Ты так смел и так велик, что у тебя не может быть морщин. Ты – Жан...

М о л ь е р. Я – Батист...

А р м а н д а. Ты – Мольер! (Целует его.)

М о л ь е р (смеется, потом говорит торжественно). Завтра мы с тобой обвенчаемся. Правда, мне много придется перенести из-за этого...

Послышался далекий гул рукоплесканий. В двери стучат.

Ах, что за жизнь!

Стук повторяется.

Дома, у Мадлены, нам сегодня нельзя будет встретиться. Поэтому сделаем вот как: когда театр погаснет, приходи к боковой двери, в саду, и жди меня, я проведу тебя сюда. Луны нет.

Стук превращается в грохот.

Б у т о н (вопит за дверью). Мэтр... Мэтр...

Мольер открывает, и входят Б у т о н, Л а г р а н ж и О д н о г л а з ы й, в костюме Компании Черных Мушкетеров и с косой черной повязкой на лице.

О д н о г л а з ы й. Господин де Мольер?

М о л ь е р. Ваш покорнейший слуга.

О д н о г л а з ы й. Король приказал мне вручить вам его плату за место в театре – тридцать су. (Подает монеты на подушке.)

Мольер целует монеты.

Но ввиду того, что вы трудились для короля сверх программы, он приказал мне передать вам и доплату к билету за то стихотворение, которое вы сочинили и прочитали королю, – здесь пять тысяч ливров. (Подает мешок.)

М о л ь е р. О король! (Лагранжу.) Мне пятьсот ливров, а остальное раздели поровну между актерами театра и раздай на руки.

Л а г р а н ж. Благодарю вас от имени актеров. (Берет мешок и уходит.)

Вдали полетел победоносный гвардейский марш.

М о л ь е р. Простите, сударь, король уезжает. (Убегает.)

О д н о г л а з ы й (Арманде). Сударыня, я очень счастлив, что случай... кх... кх... дал мне возможность... Капитан Компании Черных Мушкетеров, д'Орсиньи.

А р м а н д а (приседая). Арманда Бежар. Вы – знаменитый фехтовальщик, который может каждого заколоть?

О д н о г л а з ы й. Кх... кх... Вы, сударыня, без сомнения, играете в этой труппе?

Б у т о н. Началось. О мой легкомысленный мэтр.

О д н о г л а з ы й (с удивлением глядя на кружева на штанах Бутона). Вы мне что-то сказали, почтеннейший?

Б у т о н. Нет, сударь.

О д н о г л а з ы й. Стало быть, у вас привычка разговаривать с самим собой?

Б у т о н. Именно так, сударь. Вы знаете, одно время я разговаривал во сне.

О д н о г л а з ы й. Что вы говорите?

Б у т о н. Ей-Богу. И – какой курьез, вообразите...

О д н о г л а з ы й. Что за черт такой! Помолись... (Арманде.) Ваше лицо, сударыня...

Б у т о н (втираясь). ...дико кричал во сне. Восемь лучших врачей в Лиможе лечили меня...

О д н о г л а з ы й. И они помогли вам, надеюсь?

Б у т о н. Нет, сударь. В три дня они сделали мне восемь кровопусканий, после чего я лег и остался неподвижен, ежеминутно приобщаясь святых тайн.

О д н о г л а з ы й (тоскливо). Вы оригинал, любезнейший. Помолись. (Арманде.) Я льщу себя, сударыня... Кто это такой?

А р м а н д а. Ах, сударь, это тушильщик свечей – Жан-Жак Бутон.

О д н о г л а з ы й (с укором). Милейший, в другой раз как-нибудь я с наслаждением послушаю о том, как вы орали во сне.

М о л ь е р входит.

Честь имею кланяться. Бегу догонять короля.

М о л ь е р. Всего лучшего.

Одноглазый уходит.

А р м а н д а. До свидания, мэтр.

М о л ь е р (провожая ее). Луны нет, я буду ждать. (Бутону.) Попроси ко мне госпожу Мадлену Бежар. Гаси огни. Ступай домой.

Бутон уходит. Мольер переодевается. М а д л е н а, разгримированная, входит.

Мадлена, есть очень важное дело.

Мадлена берется за сердце, садится.

Я хочу жениться.

М а д л е н а (мертвым голосом). На ком?

М о л ь е р. На твоей сестре.

М а д л е н а. Умоляю, скажи, что ты шутишь.

М о л ь е р. Бог с тобой.

Огни в театре начинают гаснуть.

М а д л е н а. А я?

М о л ь е р. Что же, Мадлена, мы связаны прочнейшей дружбой, ты верный товарищ, но ведь любви между нами давно нет.

М а д л е н а. Ты помнишь, как двадцать лет назад ты сидел в тюрьме. Кто приносил тебе пищу?

М о л ь е р. Ты.

М а д л е н а. А кто ухаживал за тобой в течение двадцати лет?

М о л ь е р. Ты, ты.

М а д л е н а. Собаку, которая всю жизнь стерегла дом, никто не выгонит. Ну, а ты, Мольер, можешь выгнать. Страшный ты человек, Мольер, я тебя боюсь.

М о л ь е р. Не терзай меня. Страсть охватила меня.

М а д л е н а (вдруг становится на колени, подползает к Мольеру). А? А все же... измени свое решение, Мольер. Сделаем так, как будто этого разговора не было. А? Пойдем домой, ты зажжешь свечи, я приду к тебе... Ты почитаешь мне третий акт «Тартюфа». А? (Заискивающе.) По-моему, это вещь гениальная. А если тебе понадобится посоветоваться, с кем посоветуешься, Мольер? Ведь она девчонка... Ты, знаешь ли, постарел, Жан-Батист, вон у тебя висок седой... Ты любишь грелку. Я тебе все устрою... Вообрази, свеча горит... Камин зажжем, и все будет славно. А если... если уж ты не можешь... о, я знаю тебя... Посмотри на Риваль... Разве она плоха? Какое тело!.. А? Я ни слова не скажу...

М о л ь е р. Одумайся. Что ты говоришь? Какую роль на себя берешь? (Вытирает тоскливо пот.)

М а д л е н а (поднимаясь, в исступлении). На ком угодно, только не на Арманде! О проклятый день, когда я привезла ее в Париж!

М о л ь е р. Тише, Мадлена, тише, прошу тебя. (Шепотом.) Я должен жениться на ней... Поздно. Обязан. Поняла?

М а д л е н а. Ах вот что. Мой Бог, Бог! (Пауза.) Больше не борюсь, сил нет. Я отпускаю тебя. (Пауза.) Мольер, мне тебя жаль.

М о л ь е р. Ты не лишишь меня дружбы?

М а д л е н а. Не подходи ко мне, умоляю! (Пауза.) Ну, так – из труппы я ухожу.

М о л ь е р. Ты мстишь?

М а д л е н а. Бог видит, нет. Сегодня был мой последний спектакль. Я устала... (Улыбается.) Я буду ходить в церковь.

М о л ь е р. Ты непреклонна. Театр даст тебе пенсию. Ты заслужила.

М а д л е н а. Да...

М о л ь е р. Когда твое горе уляжется, я верю, что ты вернешь мне расположение и будешь видеться со мной.

М а д л е н а. Нет.

М о л ь е р. Ты и Арманду не хочешь видеть?

М а д л е н а. Арманду буду видеть. Арманда ничего не должна знать. Понял? Ничего.

М о л ь е р. Да...

Огни всюду погасли.

(Зажигает фонарь.) Поздно, пойдем, я доведу тебя до твоего дома.

М а д л е н а. Нет, благодарю, не надо. Позволь мне несколько минут посидеть у тебя...

М о л ь е р. Но ты...

М а д л е н а. Скоро уйду, не беспокойся. Уйди.

М о л ь е р (закутывается в плащ). Прощай. (Уходит.)

Мадлена сидит у лампады, думает, бормочет. Сквозь занавес показывается свет фонаря, идет Л а г р а н ж.

Л а г р а н ж (важным голосом). Кто остался в театре после спектакля? Кто здесь? Это вы, госпожа Бежар? Случилось, да? Я знаю.

М а д л е н а. Я думаю, Регистр.

Пауза.

Л а г р а н ж. А у вас не хватило сил сознаться ему?

М а д л е н а. Поздно. Теперь уже нельзя сказать. Пусть буду несчастна одна я, а не трое. (Пауза.) Вы – рыцарь, Варле, и вам одному я сказала тайну.

Л а г р а н ж. Госпожа Бежар, я горжусь вашим доверием. Я пытался остановить ее, но мне это не удалось. Никто никогда не узнает. Пойдемте, я провожу вас.

М а д л е н а. Нет, благодарю, я хочу думать одна. (Поднимается.) Варле (улыбается), я покинула сегодня сцену. Прощайте. (Идет.)

Л а г р а н ж. А все же я провожу?

М а д л е н а. Нет. Продолжайте ваш обход. (Скрывается.)

Л а г р а н ж (приходит к тому месту, где сидел вначале, ставит на стол фонарь, освещается зеленым светом, раскрывает книгу, говорит и пишет). «Семнадцатое февраля. Был королевский спектакль. В знак чести рисую лилию. После спектакля во тьме я застал госпожу Мадлену Бежар в мучениях. Она сцену покинула...» (Кладет перо.) Причина? В театре ужасное событие: Жан-Батист Поклен де Мольер, не зная, что Арманда не сестра, а дочь госпожи Мадлены Бежар, женился на ней... Этого писать нельзя, но в знак ужаса ставлю черный крест. И никто из потомков никогда не догадается. Семнадцатому – конец. (Берет фонарь и уходит, как темный рыцарь.)

Некоторое время мрак и тишина, затем в щелях клавесина появляется свет, слышен музыкальный звон в замках. Крышка приподымается, и из клавесина выходит, воровски оглядываясь, М у а р р о н. Это мальчишка лет пятнадцати, с необыкновенно красивым, порочным и измученным лицом. Оборван, грязен.

М у а р р о н. Ушли. Ушли. Чтоб вас черти унесли, дьяволы, черти... (Хнычет.) Я несчастный мальчик, грязный... не спал два дня... Я никогда не сплю... (Всхлипывает, ставит фонарь, падает, засыпает.)

Пауза. Потом плывет свет фонарика, и, крадучись, М о л ь е р ведет А р м а н д у. Она в темном плаще. Арманда взвизгивает.

Муаррон мгновенно просыпается, на лице у него ужас, трясется.

М о л ь е р (грозно). Сознавайся, кто ты такой?

М у а р р о н. Господин директор, не колите меня, я не вор, я Захария, несчастный Муаррон...

М о л ь е р (расхохотавшись). Понял! Ах, шарлатан окаянный!..

Занавес

Действие второе

Приемная короля. Множество огней повсюду. Белая лестница, уходящая неизвестно куда. За карточным столом м а р к и з д е Л е с с а к играет в карты с Л ю д о в и к о м. Толпа придворных, одетых с необыкновенной пышностью, следит за де Лессаком. Перед тем груда золота, золотые монеты валяются и на ковре. Пот течет с лица у де Лессака. Сидит один Людовик, все остальные стоят. Все без шляп. На Людовике костюм белого мушкетера, лихо заломленная шляпа с пером, на груди орденский крест, золотые шпоры, меч. За креслом стоит О д н о г л а з ы й, ведет игру короля. Тут же неподвижно стоит М у ш к е т е р с мушкетом, не спуская с Людовика глаз.

Д е Л е с с а к. Три валета, три короля.

Л ю д о в и к. Скажите пожалуйста.

О д н о г л а з ы й (внезапно). Виноват, сир. Крапленые карты, помолись!

Придворные оцепенели. Пауза.

Л ю д о в и к. Вы пришли ко мне играть краплеными картами?

Д е Л е с с а к. Так точно, ваше величество. Обнищание моего имения...

Л ю д о в и к (Одноглазому). Скажите, маркиз, как я должен поступить по карточным правилам в таком странном случае?

О д н о г л а з ы й. Сир, вам надлежит ударить его по физиономии подсвечником. Это во-первых...

Л ю д о в и к. Какое неприятное правило! (Берясь за канделябр.) В этом подсвечнике фунтов пятнадцать... Я полагаю, легкие бы надо ставить.

О д н о г л а з ы й. Разрешите мне.

Л ю д о в и к. Нет, не затрудняйтесь. А во-вторых, вы говорите...

П р и д в о р н ы е (хором, их взорвало). Обругать его, как собаку.

Л ю д о в и к. А, отлично. Будьте любезны, пошлите за ним, где он?

Придворные бросаются в разные стороны. Голоса: «Сапожника! Справедливого сапожника требует король!»

(Де Лессаку.) А скажите, как это делается?

Д е Л е с с а к. Ногтем, ваше величество. На дамах, например, я нулики поставил.

Л ю д о в и к (с любопытством). А на валетах?

Д е Л е с с а к. Косые крестики, сир.

Л ю д о в и к. Чрезвычайно любопытно. А как закон смотрит на эти действия?

Д е Л е с с а к (подумав). Отрицательно, ваше величество.

Л ю д о в и к (участливо). И что же вам могут сделать за это?

Д е Л е с с а к (подумав). В тюрьму могут посадить.

С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к (входит с шумом). Иду, бегу, лечу, вошел. Вот я. Ваше величество, здравствуйте. Великий монарх, что произошло? Кого надо обругать?

Л ю д о в и к. Справедливый сапожник, вот маркиз сел играть со мной краплеными картами.

С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к (подавлен, де Лессаку). Да ты... Да ты что?.. Да ты... спятил, что ли?.. Да за это, при игре в три листика, на рынке морду бьют. Хорошо я его отделал, государь?

Л ю д о в и к. Спасибо.

С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к. Я яблочко возьму?

Л ю д о в и к. Пожалуйста, возьми. Маркиз де Лессак, берите ваш выигрыш.

Де Лессак набивает золотом карманы.

С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к (расстроен). Ваше величество, да что же это... да вы смеетесь?!

Л ю д о в и к (в пространство). Герцог, если вам не трудно, посадите маркиза де Лессака на один месяц в тюрьму. Дать ему туда свечку и колоду карт – пусть рисует на ней крестики и нулики. Затем отправить его в имение – вместе с деньгами. (Де Лессаку.) Приведите его в порядок. И еще: в карты больше не садитесь играть, у меня предчувствие, что вам не повезет в следующий раз.

Д е Л е с с а к. О сир...

Голос: «Стража!» Де Лессака уводят.

С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к. Вылетай из дворца.

О д н о г л а з ы й. К-каналья!

Камердинеры засуетились, и перед Людовиком, словно из-под земли, появился стол с одним прибором.

Ш а р р о н (возник у камина). Ваше величество, разрешите мне представить вам бродячего проповедника, отца Варфоломея.

Л ю д о в и к (начиная есть). Люблю всех моих подданных, в том числе и бродячих. Представьте мне его, архиепископ.

Еще за дверью слышится странное пение. Дверь открывается, и появляется о т е ц В а р ф о л о м е й. Во-первых, он босой, во-вторых, лохмат, подпоясан веревкой, глаза безумные.

В а р ф о л о м е й (приплясывая, поет). Мы полоумны во Христе.

Удивлены все, кроме Людовика. Б р а т В е р н о с т ь – постная физиономия с длинным носом, в темном кафтане – выделяется из толпы придворных и прокрадывается к Шаррону.

О д н о г л а з ы й (глядя на Варфоломея, тихо). Жуткий мальчик, помолись.

В а р ф о л о м е й. Славнейший царь мира. Я пришел к тебе, чтобы сообщить, что у тебя в государстве появился антихрист.

У придворных на лицах отупение.

Безбожник, ядовитый червь, грызущий подножие твоего трона, носит имя Жан-Батист Мольер. Сожги его вместе с его богомерзким творением «Тартюф» на площади. Весь мир верных сынов церкви требует этого.

Брат Верность при слове «требует» схватился за голову. Шаррон изменился в лице.

Л ю д о в и к. Требует? У кого же он требует?

В а р ф о л о м е й. У тебя, государь.

Л ю д о в и к. У меня? Архиепископ, у меня тут что-то требуют.

Ш а р р о н. Простите, государь. Он, очевидно, помешался сегодня. А я не знал. Это моя вина.

Л ю д о в и к (в пространство). Герцог, если не трудно, посадите отца Варфоломея на три месяца в тюрьму.

В а р ф о л о м е й (кричит). Из-за антихриста страдаю!

Движение – и отец Варфоломей исчезает так, что его как будто и не было. Людовик ест.

Л ю д о в и к. Архиепископ, подойдите ко мне. Я хочу с вами говорить интимно.

Придворные всей толпой отступают на лестницу. Отступает мушкетер, и Людовик – наедине с Шарроном.

Он – полоумный?

Ш а р р о н (твердо). Да, государь, он – полоумный, но у него сердце истинного служителя Бога.

Л ю д о в и к. Архиепископ, вы находите этого Мольера опасным?

Ш а р р о н (твердо). Государь, это сатана.

Л ю д о в и к. Гм. Вы, значит, разделяете мнение Варфоломея?

Ш а р р о н. Да, государь, разделяю. Сир, выслушайте меня. Безоблачное и победоносное царствование ваше не омрачено ничем и ничем не будет омрачено, пока вы будете любить...

Л ю д о в и к. Кого?

Ш а р р о н. Бога.

Л ю д о в и к (сняв шляпу). Я люблю его.

Ш а р р о н (подняв руку). Он – там, вы – на земле, и больше нет никого.

Л ю д о в и к. Да.

Ш а р р о н. Государь, нет пределов твоей мощи и никогда не будет, пока свет религии почиет над твоим государством.

Л ю д о в и к. Люблю религию.

Ш а р р о н. Так, государь, я вместе с блаженным Варфоломеем прошу тебя – заступись за нее.

Л ю д о в и к. Вы находите, что он оскорбил религию?

Ш а р р о н. Так, государь.

Л ю д о в и к. Дерзкий актер талантлив. Хорошо, архиепископ, я заступлюсь... Но (понизив голос)... я попробую исправить его, он может служить к славе царствования. Но если он совершит еще одну дерзость, я накажу. (Пауза.) Этот – блаженный ваш – он любит короля?

Ш а р р о н. Да, государь.

Л ю д о в и к. Архиепископ, выпустите монаха через три дня, но внушите ему, что, разговаривая с королем Франции, нельзя произносить слово «требует».

Ш а р р о н. Да благословит тебя Бог, государь, и да опустит он свою карающую руку на безбожника.

Голос: «Слуга вашего величества господин де Мольер».

Л ю д о в и к. Пригласить.

М о л ь е р (входит, издали кланяется Людовику, проходит при величайшем внимании придворных. Он очень постарел, лицо больное, серое). Сир!

Л ю д о в и к. Господин де Мольер, я ужинаю, вы не в претензии?

М о л ь е р. О сир!

Л ю д о в и к. А вы со мной? (В пространство.) Стул, прибор.

М о л ь е р (бледнея). Ваше величество, этой чести я принять не могу. Увольте.

Стул появляется, и Мольер садится на краешек его.

Л ю д о в и к. Как относитесь к цыпленку?

М о л ь е р. Любимое мое блюдо, государь. (Умоляюще.) Разрешите встать.

Л ю д о в и к. Кушайте. Как поживает мой крестник?

М о л ь е р. К великому горю моему, государь, ребенок умер.

Л ю д о в и к. Как, и второй?

М о л ь е р. Не живут мои дети, государь.

Л ю д о в и к. Не следует унывать.

М о л ь е р. Ваше величество, во Франции не было случая, чтобы кто-нибудь ужинал с вами. Я беспокоюсь.

Л ю д о в и к. Франция, господин де Мольер, перед вами в кресле. Она ест цыпленка и не беспокоится.

М о л ь е р. О сир, только вы один в мире можете сказать так.

Л ю д о в и к. Скажите, чем подарит короля в ближайшее время ваше талантливое перо?

М о л ь е р. Государь... то, что может... послужить... (Волнуется.)

Л ю д о в и к. Остро пишете. Но следует знать, что есть темы, которых надо касаться с осторожностью. А в вашем «Тартюфе» вы были, согласитесь, неосторожны. Духовных лиц надлежит уважать. Я надеюсь, что мой писатель не может быть безбожником?

М о л ь е р (испуганно). Помилуйте... ваше величество...

Л ю д о в и к. Твердо веря в то, что в дальнейшем ваше творчество пойдет по правильному пути, я вам разрешаю играть в Пале-Рояле вашу пьесу «Тартюф».

М о л ь е р (приходит в странное состояние). Люблю тебя, король! (В волнении.) Где архиепископ де Шаррон? Вы слышите? Вы слышите!

Людовик встает. Голос: «Королевский ужин окончен!»

Л ю д о в и к (Мольеру). Сегодня вы будете стелить мне постель.

Мольер схватывает со стола два канделябра и идет впереди. За ним пошел Людовик, и – как будто ветер подул – все перед ними расступается.

М о л ь е р (кричит монотонно). Дорогу королю! Дорогу королю! (Поднявшись на лестницу, кричит в пустоту.) Смотрите, архиепископ, вы меня не тронете! Дорогу королю!

Наверху загремели трубы.

Разрешен «Тартюф»! (Скрывается с Людовиком.)

Исчезают все придворные, и на сцене остаются только Шаррон и Брат Верность, оба черны.

Ш а р р о н (у лестницы). Нет. Не исправит тебя король. Всемогущий Бог, вооружи меня и поведи по стопам безбожника, чтобы я его настиг! (Пауза.) И упадет с этой лестницы! (Пауза.) Подойдите ко мне, Брат Верность.

Брат Верность подходит к Шаррону.

Брат Верность, вы что же это? Полоумного прислали? Я вам поверил, что он произведет впечатление на государя.

Б р а т В е р н о с т ь. Кто же знал, что он произнесет слово «требует»?

Ш а р р о н. Требует!

Б р а т В е р н о с т ь. Требует!!

Пауза.

Ш а р р о н. Вы нашли женщину?

Б р а т В е р н о с т ь. Да, архиепископ, все готово. Она послала записку и привезет его.

Ш а р р о н. Поедет ли он?

Б р а т В е р н о с т ь. За женщиной? О, будьте уверены!

На верху лестницы показывается О д н о г л а з ы й. Шаррон и Брат Верность исчезают.

О д н о г л а з ы й (веселится в одиночестве). Ловил поп антихриста, поймал... три месяца тюрьмы! Истинный Бог, помо...

С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к (появившись из-под лестницы). Ты, Помолись?

О д н о г л а з ы й. Ну, скажем, я. Ты можешь называть меня просто маркиз д'Орсиньи. Что тебе надо?

С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к. Тебе записка.

О д н о г л а з ы й. От кого?

С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к. Кто ж ее знает, я ее в парке встретил, а сама она в маске.

О д н о г л а з ы й (читая записку). Гм... какая же это женщина?

С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к (изучая записку). Я думаю, легкого поведения.

О д н о г л а з ы й. Почему?

С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к. Потому, что записки пишет.

О д н о г л а з ы й. Дурак.

С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к. Чего ж ты лаешься?

О д н о г л а з ы й. Сложена хорошо?

С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к. Ну, это ты сам узнаешь.

О д н о г л а з ы й. Ты прав. (Уходит задумчиво.)

Огни начинают гаснуть, и у дверей, как видения, появляются темные м у ш к е т е р ы. Голос вверху лестницы, протяжно: «Король спит!» Другой голос, в отдалении: «Король спит!» Третий голос в подземелье, таинственно: «Король спит!»

С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к. Усну и я. (Ложится на карточный стол, закутывается в портьеру с гербами так, что торчат только его чудовищные башмаки.)

Дворец расплывается в темноте и исчезает... ...и возникает квартира Мольера. День. Клавесин открыт. М у а р р о н, пышно разодетый, очень красивый человек лет двадцати двух, играет нежно. А р м а н д а в кресле слушает, не спуская с него глаз. Муаррон кончил играть.

М у а р р о н. Что вы, маменька, скажете по поводу моей игры?

А р м а н д а. Господин Муаррон, я просила уже вас не называть меня маменькой.

М у а р р о н. Во-первых, сударыня, я не Муаррон, а господин де Муаррон. Вон как! Хе-хе. Хо-хо.

А р м а н д а. Уж не в клавесине ли сидя, вы получили титул?

М у а р р о н. Забудем клавесин. Он покрылся пылью забвения. Это было давно. Ныне же я знаменитый актер, коему рукоплещет Париж. Хе-хе. Хо-хо.

А р м а н д а. И я вам советую не забывать, что этим вы обязаны моему мужу. Он вытащил вас за грязное ухо из клавесина.

М у а р р о н. Не за ухо, а за не менее грязные ноги, Отец – пристойная личность, нет слов, но ревнив, как сатана, и характера ужасного.

А р м а н д а. Могу поздравить моего мужа. Изумительного наглеца он усыновил.

М у а р р о н. Нагловат я, верно, это правильно... Такой характер у меня... Но актер! Нет равного актера в Париже. (Излишне веселится, как человек, накликающий на себя беду.)

А р м а н д а. Ах нахал! А Мольер?

М у а р р о н. Ну чего ж говорить... Трое и есть: мэтр да я.

А р м а н д а. А третий кто?

М у а р р о н. Вы, мама. Вы, моя знаменитая актриса. Вы, Психея. (Тихо аккомпанирует себе, декламирует.) Весной в лесах... летает бог...

А р м а н д а (глухо). Отодвинься от меня.

М у а р р о н (левой рукой обнимает Арманду, правой аккомпанирует). Как строен стан... Амур-герой...

А р м а н д а. Несет колчан... Грозит стрелой... (Тревожно.) Где Бутон?

М у а р р о н. Не бойся, верный слуга на рынке.

А р м а н д а (декламирует). Богиня Венера послала любовь. Прильни, мой любовник, вспени мою кровь.

Муаррон поднимает край ее платья, целует ногу.

(Вздрагивает, закрывает глаза.) Негодяй! (Тревожно.) Где Ренэ?

М у а р р о н. Старуха в кухне. (Целует другое колено.) Мама, пойдем ко мне в комнату.

А р м а н д а. Ни за что, Девой Пречистой клянусь!

М у а р р о н. Пойдем ко мне.

А р м а н д а. Ты самый опасный человек в Париже. Будь неладен час, когда тебя откопали в клавесине.

М у а р р о н. Мама, идем...

А р м а н д а. Девой клянусь, нет. (Встает.) Не пойду! (Идет, скрывается с Муарроном за дверью.)

Муаррон закрывает дверь на ключ.

Зачем, зачем ты закрываешь дверь? (Глухо.) Ты меня погубишь!..

Пауза. Входит Б у т о н с корзиной овощей, торчат хвосты моркови.

Б у т о н (прислушивается, ставит корзину на пол). Странно. (Снимает башмаки, крадется к двери, слушает.) Ах разбойник!.. Но, господа, я здесь ни при чем... ничего не видел, не слышал и не знаю... Царь небесный, он идет! (Скрывается, оставив на полу корзину и башмаки.)

Входит М о л ь е р, кладет трость и шляпу, недоуменно смотрит на башмаки.

М о л ь е р. Арманда!

Ключ в замке мгновенно поворачивается. Мольер устремляется в дверь. Арманда вскрикивает за дверью, шум за дверью, затем выбегает М у а р р о н, держит свой парик в руке.

М у а р р о н. Да как вы смеете?!

М о л ь е р (выбегая за ним). Мерзавец! (Задыхаясь.) Не верю, не верю глазам!.. (Опускается в кресло. Ключ в замке поворачивается.)

А р м а н д а (за дверью). Жан-Батист, опомнись!

Б у т о н заглянул в дверь и пропал.

М о л ь е р (погрозил кулаком двери). Так ты, значит, ел мой хлеб и за это меня обесчестил?

М у а р р о н. Вы смели меня ударить! Берегитесь! (Берется за рукоятку шпаги.)

М о л ь е р. Брось сейчас же рукоятку, гадина!

М у а р р о н. Вызываю вас!

М о л ь е р. Меня? (Пауза.) Вон из моего дома!

М у а р р о н. Вы безумный, вот что, отец. Прямо Сганарель.

М о л ь е р. Бесчестный бродяга! Я тебя отогрел, но я же тебя и ввергну в пучину. Будешь ты играть на ярмарках. Захария Муаррон, с сегодняшнего числа ты в труппе Пале-Рояля не служишь. Иди.

М у а р р о н. Как, вы гоните меня из труппы?

М о л ь е р. Уходи, усыновленный вор.

А р м а н д а (за дверью отчаянно). Мольер!

М у а р р о н (теряясь). Отец, вам померещилось, мы репетировали Психею... своего текста не знаете... Что же это вы разбиваете мою жизнь?

М о л ь е р. Уходи, или я действительно ткну тебя шпагой.

М у а р р о н. Так. (Пауза.) В высокой мере интересно знать, кто же это будет играть Дон Жуана? Уж не Лагранж ли? Хо-хо. (Пауза.) Но смотрите, господин де Мольер, не раскайтесь в вашем безумии. (Пауза.) Я, господин Мольер, владею вашей тайной.

Мольер рассмеялся.

Госпожу Мадлену Бежар вы забыли? Да? Она при смерти... все молится... А между тем, сударь, во Франции есть король.

М о л ь е р. Презренный желторотый лгун, что ты несешь?

М у а р р о н. Несешь? Прямо отсюда отправляюсь я к архиепископу.

М о л ь е р (рассмеялся). Ну, спасибо измене. Узнал я тебя. Но имей в виду, что если до этих твоих слов мое сердце еще могло смягчиться, после них – никогда. Ступай, жалкий дурак!

М у а р р о н (из двери). Сганарель проклятый!

Мольер хватает со стены пистолет, и Муаррон исчезает.

М о л ь е р (трясет дверь, потом говорит в замочную скважину). Уличная женщина.

Арманда громко зарыдала за дверью.

Бутон!

Входит Б у т о н в чулках.

Б у т о н. Я, сударь.

М о л ь е р. Сводник!

Б у т о н. Сударь...

М о л ь е р. Почему здесь башмаки?!

Б у т о н. Это, сударь...

М о л ь е р. Лжешь, по глазам вижу, что лжешь!

Б у т о н. Сударь, чтобы налгать, нужно хоть что-нибудь сказать. А я еще ничего не произнес. Башмаки я снял, ибо... Гвозди, изволите видеть? Подкованные башмаки, будь они прокляты... так я, изволите ли видеть, громыхал ногами, а они репетировали и от меня двери на ключ заперли.

А р м а н д а (за дверью). Да!

М о л ь е р. Овощи при чем?

Б у т о н. А овощи вообще не участвуют. Ни при чем. Я их с базара принес. (Надевает башмаки.)

М о л ь е р. Арманда!

Молчание.

(Говорит в скважину.) Ты что же, хочешь, чтобы я умер? У меня больное сердце.

Б у т о н (в скважину). Вы что, хотите, чтобы он умер? У него больное сердце...

М о л ь е р. Пошел вон. (Ударяет ногой по корзине.)

Бутон исчезает.

Арманда... (Садится у двери на скамеечку.) Потерпи еще немного, я скоро освобожу тебя. Я не хочу умирать в одиночестве... Арманда...

А р м а н д а выходит заплаканная.

А ты можешь поклясться?

А р м а н д а. Клянусь.

М о л ь е р. Скажи мне что-нибудь.

А р м а н д а (шмыгая носом). Такой драматург, а дома... дома... Я не понимаю, как в тебе это может уживаться. Как? Что ты наделал? Скандал на весь Париж. Зачем ты выгнал Муаррона?

М о л ь е р. Да, верно. Ужасный срам. Но ведь он, ты знаешь, негодяй, змееныш... ох, порочный, порочный мальчик, и я боюсь за него. Действительно, от отчаяния он начнет шляться по Парижу, а я его ударил... Ох, как неприятно!..

А р м а н д а. Верни Муаррона, верни.

М о л ь е р. Пусть один день походит, а потом я его верну.

Занавес

Действие третье

Каменный подвал, освещенный трехсвечной люстрой. Стол, покрытый красным сукном, на нем книга и какие-то рукописи. За столом сидят ч л е н ы К а б а л ы С в я щ е н н о г о П и с а н и я в масках; в кресле отдельно, без маски, сидит Ш а р р о н. Дверь открывается, и д в о е в ч е р н о м – люди жуткого вида – вводят М у а р р о н а со связанными руками и с повязкой на глазах. Руки ему развязывают, повязку снимают.

М у а р р о н. Куда меня привели?

Ш а р р о н. Это все равно, сын мой. Ну, повторяй при собрании этих честных братьев свой донос.

Муаррон молчит.

Б р а т С и л а. Ты – немой?

М у а р р о н. Кх... я... святой архиепископ... неясно тогда расслышал и... Я, пожалуй, лучше ничего не буду говорить.

Ш а р р о н. Похоже, сын мой, что ты мне сегодня утром наклеветал на господина Мольера.

Муаррон молчит.

Б р а т С и л а. Отвечай, грациозная дрянь, архиепископу.

Молчание.

Ш а р р о н. С прискорбием вижу я, сын мой, что ты наклеветал.

Б р а т С и л а. Врать вредно, дорогой актер. Придется тебе сесть в тюрьму, красавчик, где ты долго будешь кормить клопов. А делу мы все равно ход дадим.

М у а р р о н (хрипло). Я не клеветал.

Б р а т С и л а. Не тяни из меня жилы, рассказывай.

Муаррон молчит.

Эй!

Из двери выходят двое, еще более неприятного вида, чем те, которые Муаррона привели.

(Глядя на башмаки Муаррона.) А у тебя красивые башмаки, но бывают и еще красивее. (Заплечным мастерам.) Принесите сюда испанский сапожок.

М у а р р о н. Не надо. Несколько лет тому назад я, мальчишкой, сидел в клавесине у шарлатана.

Б р а т С и л а. Зачем же тебя туда занесло?

М у а р р о н. Я играл на внутренней клавиатуре. Это такой фокус, будто бы самоиграющий клавесин.

Б р а т С и л а. Ну-с?

М у а р р о н. В клавесине... Нет, не могу, святой отец! Я был пьян сегодня утром, я забыл, что я сказал вам...

Б р а т С и л а. В последний раз прошу тебя не останавливаться!

М у а р р о н. И... ночью слышал, как голос сказал, что господин де Мольер... женился не на сестре... Мадлены Бежар... а на ее дочери...

Б р а т С и л а. Так чей же это был голос?

М у а р р о н. Я полагаю, что он мне пригрезился.

Б р а т С и л а. Ну вот, чей пригрезился тебе?

М у а р р о н. Актера Лагранжа.

Ш а р р о н. Ну, довольно, спасибо тебе, друг. Ты честно исполнил свой долг. Не терзайся. Всякий верный подданный короля и сын церкви за честь должен считать донести о преступлении, которое ему известно.

Б р а т С и л а. Он ничего себе малый. Первоначально он мне не понравился, но теперь я вижу, что он добрый католик.

Ш а р р о н (Муаррону). Ты, друг, проведешь день или два в помещении, где к тебе будут хорошо относиться и кормить, а потом ты поедешь со мной к королю.

Муаррону завязывают глаза, связывают руки и уводят его.

Так вот, братья, сейчас здесь будет посторонний, и разговаривать с ним я попрошу Брата Верность, потому что мой голос он знает.

В дверь стучат. Шаррон надвигает капюшон на лицо и скрывается в полутьме. Брат Верность идет открывать дверь. Появляется Н е з н а к о м к а в м а с к е и ведет за руку О д н о г л а з о г о. Глаза у того завязаны платком.

О д н о г л а з ы й. Очаровательница, когда же вы наконец разрешите снять повязку? Вы могли бы положиться и на мое слово. Помолись, в вашей квартире пахнет сыростью.

Н е з н а к о м к а в м а с к е. Еще одна ступенька, маркиз. Так... Снимайте. (Прячется.)

О д н о г л а з ы й (снимает повязку, оглядывается). А! Помолись! (Мгновенно правой рукой выхватывает шпагу, а левой пистолет и становится спиной к стене, обнаруживая большой жизненный опыт. Пауза.) У некоторых под плащами торчат кончики шпаг. В большой компании меня можно убить, но предупреждаю, что трех из вас вынесут из этой ямы ногами вперед. Я – «Помолись». Ни с места! Где дрянь, заманившая меня в ловушку?

Н е з н а к о м к а в м а с к е (из тьмы). Я здесь, маркиз, но я вовсе не дрянь.

Б р а т С и л а. Фи, маркиз, даме...

Б р а т В е р н о с т ь. Мы просим вас успокоиться, никто не хочет нападать на вас.

Б р а т С и л а. Маркиз, спрячьте ваш пистолет, он смотрит, как дырявый глаз, и портит беседу.

О д н о г л а з ы й. Где я нахожусь?

Б р а т В е р н о с т ь. В подвале церкви.

О д н о г л а з ы й. Требую выпустить меня отсюда!

Б р а т В е р н о с т ь. Дверь в любую минуту откроют для вас.

О д н о г л а з ы й. В таком случае зачем же заманивать меня сюда, помолись! Прежде всего это не заговор на жизнь короля?

Б р а т В е р н о с т ь. Бог вас простит, маркиз. Здесь пламенные обожатели короля. Вы находитесь на тайном заседании Кабалы Священного Писания.

О д н о г л а з ы й. Ба! Кабала! Я не верил в то, что она существует. Зачем же я понадобился ей? (Прячет пистолет.)

Б р а т В е р н о с т ь. Присаживайтесь, маркиз, прошу вас.

О д н о г л а з ы й. Спасибо. (Садится.)

Б р а т В е р н о с т ь. Мы скорбим о вас, маркиз.

Ч л е н ы К а б а л ы (хором). Мы скорбим!

О д н о г л а з ы й. А я не люблю, когда скорбят. Изложите дело.

Б р а т В е р н о с т ь. Маркиз, мы хотели вас предупредить о том, что над вами смеются при дворе.

О д н о г л а з ы й. Это ошибка. Меня зовут «Помолись».

Б р а т В е р н о с т ь. Кому же во Франции не известно ваше несравненное искусство? Поэтому и шепчутся за вашей спиной.

О д н о г л а з ы й (хлопнув шпагой по столу). Фамилию!

Члены Кабалы перекрестились.

Б р а т С и л а. К чему этот шум, маркиз?

Б р а т В е р н о с т ь. Шепчет весь двор.

О д н о г л а з ы й. Говорите, а не то я потеряю терпение!

Б р а т В е р н о с т ь. Вы изволите знать гнуснейшую пьесу некоего Жана-Батиста Мольера под названием «Тартюф»?

О д н о г л а з ы й. Я в театр Пале-Рояль не хожу, но слышал о ней.

Б р а т В е р н о с т ь. В этой пьесе комедиант-безбожник насмеялся над религией и над ее служителями.

О д н о г л а з ы й. Какой негодник!

Б р а т В е р н о с т ь. Но не одну религию оскорбил Мольер. Ненавидя высшее общество, он и над ним надругался. Пьесу «Дон Жуан», может быть, изволите знать?

О д н о г л а з ы й. Тоже слышал. Но какое отношение к д'Орсиньи имеет балаган в Пале-Рояле?

Б р а т В е р н о с т ь. У нас совершенно точные сведения о том, что борзописец вас, маркиз, вывел в качестве своего героя Дон Жуана.

О д н о г л а з ы й (спрятав шпагу). Что же это за Дон Жуан?

Б р а т С и л а. Безбожник, негодяй, убийца и, простите, маркиз, растлитель женщин.

О д н о г л а з ы й (изменившись в лице). Так. Благодарю вас.

Б р а т В е р н о с т ь (взяв со стола рукопись). Может быть, вам угодно ознакомиться с материалом?

О д н о г л а з ы й. Нет, благодарю, неинтересно. Скажите, среди присутствующих, может быть, есть кто-нибудь, кто считает, что были основания вывести д'Орсиньи в пакостном виде?

Б р а т В е р н о с т ь. Братья, нет ли такого?

Среди членов Кабалы полное отрицание.

Такого не имеется. Итак, вы изволите видеть, какими побуждениями мы руководствовались, пригласив вас столь странным способом на тайное заседание. Здесь, маркиз, лица вашего круга, и вы сами понимаете, как нам неприятно...

О д н о г л а з ы й. Вполне. Благодарю вас.

Б р а т В е р н о с т ь. Многоуважаемый маркиз, мы полагаемся на то, что сказанное сегодня останется между нами, равно как и никому не будет известно, что мы тревожили вас.

О д н о г л а з ы й. Не беспокойтесь, сударь. Где дама, которая привезла меня?

Н е з н а к о м к а в м а с к е (выходит). Я здесь.

О д н о г л а з ы й (хмуро). Приношу вам свои извинения, сударыня.

Н е з н а к о м к а в м а с к е. Бог вас простит, маркиз, прощаю и я. Пожалуйте со мной, я отвезу вас к тому месту, где мы встретились. Вы позволите вам опять завязать глаза, потому что почтенное общество не хочет, чтобы кто-нибудь видел дорогу к месту их заседаний.

О д н о г л а з ы й. Если уж это так необходимо...

Одноглазому завязывают глаза, и Незнакомка уводит его. Дверь закрывается.

Ш а р р о н (снимая капюшон и выходя из тьмы). Заседание Кабалы Священного писания объявляю закрытым. Помолимся, братья.

Члены Кабалы встают и тихо поют: Laudamus, tibi, Domine, rex aeternae gloriae...[49]

...Необъятный собор полон ладаном, туманом и тьмой. Бродят огоньки. Маленькая исповедальня архиепископа, в ней свечи. Проходят две темные фигуры, послышался хриплый шепот: «Вы видели „Тартюфа“?.. Вы видели „Тартюфа“?..» – и пропал. Появляются А р м а н д а и Л а г р а н ж, ведут под руки М а д л е н у.

Та – седая, больная.

М а д л е н а. Спасибо, Арманда. Спасибо и вам, Варле, мой преданный друг.

Орган зазвучал в высоте.

Л а г р а н ж. Мы подождем вас здесь. Вот дверь архиепископа.

Мадлена крестится и, тихо постучав, входит в исповедальню. Арманда и Лагранж закутываются в черные плащи, садятся на скамью, и тьма их поглощает.

Ш а р р о н (возникает в исповедальне). Подойдите, дочь моя. Вы – Мадлена Бежар?

Орган умолк.

Узнал я, что вы одна из самых набожных дочерей собора, и сердцу моему вы милы. Я сам решил исповедовать вас.

М а д л е н а. Какая честь мне, грешнице. (Целует руки Шаррону.)

Ш а р р о н (благословляя Мадлену, накрывает ее голову покрывалом). Вы больны, бедная?

М а д л е н а. Больна, мой архиепископ.

Ш а р р о н (страдальчески). Что же, хочешь оставить мир?

М а д л е н а. Хочу оставить мир.

Орган в высоте.

Ш а р р о н. Чем больна?

М а д л е н а. Врачи сказали, что сгнила моя кровь, и вижу дьявола, и боюсь его.

Ш а р р о н. Бедная женщина! Чем спасаешься от дьявола?

М а д л е н а. Молюсь.

Орган умолкает.

Ш а р р о н. Господь за это вознесет тебя и полюбит.

М а д л е н а. А он не забудет меня?

Ш а р р о н. Нет. Чем грешна, говори.

М а д л е н а. Всю жизнь грешила, мой отец. Была великой блудницей, лгала, много лет была актрисой и всех прельщала.

Ш а р р о н. Какой-нибудь особенно тяжкий грех за собой помнишь?

М а д л е н а. Не помню, архиепископ.

Ш а р р о н (печально). Безумны люди. И придешь ты с раскаленным гвоздем в сердце, и там уже никто не вынет его. Никогда! Значение слова «никогда» понимаешь ли?

М а д л е н а (подумала). Поняла. (Испугалась.) Ах, боюсь!

Ш а р р о н (превращаясь в дьявола). И увидишь костры, а между ними...

М а д л е н а. ...ходит, ходит часовой...

Ш а р р о н. ...и шепчет... зачем же ты не оставила свой грех, а принесла его с собой?

М а д л е н а. А я заломлю руки, Богу закричу.

Орган зазвучал.

Ш а р р о н. И тогда уже не услышит Господь. И обвиснешь ты на цепях, и ноги погрузишь в костер... И так всегда. Слово «всегда» понимаешь?

М а д л е н а. Боюсь понять. Если я пойму, я сейчас же умру. (Вскрикивает слабо.) Поняла. А если оставить здесь?

Ш а р р о н. Будешь слушать вечную службу.

В высоте со свечами прошла п р о ц е с с и я и спели детские голоса. Потом это все исчезло.

М а д л е н а (шарит руками, как во тьме). Где вы, святой отец?

Ш а р р о н (глухо). Я здесь... Я здесь... Я здесь...

М а д л е н а. Хочу слушать вечную службу.(Шепчет страстно.) Давно, давно я жила с двумя и прижила дочь Арманду и всю жизнь терзалась, не зная, чья она...

Ш а р р о н. Ах, бедная...

М а д л е н а. Я родила ее в провинции. Когда же она выросла, я привезла ее в Париж и выдала ее за свою сестру. Он же, обуреваемый страстью, сошелся с ней, и я уже ничего не сказала ему, чтобы не сделать несчастным и его. Из-за меня, быть может, он совершил смертный грех, а меня поверг в ад. Хочу лететь в вечную службу.

Ш а р р о н. И я, архиепископ, властью, мне данною, тебя развязываю и отпускаю.

М а д л е н а (плача от восторга). Теперь могу лететь!

Орган запел мощно.

Ш а р р о н (плача счастливыми слезами). Лети, лети.

Орган замолк.

Ваша дочь здесь? Позовите ее сюда, я прощу и ей невольный грех.

М а д л е н а (выходя из исповедальни). Арманда, Арманда, сестра моя, пойди, архиепископ и тебя благословит. Я счастлива!.. Я счастлива!..

Л а г р а н ж. Я посажу вас в карету.

М а д л е н а. А Арманда?

Л а г р а н ж. Вернусь за ней. (Уводит Мадлену во мрак.)

Арманда входит в исповедальню. Шаррон возникает страшен, в рогатой митре, крестит обратным дьявольским крестом Арманду несколько раз быстро. Орган загудел мощно.

Ш а р р о н. Скажи, ты знаешь, кто был сейчас у меня?

А р м а н д а (ужасается, вдруг все понимает). Нет, нет... Она сестра моя, сестра...

Ш а р р о н. Она твоя мать. Тебя я прощаю. Но сегодня же беги от него, беги.

Арманда, слабо вскрикнув, падает навзничь и остается неподвижной на пороге исповедальни. Шаррон исчезает. Орган гудит успокоительно.

Л а г р а н ж (возвращается в полумраке, как темный рыцарь). Арманда, вам дурно?

Тьма. ...День. Приемная короля. Л ю д о в и к, в темном кафтане с золотом, – у стола. Перед ним – темный и измученный Ш а р р о н. На полу сидит С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к – чинит башмак.

Ш а р р о н. На предсмертной исповеди она мне это подтвердила, и тогда я не счел даже нужным, ваше величество, допрашивать актера Лагранжа, чтобы не раздувать это гнусное дело. И следствие я прекратил. Ваше величество, Мольер запятнал себя преступлением. Впрочем, как будет угодно судить вашему величеству.

Л ю д о в и к. Благодарю вас, мой архиепископ. Вы поступили правильно. Я считаю дело выясненным. (Звонит, говорит в пространство.) Вызовите сейчас же директора театра Пале-Рояль господина де Мольера. Снимите караулы из этих комнат, я буду говорить наедине. (Шаррону.) Архиепископ, пришлите ко мне этого Муаррона.

Ш а р р о н. Сейчас, сир. (Уходит.)

С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к. Великий монарх, видно, королевство-то без доносов существовать не может?

Л ю д о в и к. Помалкивай, шут, чини башмак. А ты не любишь доносчиков?

С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к. Ну чего же в них любить? Такая сволочь, ваше величество!

Входит М у а р р о н. Глаза у него затравленные, запуган и имеет такой вид, точно он спал не раздеваясь. Людовик, которого он видит так близко – впервые, очевидно, – производит на него большое впечатление.

Л ю д о в и к (вежливо). Захария Муаррон?

М у а р р о н. Так, ваше величество.

Л ю д о в и к. Вы в клавесине сидели?

М у а р р о н. Я, сир.

Л ю д о в и к. Господин де Мольер вас усыновил?

Муаррон молчит.

Я вам задал вопрос.

М у а р р о н. Да.

Л ю д о в и к. Актерскому искусству он вас учил?

Муаррон заплакал.

Я вам задал вопрос.

М у а р р о н. Он.

Л ю д о в и к. Каким побуждением руководствовались, когда писали донос на имя короля? Здесь написано: «желая помочь правосудию».

М у а р р о н (механически). Так, желая...

Л ю д о в и к. Верно ли, что он вас ударил по лицу?

М у а р р о н. Верно.

Л ю д о в и к. За что?

М у а р р о н. Его жена изменяла ему со мной.

Л ю д о в и к. Так. Это не обязательно сообщать на допросе. Можно сказать так: по интимным причинам. Сколько вам лет?

М у а р р о н. Двадцать три года.

Л ю д о в и к. Объявляю вам благоприятное известие. Донос ваш подтвержден следствием. Какое вознаграждение хотите получить от короля? Денег хотите?

М у а р р о н (вздрогнул. Пауза). Ваше величество, позвольте мне поступить в Королевский бургонский театр.

Л ю д о в и к. Нет. О вас сведения, что вы слабый актер. Нельзя.

М у а р р о н. Я – слабый?.. (Наивно) А в Театр дю Марэ?

Л ю д о в и к. Тоже нет.

М у а р р о н. А что же делать мне?..

Л ю д о в и к. Зачем вам эта сомнительная профессия актера? Вы – ничем не запятнанный человек. Если желаете, вас примут на королевскую службу, в сыскную полицию. Подайте на имя короля заявление. Оно будет удовлетворено. Можете идти.

Муаррон пошел.

С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к. На осину, на осину...

Л ю д о в и к. Шут. (Звонит.) Господина де Мольера!

Лишь только Муаррон скрылся за дверью, в других дверях появляется Л а г р а н ж, вводит М о л ь е р а и тотчас же скрывается. Мольер в странном виде: воротник надет криво, парик в беспорядке, лицо свинцовое, руки трясутся, шпага висит криво.

М о л ь е р. Сир...

Л ю д о в и к. Почему и с каким спутником вы явились, в то время как пригласили вас одного?

М о л ь е р (испуганно улыбаясь). Верный ученик мой, актер де Лагранж... проводил. У меня, изволите ли видеть, случился сердечный припадок, и я один дойти не мог... Надеюсь, я ничем не прогневил ваше величество? (Пауза.) У меня, изволите ли... несчастье случилось... извините за беспорядок в туалете. Мадлена Бежар скончалась вчера, а жена моя, Арманда, в тот же час бежала из дому... Все бросила... Платья, вообразите... комод... кольца... и безумную записку оставила... (Вынимает из кармана какой-то лоскут, заискивающе улыбается.)

Л ю д о в и к. Святой архиепископ оказался прав. Вы не только грязный хулитель религии в ваших произведениях, но вы и преступник, вы – безбожник.

Мольер замер.

Объявляю вам решение по делу о вашей женитьбе: запрещаю вам появляться при дворе, запрещаю играть «Тартюфа». Только с тем, чтобы ваша труппа не умерла с голоду, разрешаю играть в Пале-Рояле ваши смешные комедии, но ничего более... И с этого дня бойтесь напомнить мне о себе! Лишаю вас покровительства короля.

М о л ь е р. Ваше величество, ведь это же бедствие... хуже плахи... (Пауза.) За что?!

Л ю д о в и к. За тень скандальной свадьбы, брошенную на королевское имя.

М о л ь е р (опускаясь в кресло). Извините... я не могу подняться...

Л ю д о в и к. Уезжайте. Прием окончен. (Уходит.)

Л а г р а н ж (заглянув в дверь). Что?

М о л ь е р. Карету... Отвези... Позови...

Лагранж скрывается.

Мадлену бы, посоветоваться, но она умерла. Что же это такое?

С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к (сочувственно). Ты что же это? В Бога не веришь, да? Э... как тебя скрутило... На яблоко.

М о л ь е р (машинально берет яблоко). Благодарю.

Ш а р р о н входит и останавливается, долго смотрит на Мольера. У Шаррона удовлетворенно мерцают глаза.

(При виде Шаррона начинает оживать – до этого он лежал грудью на столе. Приподымается, глаза заблестели.) А, святой отец! Довольны? Это за «Тартюфа»? Понятно мне, почему вы так ополчились за религию. Догадливы вы, мой преподобный. Нет спору. Говорят мне как-то приятели: «Описали бы вы как-нибудь стерву – монаха». Я вас и изобразил. Потому что где же взять лучшую стерву, чем вы?

Ш а р р о н. Я скорблю о вас, потому что кто по этому пути пошел, тот уж наверное будет на виселице, сын мой.

М о л ь е р. Да вы меня не называйте вашим сыном, потому что я не чертов сын. (Вынимает шпагу.)

С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к. Что ж ты лаешься?

Ш а р р о н (мерцая). Впрочем, вы до виселицы не дойдете. (Зловеще оглядывается.)

Из-за двери выходит О д н о г л а з ы й с тростью.

О д н о г л а з ы й (молча подходит к Мольеру, наступает ему на ногу). Господин, вы толкнули меня и не извинились. Вы – невежа!

М о л ь е р (машинально). Извините... (Напряженно.) Вы толкнули меня.

О д н о г л а з ы й. Вы – лгун!

М о л ь е р. Как смеете вы! Что вам угодно от меня?!

Л а г р а н ж вошел в это мгновение.

Л а г р а н ж (изменился в лице). Мэтр, сию минуту уходите, уходите! (Волнуясь.) Маркиз, господин де Мольер нездоров.

О д н о г л а з ы й. Я застал его со шпагой в руке. Он здоров. (Мольеру.) Моя фамилия – д'Орсиньи. Вы, милостивый государь, прохвост!

М о л ь е р. Я вызываю вас!

Л а г р а н ж (в ужасе). Уходите. Это – «Помолись»!

Ш а р р о н. Господа, что вы делаете, в королевской приемной, ах...

М о л ь е р. Я вызываю!

О д н о г л а з ы й. Готово дело. Больше я вас не оскорбляю. (Зловеще-весело.) Суди меня Бог, великий король! Принимай, сырая Бастилия! (Лагранжу.) Вы, сударь, будете свидетелем. (Мольеру.) Отдайте ему распоряжения насчет имущества. (Вынимает шпагу, пробует конец.) Нет распоряжений? (Кричит негромко и протяжно.) Помолись! (Крестит воздух шпагой.)

Ш а р р о н. Господа, опомнитесь!.. Господа!.. (Легко взлетает на лестницу и оттуда смотрит на поединок.)

Л а г р а н ж. Прямое убийство!..

С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к. В королевской приемной режутся!

Одноглазый схватывает Справедливого сапожника за шиворот, и тот умолкает. Одноглазый бросается на Мольера, Мольер, отмахиваясь шпагой, прячется за стол. Одноглазый вскакивает на стол.

Л а г р а н ж. Бросайте шпагу, учитель!

Мольер бросает шпагу, опускается на пол.

О д н о г л а з ы й. Берите шпагу!

Л а г р а н ж (Одноглазому). Вы не можете колоть человека, у которого нет шпаги в руке!

О д н о г л а з ы й. Я и не колю. (Мольеру.) Берите шпагу, подлый трус!

М о л ь е р. Не оскорбляйте меня и не бейте. Я как-то чего-то не понимаю. У меня, изволите ли видеть, больное сердце... и моя жена бросила меня... Бриллиантовые кольца на полу валяются... даже белья не взяла... беда...

О д н о г л а з ы й. Ничего не понимаю!

М о л ь е р. Я не постигаю, за что вы бросились на меня? Я вас и видел-то только два раза в жизни. Вы деньги приносили?.. Но ведь это было давно. Я болен... уж вы, пожалуйста, меня не трогайте...

О д н о г л а з ы й. Я вас убью после первого вашего спектакля! (Вкладывает шпагу в ножны.)

М о л ь е р. Хорошо... хорошо... все равно...

Справедливый сапожник вдруг срывается с места и исчезает. Лагранж поднимает Мольера с полу, схватывает шпагу и увлекает Мольера вон. Одноглазый смотрит им вслед.

Ш а р р о н (сходит с лестницы с горящими глазами. Пауза). Почему вы его не кололи?

О д н о г л а з ы й. Какое вам дело? Он бросил шпагу, помолись.

Ш а р р о н. Болван!

О д н о г л а з ы й. Что?! Чертов поп!

Ш а р р о н (вдруг плюнул в Одноглазого). Тьфу!

Одноглазый до того оторопел, что в ответ плюнул в Шаррона. Дверь открылась, и влетел взволнованный С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к, за ним вошел Л ю д о в и к. Ссорящиеся до того увлеклись, что не сразу перестали плевать. Четверо долго и тупо смотрят друг на друга.

Л ю д о в и к. Извините, что помешал. (Скрывается, закрыв за собой дверь.)

Занавес

Действие четвертое

Квартира Мольера. Вечер. Свечи в канделябрах, таинственные тени на стенах. Беспорядок. Разбросаны рукописи. М о л ь е р, в колпаке, в белье, в халате, сидит в громадном кресле. Б у т о н в другом. На столе две шпаги и пистолет. На другом столе ужин и вино, к которому Бутон время от времени прикладывается. Л а г р а н ж в темном плаще ходит взад и вперед и не то ноет, не то что-то напевает, за ним по стене ходит темная рыцарская тень.

Л а г р а н ж. У... клавесин... клавесин...

М о л ь е р. Перестань, Лагранж. Ты тут ни при чем. Это судьба пришла в мой дом и похитила у меня все.

Б у т о н. Истинная правда. У меня у самого трагическая судьба. Торговал я, например, в Лиможе пирожками... Никто этих пирожков не покупает, конечно... Хотел стать актером, к вам попал...

М о л ь е р. Помолчи, Бутон.

Б у т о н. Молчу.

Горькая пауза. Затем слышен скрип лестницы. Дверь открывается, и входит М у а р р о н. Он не в кафтане, а в какой-то грязной куртке. Потерт, небрит и полупьян, в руке фонарь. Сидящие прикладывают руки козырьком к глазам. Когда Муаррона узнали, Лагранж схватывает со стола пистолет, Мольер бьет Лагранжа по руке, Лагранж стреляет и попадает в потолок. Муаррон, ничуть не удивившись, вяло посмотрел в то место, куда попала пуля. Лагранж, хватаясь за что попало, разбивает кувшин, бросается на Муаррона, валит его на землю и начинает душить.

Л а г р а н ж. Казни меня, король, казни... (Рыча.) Иуда!

М о л ь е р (страдальчески). Бутон... Бутон... (Вдвоем с Бутоном оттаскивают Лагранжа от Муаррона. Лагранжу.) А ведь уморишь меня ты, ты... стрельбой и шумом... Ты что ж еще? Убийство у меня в квартире учинить хочешь?

Пауза.

Л а г р а н ж. Тварь Захария Муаррон, ты меня знаешь?

Муаррон утвердительно кивает.

Куда бы ты ночью ни пошел – жди смерти. Утра ты уже не увидишь. (Закутывается в плащ и умолкает.)

Муаррон утвердительно кивает головой Лагранжу, становится перед Мольером на колени и кланяется в землю.

М о л ь е р. С чем пожаловал, сынок? Преступление раскрыто, стало быть, что можешь ты еще выудить в моем доме? О чем напишешь королю? Или ты подозреваешь, что я еще и фальшивомонетчик? Осмотри шкафы и комоды, я тебе разрешаю.

Муаррон вторично кланяется.

Без поклонов говори, чего тебе требуется.

М у а р р о н. Уважаемый и предрагоценный мой учитель, вы думаете, что я пришел просить прощения. Нет. Я явился, чтобы успокоить вас: не позже полночи я повешусь у вас под окнами вследствие того, что жизнь моя продолжаться не может. Вот веревка. (Вынимает из кармана веревку.) И вот записка: «Я ухожу в ад».

М о л ь е р (горько). Вот успокоил.

Б у т о н (глотнув вина). Да, это труднейший случай. Один философ сказал...

М о л ь е р. Молчи, Бутон.

Б у т о н. Молчу.

М у а р р о н. Я пришел побыть возле вас. А на госпожу Мольер, если бы я остался жить, я не взгляну ни одного раза.

М о л ь е р. Тебе и не придется взглянуть на нее, мой сын, потому что она ушла, и навеки я один. У меня необузданный характер, потому я и могу сперва совершить что-нибудь, а потом уже думать об этом. И вот, подумав и умудрившись после того, что случилось, я тебя прощаю и возвращаю в мой дом. Входи.

Муаррон заплакал.

Л а г р а н ж (раскрыв свой плащ). Вы, учитель, не человек, не человек. Вы – тряпка, которой моют полы!

М о л ь е р (ему). Дерзкий щенок! Не рассуждай о том, чего не понимаешь. (Пауза. Муаррону.) Вставай, не протирай штаны.

Пауза. Муаррон поднялся. Пауза.

Где кафтан?

М у а р р о н. В кабаке заложил.

М о л ь е р. За сколько?

Муаррон махнул рукой.

(Ворчит.) Это свинство – атласные кафтаны в кабаках оставлять. (Бутону.) Выкупить кафтан... (Муаррону.) Ты, говорят, бродил, бродил и к королю даже забрел?

М у а р р о н (бия себя в грудь). И сказал мне король: в сыщики, в сыщики... Вы, говорит, плохой актер...

М о л ь е р. Ах, сердце человеческое! Ах, куманек мой, ах, король! Король ошибся: ты актер первого ранга, а в сыщики ты не годишься – у тебя сердце неподходящее. Об одном я сожалею – что играть мне с тобой не придется долго. Спустили на меня, мой сын, одноглазую собаку – мушкетера. Лишил меня король покровительства, и, стало быть, зарежут меня. Бежать придется.

М у а р р о н. Учитель, пока я жив, не удастся ему вас зарезать, верьте мне! Вы знаете, как я владею шпагой.

Л а г р а н ж (высунув ухо из плаща). Ты поразительно владеешь шпагой, это верно. Но, гнусная гадина, прежде чем ты подойдешь к «Помолись», купи себе панихиду в соборе.

М у а р р о н. Сзади заколю.

Л а г р а н ж. Это по тебе.

М у а р р о н (Мольеру). Буду неотлучно ходить рядом с вами, дома и на улице, ночью и днем, с чем и явился.

Л а г р а н ж. Как сыщик.

М о л ь е р (Лагранжу). Заткни себе рот кружевом.

М у а р р о н. Милый Регистр, не оскорбляй меня, зачем же оскорблять того, кто не может тебе ответить. Меня не следует трогать – я человек с пятном. И не бросайся на меня этой ночью. Ты убьешь меня, тебя повесят, а Кабала беззащитного мэтра заколет.

М о л ь е р. Ты значительно поумнел с тех пор, как исчез из дому.

М у а р р о н (Лагранжу). Имей в виду, что мэтра признали безбожником за «Тартюфа». Я был в подвале у Кабалы... Закона для него нету – значит, жди всего.

М о л ь е р. Знаю. (Вздрагивает.) Постучали?

М у а р р о н. Нет. (Лагранжу.) Бери пистолет и фонарь, идем караулить.

Лагранж и Муаррон берут оружие и фонарь и уходят. Пауза.

М о л ь е р. Тиран, тиран...

Б у т о н. Про кого вы это говорите, мэтр?

М о л ь е р. Про короля Франции...

Б у т о н. Молчите!

М о л ь е р. Про Людовика Великого! Тиран!

Б у т о н. Все кончено. Повешены оба.

М о л ь е р. Ох, Бутон, я сегодня чуть не умер от страху. Золотой идол, а глаза, веришь ли, изумрудные. Руки у меня покрылись холодным потом. Поплыло все косяком, все боком, и соображаю только одно – что он меня давит! Идол!

Б у т о н. Повешены оба, и я в том числе. Рядышком на площади. Так вот вы висите, а наискосок – я. Безвинно погибший Жан-Жак Бутон. Где я? В царстве небесном. Не узнаю местности.

М о л ь е р. Всю жизнь я ему лизал шпоры и думал только одно: не раздави. И вот все-таки – раздавил. Тиран!

Б у т о н. И бьет барабан на площади. Кто высунул не вовремя язык? Будет он висеть до самого пояса.

М о л ь е р. За что? Понимаешь, я сегодня утром спрашиваю его – за что? Не понимаю... Я ему говорю: я, ваше величество, ненавижу такие поступки, я протестую, я оскорблен, ваше величество; извольте объяснить... Извольте... я, быть может, вам мало льстил? Я, быть может, мало ползал?.. Ваше величество, где же вы найдете такого другого блюдолиза, как Мольер?.. Но ведь из-за чего, Бутон? Из-за «Тартюфа». Из-за этого унижался. Думал найти союзника. Нашел! Не унижайся, Бутон! Ненавижу королевскую тиранию!

Б у т о н. Мэтр, вам памятник поставят. Девушка у фонтана, а изо рта у нее бьет струя. Вы выдающаяся личность, но только замолчите... Чтобы у вас язык отсох... За что меня вы губите?..

М о л ь е р. Что еще я должен сделать, чтобы доказать, что я червь? Но, ваше величество, я писатель, я мыслю, знаете ли, я протестую... она не дочь моя! (Бутону.) Попросите ко мне Мадлену Бежар, я хочу посоветоваться.

Б у т о н. Что вы, мэтр?!

М о л ь е р. А... умерла... Зачем, моя старуха, ты не сказала мне всей правды? Или нет, зачем, зачем ты не учила меня, зачем не била ты меня?.. Понимаешь ли, свечи, говорит, зажжем... я приду к тебе... (Тоскует.) Свечи-то горят, а ее нет... Я еще кафтан на тебе разорвал... На тебе луидор за кафтан.

Б у т о н (плаксиво). Я кликну кого-нибудь... Это было десять лет назад, что вы...

М о л ь е р. Укладывай все. Сыграю завтра в последний раз, и побежим в Англию. Как глупо! На море дует ветер, язык чужой, и вообще дело не в Англии, а в том, что...

Дверь открывается, и в ней появляется голова старухи Р е н э.

Р е н э. Там за вами монашка пришла.

М о л ь е р (испугался). Что такое?!.. Какая монашка?

Р е н э. Вы же сами хотели ей дать стирать театральные костюмы.

М о л ь е р. Фу, старая дура Ренэ, как напутала! Э! Костюмы! Скажи ей, чтобы завтра пришла к концу спектакля в Пале-Рояль. Дура!

Р е н э. Мне что. Вы сами велели.

М о л ь е р. Ничего я не велел.

Ренэ скрывается. Пауза.

Да, какие еще дела? Ах да, кафтан... Покажи-ка, где я разорвал?

Б у т о н. Мэтр, ложитесь, ради Бога! Какой кафтан?

Мольер вдруг забирается под одеяло и скрывается под ним с головой.

Всемогущий Господи, сделай так, чтобы никто не слышал того, что он говорил. Применим хитрость. (Неестественно громко и фальшиво, как бы продолжая беседу.) Так вы что говорите, милостивый государь? Что наш король есть самый лучший, самый блестящий король во всем мире? С моей стороны возражений нет. Присоединяюсь к вашему мнению.

М о л ь е р (под одеялом). Бездарность.

Б у т о н. Молчите! (Фальшивым голосом.) Да, я кричал, кричу и буду кричать: да здравствует король!

В окно стучат. Мольер тревожно высовывает голову из-под одеяла. Бутон осторожно открывает окно, и в окне появляется встревоженный М у а р р о н с фонарем.

М у а р р о н. Кто крикнул? Что случилось?

Б у т о н. Ничего не случилось. Почему непременно что-нибудь должно случиться? Я беседовал с господином де Мольером и крикнул: да здравствует король! Имеет Бутон право хоть что-нибудь кричать? Он и кричит. Да здравствует король!

М о л ь е р. Боже, какой бездарный дурак!

...Уборная актеров в Пале-Рояле. И так же по-прежнему висит старая зеленая афиша, и так же у распятия горит лампадка и зеленый фонарь у Лагранжа. Но за занавесами слышны гул и свистки. В кресле сидит М о л ь е р, в халате и колпаке, в гриме с карикатурным носом. Мольер возбужден, в странном состоянии, как будто пьян. Возле него – в черных костюмах врачей, но без грима, Л а г р а н ж и д ю К р у а з и. Валяются карикатурные маски врачей. Дверь открывается, и вбегает Б у т о н; М у а р р о н в начале сцены стоит неподвижно в отдалении, в черном плаще.

М о л ь е р. Ну! Умер?

Б у т о н (Лагранжу). Шпагой...

М о л ь е р. Попрошу обращаться к директору Пале-Рояля, а не к актерам. Я еще хозяин на последнем спектакле!

Б у т о н (ему). Ну, умер. Шпагой ударили в сердце.

М о л ь е р. Царство небесное. Ну что же сделаешь...

С у ф л е р (заглянул в дверь). Что происходит?

Л а г р а н ж (подчеркнуто громко). Что происходит? Мушкетеры ворвались в театр и убили привратника.

С у ф л е р. Э!.. (Скрывается.)

Л а г р а н ж. Я, секретарь театра, заявляю. Театр полон безбилетными мушкетерами и неизвестными мне личностями. Я бессилен сдерживать их и запрещаю продолжать спектакль.

М о л ь е р. Но... но... но!.. Он запрещает! Не забывай, кто ты такой! Ты в сравнении со мной мальчуган, а я седой, вот что.

Л а г р а н ж (шепотом Бутону). Он пил?

Б у т о н. Ни капли.

М о л ь е р. Что я еще хотел сказать?..

Б у т о н. Золотой господин де Мольер...

М о л ь е р. Бутон!..

Б у т о н. ...пошел вон!.. Я знаю, двадцать лет я с вами и слышу только эту фразу или – молчи, Бутон! И я привык. Вы меня любите, мэтр, и во имя этой любви умоляю коленопреклоненно – не доигрывайте спектакль, а бегите – карета готова.

М о л ь е р. С чего ты взял, что я тебя люблю? Ты болтун. Меня никто не любит. Меня раздражают, за мной гоняются! И вышло распоряжение архиепископа не хоронить меня на кладбище. Стало быть, все будут в ограде, а я околею за оградой. Так знайте, что я не нуждаюсь в их кладбище, плюю на это! Всю жизнь вы меня травите, вы все враги мне.

Д ю К р у а з и. Побойтесь Бога, мэтр, мы...

Л а г р а н ж (Бутону). Как играть в таком состоянии, как играть?

Свист и грохот за занавесами.

Вот!

М о л ь е р. Масленица! В Пале-Рояле били люстры не раз. Партер веселится.

Б у т о н (зловеще). В театре Одноглазый.

Пауза.

М о л ь е р (утихнув). А... (Испуганно.) Где Муаррон? (Бросается к Муаррону и прячется у него в плаще.)

Муаррон, оскалив зубы, молчит, обняв Мольера.

Д ю К р у а з и (шепотом). Врача звать надо.

М о л ь е р (выглянув из плаща, робко). На сцене он меня не может тронуть, а?..

Молчание.

Дверь открывается, и вбегает Р и в а л ь. Она в оригинальном костюме, по обыкновению полуобнажена, на голове шляпа врача, очки колесами.

Р и в а л ь. Больше нельзя затягивать антракт. Или играть...

Л а г р а н ж. Хочет играть, что делать?

Р и в а л ь (долго смотрит на Мольера). Играть.

М о л ь е р (вылезая из плаща). Молодец! Храбрая моя старуха, иди, я тебя поцелую. Разве можно начать последний спектакль и не доиграть. Она понимает. Двенадцать лет ты со мной играешь, и, веришь ли, ни одного раза я тебя не видел одетой, всегда ты голая.

Р и в а л ь (целует его). Э, Жан-Батист, король вас простит.

М о л ь е р (мутно). Он... да...

Р и в а л ь. Вы меня будете слушать?

М о л ь е р (подумав). Буду. А их не буду. (Как-то нелепо двинул ногой.) Они дураки. (Вдруг вздрогнул и резко изменился.) Простите меня, господа, я позволил себе грубость. Я и сам не понимаю, как у меня это вырвалось. Я взволнован. Войдите в мое положение. Господин дю Круази....

Д ю К р у а з и, Л а г р а н ж, Б у т о н (хором). Мы не сердимся!

Р и в а л ь. Сейчас же после вашей последней фразы мы спустим вас в люк, спрячем у меня в уборной до утра, а на рассвете вы покинете Париж. Согласны? Тогда начинаем.

М о л ь е р. Согласен. Давайте последнюю картину.

Дю Круази, Лагранж и Муаррон схватывают маски и скрываются. Мольер обнимает Риваль, и та исчезает. Мольер снимает халат. Бутон открывает занавес, отделяющий нас от сцены. На сцене громадная кровать, белая статуя, темный портрет на стене, столик с колокольчиком. Люстры загорожены зелеными экранами, и от этого на сцене ночной уютный свет. В будке загораются свечи, в ней появляется С у ф л е р. За главным занавесом шумит зрительный зал, изредка взмывают зловещие свистки. Мольер, резко изменившись, с необыкновенной легкостью взлетает на кровать, укладывается, накрывается одеялом.

М о л ь е р (Суфлеру, шепотом). Давай!

Раздается удар гонга, за занавесом стихает зал. Начинается веселая таинственная музыка. Мольер под нее захрапел. С шорохом упал громадный занавес. Чувствуется, что театр переполнен. В крайней золоченой ложе громоздятся какие-то смутные лица. В музыке громовой удар литавр, и из полу вырастает Л а г р а н ж с невероятным носом, в черном колпаке, заглядывает Мольеру в лицо.

М о л ь е р (в ужасе).

Что за дьявол?.. Ночью в спальне?

Потрудитесь выйти вон!

Музыка.

Л а г р а н ж.

Не кричите так нахально.

Терапевт я, ваш Пургон!

М о л ь е р (садится в ужасе на кровати).

Виноват. Кто там за пологом?!

Портрет на стене разрывается, и из него высовывается д ю К р у а з и – пьяная харя с красным носом, в докторских очках и колпаке.

Вот еще один. (Портрету.) Я рад...

Д ю К р у а з и (пьяным басом).

От коллегии венерологов

К вам явился депутат.

М о л ь е р.

Не мерещится ль мне это?!

Статуя разваливается, и из нее вылетает Р и в а л ь.

Что за дикий инцидент?!

Р и в а л ь.

Медицинских факультетов

Я бессменный президент.

В зале: «Га-га-га!» Из полу вырастает чудовище – врач неимоверного роста.

М о л ь е р.

Врач длиной под самый ярус.

Слуги! (Звонит.) Я сошел с ума!

Подушки на кровати взрываются, и в изголовье вырастает М у а р р о н.

М у а р р о н.

Вот и я – Диафуарус,

Незабвенный врач Фома!

Падает третий, дальний, занавес, и за ним вырастает х о р в р а ч е й и а п т е к а р е й в смешных и странных масках.

М о л ь е р.

Но чему обязан честью?..

Ведь столь поздняя пора...

Р и в а л ь.

Мы приехали с известьем!

Х о р в р а ч е й (грянул).

Вас возводят в доктора!!

Р и в а л ь.

Кто спасает свой желудок?

М о л ь е р.

Кто ревень пригоршней ест!

Р и в а л ь.

Бене, бене, бене, бене!

Х о р в р а ч е й.

Новус доктор дигнус эст!

Д ю К р у а з и.

Например, вот скажем, – луэс?..

М о л ь е р.

Схватишь – лечишь восемь лет!

В зале: «Га-га-га-га!..»

Л а г р а н ж.

Браво, браво, браво, браво,

Замечательный ответ!

Р и в а л ь.

У него большие знанья...

Д ю К р у а з и.

Так и рубит он сплеча!

Из ложи внезапно показывается О д н о г л а з ы й, садится на борт ее и застывает в позе ожидания.

М у а р р о н.

И в раю получит званье...

Х о р в р а ч е й (грянул).

Бакалавра и врача!

М о л ь е р (внезапно падает смешно). Мадлену мне! Посоветоваться... Помогите!..

В зале: «Га-га-га!..»

Партер, не смейся, сейчас, сейчас... (Затихает.)

Музыка играет еще несколько моментов, потом разваливается. В ответ на удар литавр в уборной Мольера вырастает страшная М о н а ш к а.

М о н а ш к а (гнусаво). Где его костюмы? (Быстро собирает все костюмы Мольера и исчезает с ними.)

На сцене смятение.

Л а г р а н ж (сняв маску, у рампы). Господа, господин де Мольер, исполняющий роль Аргана, упал... (Волнуется.) Спектакль не может быть окончен.

Тишина. Потом крик из ложи: «Деньги обратно!» Свист и гул.

М у а р р о н (сняв маску). Кто крикнул про деньги? (Вынимает шпагу, пробует ее конец.)

Б у т о н (на сцене, задушенно). Кто мог крикнуть это?

М у а р р о н (указывая на ложу). Вы или вы?

Тишина.

(Одноглазому.) Грязный зверь!

Одноглазый, вынув шпагу, поднимается на сцену.

(Идет, как кошка, ему навстречу.) Иди, иди. Подойди сюда! (Поравнявшись с Мольером, глядит на него, втыкает шпагу в пол, поворачивается и уходит со сцены.)

Суфлер внезапно в будке заплакал. Одноглазый глядит на Мольера, вкладывает шпагу в ножны и уходит со сцены.

Л а г р а н ж (Бутону). Да дайте же занавес!

Хор вышел из оцепенения, врачи и аптекари бросаются к Мольеру, окружают его страшной толпой, и он исчезает. Бутон закрыл наконец занавес, и за ним заревел зал. Бутон выбежал вслед за группой, унесшей Мольера.

Господа, помогите мне! (Говорит в разрез занавеса.) Господа, прошу... разъезд... У нас несчастье.

Р и в а л ь (в другом разрезе). Господа, прошу вас... Господа... Господа...

Занавес вздувается, любопытные пытаются лезть на сцену.

Д ю К р у а з и (в третьем разрезе). Господа... Господа...

Л а г р а н ж. Гасите огни!

Дю Круази тушит люстры, шпагой сбивая свечи. Гул в зале несколько стихает.

Р и в а л ь (в разрезе). Войдите в положение, господа!.. Разъезд, господа... Спектакль окончен...

Последняя свеча гаснет, и сцена погружается во тьму. Все исчезает. Выступает свет у распятия. Сцена открыта, темна и пуста. Невдалеке от зеркала Мольера сидит скорчившись темная ф и г у р а.

На сцене выплывает фонарь, идет темный Л а г р а н ж.

Л а г р а н ж (важным и суровым голосом). Кто остался здесь? Кто здесь?

Б у т о н. Это я. Бутон.

Л а г р а н ж. Почему вы не идете к нему?

Б у т о н. Не хочу.

Л а г р а н ж (проходит к себе, садится, освещается зеленым светом, разворачивает книгу, говорит и пишет). «Семнадцатое февраля. Было четвертое представление пьесы „Мнимый больной“, сочиненной господином де Мольером. В десять часов вечера господин де Мольер, исполняя роль Аргана, упал на сцене и тут же был похищен без покаяния неумолимой смертью». (Пауза.) В знак этого рисую самый большой черный крест. (Думает.) Что же явилось причиной этого? Что? Как записать?.. Причиной этого явилась немилость короля и черная Кабала!.. Так я и запишу! (Пишет и угасает во тьме.)

Конец

Драматургия в театре марионеток