Я даже не жду ответа. Выбегаю из класса, словно обнаружила в нем бомбу с часовым механизмом.
Стоянка, когда я выхожу из школы, уже наполовину пуста. Остались только машины тех учеников, кто занят в спортивных секциях или кружках. Я нигде не занята. Как и Рэв с Декланом. Они стоят за машиной Деклана – я ее прекрасно помню и теперь при свете солнца вижу, что ей нужна покраска. Парни прислонились к кузову, у Деклана между пальцами зажата сигарета.
Я останавливаюсь у зеленого клочка деревьев, высаженных в середине парковки. Не ожидала увидеть их сейчас, но и не удивлена, что они все еще в школе, как были здесь в то же самое время в четверг, когда я сделала пресловутую фотографию. Мне нужно миновать их, чтобы пройти к своей машине, но я не хочу попадаться Деклану на глаза. Он одним только взглядом напоминает о вспыльчивости своего характера. Хотя утром в столовой он казался мне совсем другим.
«Я хотел тебя кое о чем спросить». О чем?
– Шпионишь? – обращается ко мне Деклан.
В его голосе нет злобы. Он поддразнивает меня? Я робко выхожу из-за листвы деревьев и останавливаюсь в нескольких шагах от парней.
– Я не хотела помешать… чему бы там ни было.
– Чему, например? – Деклан затягивается сигаретой. – Мы просто убиваем время.
– Ты же знаешь, что на территории школы курить нельзя.
Он еще раз затягивается и выдувает колечко дыма.
– Тебя чересчур заботит моя вредная привычка.
– Ненавижу, когда курят. Это отвратительно.
Слова выскакивают изо рта прежде, чем я успеваю их обдумать, и я внутренне напрягаюсь, готовая к тому, что Деклан нагрубит мне или бросит в меня окурок. Но он не делает ни того ни другого. Наоборот, он выглядит потрясенным. Тут же кидает сигарету на землю и затаптывает ее ногой.
– Прости. Я не знал.
Наверное, я была бы меньше шокирована, появись у него за спиной крылья. Чтобы скрыть свое изумление, я делано ахаю:
– Но как же ты без курева сохранишь имидж крутого парня?
– Уж как-нибудь.
Рэв медленно хлопает в ладоши, затем склоняет передо мной голову.
– Спасибо. Я тоже ненавижу сигареты.
Деклан злобно зыркает на него.
– Заткнись, Рэв. – Вернув внимание ко мне, он обводит меня взглядом с ног до головы. – Все еще боишься меня?
– Нет.
– Тогда почему не подходишь?
Это приглашение присоединиться к ним или что? Я подхожу поближе.
– Почему вы убиваете время? Вам нечем заняться?
Пожав плечами, Деклан прислоняется к своей машине.
– Мне разрешено находиться в трех местах. Сюда не долетает ор моего отчима.
Я не могу оторвать от него глаз и даже не могу сосредоточиться на том, что он говорит. Деклан классно выглядит при солнечном свете, который озаряет его лицо и выделяет в волосах рыжинку. Я бы могла рассматривать его целый день, и мне бы это не наскучило.
– А я-то думала, что ты тут рисуешься со своим винтажным «мустангом».
У Деклана каменеет лицо. Кажется, я брякнула гулпость. Рэв тихо присвистывает:
– Эти слова были ошибкой.
– Это не «мустанг», – говорит Деклан.
Похоже, за машину он оскорбился сильнее, чем за сигареты.
– Тогда что это?
– «Додж-чарджер», – фыркает он. – И чего я удивляюсь?
– Я их не различаю.
– Это, – Деклан указывает на мою «хонду», – так же не похоже на это, – тычет он большим пальцем на свою машину, – как не похожи друг на друга те две машины. – Он показывает на припаркованные напротив минивэн и четырехдверный седан.
– Согласна.
Он достает из кармана мобильный.
– Вот. Я покажу тебе, как выглядит «мустанг».
Рэв выхватывает у него телефон.
– Нет. Не начинай. – Он опускает взгляд на экран и, должно быть заметив, сколько времени, говорит: – Нам все равно уже пора.
Я шагаю к ним.
– Куда вы?
Не знаю, что побудило меня задать этот вопрос, но я не хочу, чтобы Деклан уходил. Каждый раз, как судьба нас сводит, предназначенное нам время пролетает прежде, чем я успеваю подготовиться к нашему расставанию.
Обменявшись взглядом с Декланом, Рэв улыбается мне из-под капюшона.
– Нянчиться. Хочешь с нами?
– С Бейбидолл?
Он кивает.
– Испугалась? – насмешливо спрашивает Деклан. В его глазах горит вызов.
– Еще чего, – вру я. – Поехали.
Дом Рэва – точная копия дома Роуэн: модифицированный двухуровневый коттедж с широким первым этажом и длинным зеленым газоном. Разница только в том, что у дома Роуэн наружная обшивка бежевого цвета с коричневой отделкой, а у дома Рэва – синего с белой. Такая схожесть зданий типична для района среднего класса. Зная расположение комнат в доме Роуэн, я, считай, знаю, что и где находится в половине домов на этой улице. Вот и дом Рэва меня ничуть не удивляет.
И все же меня ошарашивает, что Рэв, должно быть, приемный ребенок. Мне удается скрыть удивление и не таращиться на его маму открыв рот, но мозг на секунду зависает. А я-то считала себя человеком широких взглядов! В голове со скоростью света встают на место факты, известные мне о Рэве.
Его забрали у его отца. Я просто не задумывалась над этим.
Рэв сказал, что его мама должна днем уехать на работу. Она бухгалтер, и я представляла себе сухонькую женщину в юбке-карандаше. Но никак не женщину с короткой стрижкой и пышными формами, одетую в красную футболку и джинсы. Она встречает нас яркой и доброй улыбкой, от которой веет таким теплом, что на сердце сразу становится радостно.
Прошептав приветствия, мама Рэва так радушно обнимает каждого из нас, как будто все школьные годы мы возвращались домой втроем. Это странновато, но в то же время очень приятно. Она пахнет ванилью, сахаром и детской присыпкой.
Обняв меня, она шепчет:
– Приятно познакомиться. Зови меня Кристин.
И ведет меня в дом. Я растеряна от всех этих перешептываний, но тоже шепчу в ответ, чувствуя себя довольно глупо:
– Здравствуйте. Я Джульетта.
Деклан, наклонившись ко мне, тихо поясняет:
– Наверное, девочка спит.
– О! – Его дыхание касается моего уха, и я краснею. – Я буду как мышка.
– Чепуха, – шепчет Кристин. – Если захотите пошалить, то идите вниз. – Она вкладывает в руку Рэва радионяню. – Я принесу вам печенье, но потом сразу поеду на работу.
– Спасибо, мам. – Переведя взгляд на меня, Рэв невозмутимо спрашивает: – Хочешь спуститься вниз и пошалить?
Знаю, что он дразнит меня, но мои щеки опаляет жар – так это двусмысленно прозвучало.
– Вот ведь шутник, – хлопает его Кристин по спине ладонью. – Иди вниз. Мне пора на работу.
Их отношения так естественны, так просты. Мама никогда не была такой. Ее никогда не было рядом, чтобы встретить моих друзей. Грудь щемит от сожалений, но парни уже спускаются вниз, и мне остается лишь следовать за ними.
Цокольный этаж покрыт паркетом и не перегорожен никакими стенами. В одном углу висит телевизор, и рядом стоит секционный диван. В другом расположены две двери, вероятно ведущие в ванную и прачечную. В третьем лежат разноцветные маты, меловая доска и наваленные друг на дружку коробки с игрушками. В четвертом углу, наполовину закрытом лестницей, лежат толстые черные маты, установлена скамья для жима и с потолка свисает боксерская груша. Вдоль стены, под зеркалами, разложены диски для штанги.
Рэв смотрит на Деклана. Он словно передает ему взглядом какое-то сообщение, только я не успеваю понять какое.
– Хочешь чего-нибудь попить?
Я открываю рот, чтобы ответить, но не могу произнести ни слова из-за сдавивших горло всхлипов. Встретившись с любящей матерью Рэва, я намного острее ощущаю свою потерю. Охватившее меня горе путает мысли, мозг заклинивает.
Мне нужно на кладбище. Я давно уже не навещала маму. С того дня, как сбежала с танцев. И теперь я… что? Прячусь? Да, прячусь. Прячусь за чужими естественными и нормальными отношениями, не омраченными тоской и печалью. Они даже мне не друзья. Меня пронзает сильнейшее чувство вины. Это так тяжело. Что я скажу ей? Прости, мам, я потеряла голову из-за парня?
К нам спускается Кристин, и я понемногу начинаю приходить в себя. Поспешно отворачиваюсь и глубоко вздыхаю, смаргивая слезы. Кристин ставит тарелку с печеньем на столик у дивана и тихонько поднимается наверх.
Слава богу. Не думаю, что выдержала бы сейчас материнское участие. Я на волосок от отчаяния. Нужно собраться. Вот почему все избегают меня. Рэв всего лишь спросил, не хочу ли я попить, а у меня уже началась паническая атака.
– Все хорошо, – тихо говорит стоящий рядом Деклан.
Он настолько резок все время, что его мягкость захватывает меня врасплох. Я пораженно моргаю.
– Все хорошо, – повторяет он.
Мне нравится его уверенность. Он не спрашивает: «Все хорошо?» Он утверждает: «Все хорошо».
– Но если ты боишься, что не выдержишь и расплачешься, – пожимает Деклан плечами, – то можешь делать это тут без опаски. – Он берет с тарелки два печенья и протягивает одно из них мне. – На, заешь горести.
Я собираюсь отказаться, но мой взгляд падает на печенье. Вместо обычной печенюшки я вижу крошечный пирог с посверкивающим сверху сахаром.
– Что это?
– Пекановое печенье, – отвечает Рэв. Он загребает себе целую горсть и разом засовывает в рот две штуки. – Я неделю могу питаться только ими.
Беру у Деклана печенье и откусываю маленький кусочек. Вкуснотища!
Искоса поглядываю на Деклана.
– Как ты понял?
Он медлит, но не спрашивает, что я имею в виду.
– Вижу признаки.
– Схожу за газировкой, – осторожно говорит Рэв. – Тебе тоже принесу. Моргни один раз, если согласна.
Я улыбаюсь, чувствуя, как подергиваются уголки губ. Рэв поддразнивает меня, но поддразнивает добродушно. По-дружески. Я моргаю один раз.
Все хорошо. Деклан прав.
– Вымести злобу на боксерской груше, – предлагает Рэв. – Как это делаю я.
– Правда? – округляю я глаза.
– Делай что хочешь, пока есть такая возможность, – говорит Деклан. – Вот увидишь, стоит заняться чем-то важным, как ребенок сразу проснется.