Сначала мне показалось это замечательной идеей. После смерти Керри мама мне продохнуть не давала. Постоянно хотела знать, куда я иду, с кем гуляю, чем занимаюсь, как у меня дела в школе. Можешь представить, как я на это все реагировал. Она переключала внимание на нового бойфренда.
Я не знал, что у мамы отвратительный вкус на мужчин. Хотя мог бы догадаться, раз приз в виде мамы достался отцу.
Первый хахаль недолго продержался после встречи со мной. Может, он только в теории был согласен на пасынка, а может, считал, что детей, как и собак, при нежелании общаться с ними можно выпереть в какую-нибудь конуру. Так или иначе, ему не понравилось, что я оказался вовсе не дрессированным пуделем… Он постоянно раздражался, когда я садился ужинать с ним.
Когда до мамы дошло, что к чему, он канул в Лету. Второй продержался чуть дольше. Он был крайне строгим, крайне религиозным, и когда он смотрел на меня, я всегда нервничал. Мой лучший друг никогда не приходил ко мне домой, если этот мужик был поблизости. Не знаю, из-за чего они расстались, но, разговаривая о нем по телефону со своей подружкой, мама сказала про него «был ошибкой».
Третий мужик оказался геем, и я заметил это при первой же встрече, а мама почему-то не замечала долго. Четвертый был безработным. Их отношения закончились после того, как он попросил у нее ненадолго кредитку. Не потому, что попросил. Потому что, сняв с нее семь тысяч долларов, свалил из города.
Ты, наверное, уже поняла тенденцию.
Хахаль номер пять был еще женат. Мама обнаружила это, пожелав сделать сюрприз. Приехала к нему домой и нарвалась на жену. Она потом целыми днями плакала и говорила мне, что чувствует себя дурой.
Мама пыталась устроить свою личную жизнь, но выбирала явно неподходящих мужчин. Все это видели. Порой я задавался вопросом: может, у нее с головой не все в порядке, раз она доверяет людям, которые могут ее разочаровать?
С другой стороны, она доверяла мне. И посмотри, куда нас это привело. К тому времени как мама представила мне мужика номер шесть, я уже загодя ненавидел их всех. Он был бизнесменом и отличался от моего отца как небо от земли. Он очень тщательно следил за своим внешним видом. Носил только натертые до блеска туфли. Никаких грязных ногтей и мозолистых ладоней. У него даже был педикюр. Ты можешь в это поверить? Я насмехался над ним в лицо, надеясь ускорить неизбежное расставание. А вот маме все нравилось. Он водил ее ужинать в роскошные рестораны. Мама была от него без ума.
Поначалу он пытался задобрить и меня. Хлопал по плечу, говорил: «Эй, дружище, я купил билеты на VIP-трибуну на игру с „Балтиморс ориолс“. Подумал, что мы с тобой могли бы вместе на нее сходить».
У меня что, на лбу написано, что я бейсбольный фанат? На игру я не пошел. Я все его предложения отвергал.
Когда задобрить меня не получилось, он попытался взять на себя роль моего отца. Все проблемы со школой старался разрулить именно он. Потом стал обвинять меня в том, что я не контролирую себя и намеренно причиняю боль матери, желая досадить ему. Он начал ненавидеть меня. Я это чувствовал, но не придавал этому значения. Время должно было выявить правду. К примеру, он бы оказался наркоманом. Или кем-то еще. Я знал, что долго их с мамой отношения не продлятся.
К сожалению, я ошибался. Они обручились. Назначили день свадьбы. Он попросил меня быть его шафером. Я отказался. Он сказал: «Неблагодарный сопляк. В своем репертуаре». В своем репертуаре.
Я так злюсь сейчас, вспоминая презрение в его голосе, полнейшее отсутствие какого-либо уважения. Хорошо, что мобильный исправляет ошибки, которые я делаю в словах, нажимая не на те клавиши.
Неужели я должен был радоваться, что очередной мужик пришел в мамину жизнь и вот-вот разрушит ее? Видимо, да. Я не бегал, виляя хвостиком, вокруг него, как это делала она, поэтому он меня вычеркнул из их жизни. Он создал в своей голове определенный образ меня. Ту самую одну-единственную фотографию. Таким он меня видел и видит до сих пор.
После этого оказалось, что я все делаю не так. Раньше я всегда косил газон, но он начал делать это вместо меня, пока я торчу в школе. При этом он выводит какой-то дурацкий узор, от которого мама в диком восторге. Он выносит мусор не дожидаясь, когда его об этом попросят, и мама постоянно повторяет: как здорово иметь рядом мужчину, который может позаботиться о доме. Раньше мама всегда брала за покупками меня, но теперь ходит везде только с ним. После случая с шафером я никуда не хотел с ними ходить… Да и они меня не просили.
Иногда я жалею, что не умер в той машине вместе с Керри. Наверное, маме бы тогда было легче. У нее была бы возможность начать новую жизнь. Но я все еще был рядом, все время путался под ногами.
Они поженились в прошлом мае. Я отпраздновал это тем, что после церемонии бракосочетания попытался себя убить. Как видишь, не получилось. После того, что я сейчас узнал о своей маме, я очень об этом жалею.
Я сижу в темноте, уставившись на его письмо. Пять минут назад я лежала, дожидаясь, когда сон прогонит мысли о Деклане и Рэве, а потом экран моего телефона зажегся.
Теперь сердце гулко стучит в груди, а сон как рукой сняло. Зеленый кружок все еще стоит рядом с ником. Мрак уже разговаривал со мной однажды. Может, и мне с ним поговорить?
Девушка с кладбища: Ты хочешь об этом поговорить?
Я жду, но он не отвечает. По венам течет адреналин. Я не знаю, что делать. Ну давай же, шепчу я. Жаль, что я не могу ему позвонить. Жаль, что не могу с ним пообщаться вживую.
Девушка с кладбища: Ты еще в сети. Пожалуйста, дай мне знать, что ты в порядке.
Ничего.
Девушка с кладбища: Ты заставляешь меня сильно волноваться. Ты можешь не говорить со мной, но, пожалуйста, дай мне знать, что ты здесь.
Что ты здесь. У меня не хватит духу напечатать: «Пожалуйста, дай мне знать, что ты жив».
Ничего. Я бросаю взгляд на часы. Половина одиннадцатого. Папа спит. Мне придется его разбудить. Я скидываю одеяло, и экран мобильного вспыхивает.
Мрак: Я здесь. Прости. Чистил зубы.
Девушка с кладбища: Так бы и врезала тебе!
Мрак:???
Девушка с кладбища: Я вся испереживалась.
Мрак: У меня та еще ночка.
Девушка с кладбища: Хочешь поговорить об этом?
Мрак: Нет.
Даже не знаю, что теперь писать. Экран мобильного снова загорается.
Мрак: Моя мама беременна.
Девушка с кладбища: Я так понимаю, что «поздравляю» говорить не стоит.
Мрак: Срок – четыре месяца. Они знали о ее беременности четыре месяца и не говорили мне об этом.
Девушка с кладбища: Может, сами недавно узнали.
Мрак: Ок. Но все равно это случилось раньше сегодняшнего дня.
Девушка с кладбища: Она счастлива?
Мрак: Понятия не имею. Я случайно узнал о ее беременности. Они даже не собирались мне об этом рассказывать.
Девушка с кладбища: Им бы пришлось тебе об этом рассказать.
Мрак: Меня это должно успокоить?
Девушка с кладбища: Прости. У меня тоже был странный вечерок.
Мрак: Почему? Что было у тебя?
Девушка с кладбища: Не стоит говорить обо мне. Я хотела убедиться, что с тобой все хорошо.
Мрак: Я в порядке. Не хочу говорить о себе. Чем твой вечер был странен?
Девушка с кладбища: Не знаю, хочу ли тоже говорить о себе.
Мрак: Почему?
Потому что мне не по себе говорить с тобой о Деклане. Это вроде нелепо. А вроде и нет. Закусив губу, я не спеша печатаю:
Девушка с кладбища: Помнишь, я писала тебе о Деклане Мерфи?
Мрак: Да.
Я медлю, уставившись на экран. Сначала я подумывала о том, что Мраком может быть Рэв, но, познакомившись с его родителями, поняла, что это не так. А вот Деклан…
Экран вспыхивает.
Мрак: Ты все еще тут?
Девушка с кладбища: Ты так и не ответил мне, знаком с Декланом или нет. Сейчас я поняла, что вы с ним во многом схожи.
Мрак: В чем?
Девушка с кладбища: У вас обоих отчимы, с которыми вы не ладите. Вы оба разбираетесь в машинах.
Мрак: Ну ты прям Шерлок! Многие парни из нашей школы живут с отчимами, с которыми они не ладят, и не меньше пятидесяти выпускников разбираются в машинах.
Девушка с кладбища: Я смотрю, у вас и норов одинаковый.
Мрак: Кончай ходить вокруг да около. Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, кто я?
Я затаила дыхание. Хочу ли я этого?
Я пытаюсь рассмотреть каждую нашу встречу с Декланом с разных сторон. Ясности это не прибавляет. Слишком много непоняток и нестыковок. Деклан пришел мне на помощь после танцев и мог бы быть Мраком, но почему тогда он сразу в этом не признался? Зачем продолжает разыгрывать этот спектакль?
И Мрак знает, что вопрос фотографирования для меня сейчас как больная мозоль. Сегодня же, в доме Рэва, Деклан был искренне потрясен тем, что у меня тоже душа не на месте из-за снимка для альбома выпускников.
Мрак никогда не упоминал о проблемах с законом, условном сроке или обязательных работах, в то время как Деклана суд приговорил к общественным работам. Я вдруг осознаю, что на самом деле не знаю подробностей его дела. Мне известно лишь то, в чем он сам признался той ночью в машине. И Деклан никогда не упоминал о сестре… как и Рэв. Письма Мрака наполнены болью из-за ее смерти, поэтому я знаю, какой тяжестью случившееся лежит на его сердце.
С другой стороны, я и сама никогда не говорила о своей маме Деклану. Да и вообще, хочу ли я на самом деле знать, кто такой Мрак? Если он – Деклан Мерфи, то хорошо это или плохо? Не буду лгать самой себе – между нами проскочили искры взаимного влечения в доме Рэва. Так же как и искры злости, раздражения, ожесточения и беспокойства.
В ушах до сих пор стоит его голос: «Все хорошо».
Я опускаю голову на подушку. Ох! Если Мрак – Деклан Мерфи, то что это будет значить для меня? Сердце неистово бьется в груди, и я даже не пытаюсь его успокоить. Оно само восстанавливает привычный ритм, когда я задумываюсь над новым вопросом: если Мрак – не Деклан Мерфи, то что это будет значить для меня?