– Это ее снимки, – прижимаю я камеру к груди. – Я сама хочу их проявить.
– Ладно, – соглашается Брэндон.
– Спасибо, – тихо благодарю я. – Так хорошо, что вы ко мне зашли.
Роуэн обнимает меня сзади за шею.
– Для того друзья и нужны.
Глава 36
От: Девушка с кладбища
Кому: Мрак
Дата: вторник, 8 октября, 22:31:57
Тема: Друзья
Да. Я в порядке. Ложная тревога.
Ты поговорил со своей мамой?
Ложная тревога? Ложная тревога? Что, черт возьми, это значит?
Возле ника Джульетты стоит зеленый кружок.
Мрак: Что еще за ложная тревога?
Девушка с кладбища: Деклан Мерфи не делал того, в чем я уже собиралась его обвинить.
Мне приходится собрать всю свою волю в кулак – всю до последней капли, – чтобы не написать в ответ: «Джульетта, это я! Расскажи мне все, пожалуйста! Я так сильно переживал, что виноват в случившемся с тобой!»
Руки начинают дрожать.
Мрак: Расскажешь подробнее?
Девушка с кладбища: Он напился и разбил свою машину в тот самый день, когда погибла моя мама. Я думала, в аварии был виноват он.
Мрак: Это не так?
Девушка с кладбища: Нет.
Она меня убивает.
Мрак: Откуда ты это знаешь?
Девушка с кладбища: Парень моей лучшей подружки проходил летом стажировку в отделе новостей криминальной хроники. И у него остался доступ к базе данных. Он нашел оба происшествия. Мама погибла до того, как Деклан Мерфи сел в машину.
Вот как!
Не понимаю охвативших меня чувств, но это точно не облегчение. Какая-то горькая радость. Я не убивал маму Джульетты, но она по-прежнему не знает, кто преступник. И я все еще не признался ей в том, что я – Мрак. А теперь уже слишком поздно…
Мне нужно извиниться перед ней. Но как это сделать? И за что конкретно извиняться?
Приходит еще одно сообщение.
Девушка с кладбища: В любом случае такое совпадение было маловероятно.
Мрак: Похоже, их пути не пересеклись.
Девушка с кладбища: Да.
Мрак: Ты в порядке?
Девушка с кладбища: Не знаю.
Мрак: Я могу что-нибудь для тебя сделать?
Девушка с кладбища: Поговори со мной. Если тебе не трудно.
Слова звучат для меня голосом Джульетты. Я помню, как она запаниковала, когда сопоставила даты. Мне хочется позвонить ей. Хочется утешить ее. Такой неистовой и сильной духом девушки я никогда еще не встречал, но мне все равно хочется посидеть с ней в темноте, держа за руку, показывая, что она не одна.
Мрак: Трудно? Я с тобой вечность готов говорить.
Она долгое время не отвечает. Уснула?
Мрак: Тут-тук.
Девушка с кладбища: Ты меня растрогал до слез.
Мрак: Большинство людей ответило бы: «Кто там?»
Девушка с кладбища: Теперь ты меня рассмешил. Кто там?
Мрак: На этот случай шутку я не успел приготовить. Почему ты заплакала?
Девушка с кладбища: Я так переживала, что ты – это он и мне придется перестать общаться с тобой.
Я леденею. Снова и снова перечитываю фразу:
«Я так переживала, что ты – это он…»
Не могу дышать. Не знаю, как ответить. Меня словно разом пронзили сотнями лезвий.
Девушка с кладбища: Прости. Я сейчас в растрепанных чувствах. Брэндон – парень моей лучшей подруги – подумал, что, возможно, мама успела сфотографировать врезавшуюся в ее такси машину. Поэтому мы просмотрели все карты памяти. Эмоциональная выдалась ночка.
Уж мне ли не знать! Я вообще сейчас сижу, давясь вставшим поперек горла сердцем. Хорошо хоть Джульетта сменила тему разговора. Я с трудом заставляю себя печатать онемевшими пальцами.
Мрак: Что-нибудь нашли?
Девушка с кладбища: На картах памяти – ничего. Но я собираюсь завтра в школе проявить одну пленку.
Мрак: Думаешь, есть шанс что-то обнаружить?
Девушка с кладбища: Боюсь надеяться на это.
Мне тяжело сосредоточиться на ее словах. Хочется напечатать, что у меня уже закрываются глаза и лучше нам пообщаться завтра, но я ведь написал, что могу проговорить с ней всю ночь.
Надо было отыскать шутку с «тук-тук».
Девушка с кладбища: Ты поговорил со своей мамой?
Зашибись. Еще одна тема, о которой не хочется говорить.
Мрак: Нет.
Девушка с кладбища: Почему?
Мрак: Вернулся поздно с работы. И отчим цербером стоит у ее спальни.
Девушка с кладбища: Ты не можешь сказать ему, что хочешь поговорить с ней?
Ее вопрос совершенно безобиден, но, понимая, что она не хочет общаться со мной – со мной настоящим, – я воспринимаю ее слова острее, чем обычно. Я как будто говорю с Аланом. Слышу между строк обвинительные нотки. Меня это злит. Она словно хочет видеть только одну часть моей жизни, а вторую – реальную, запутанную и сложную – игнорирует.
Мне видится все в преувеличенном и искаженном свете, я это знаю.
Я сделал это. Я.
Я разрушил все.
Это я виноват.
Еще одно бремя поверх остальных.
Мне хочется скинуть с души невыносимую тяжесть, но не получается.
Пальцы стучат по клавишам.
Мрак: Все очень сложно.
Девушка с кладбища: Ты сам все усложняешь.
Мрак: Да уж, похоже, я ас по части усложнений.
Я закрываю приложение.
И удаляю его.
Сгибаюсь, обхватив колени руками, и силюсь не закричать.
Приходится задержать дыхание. Это помогает. Я сижу в полной тишине, пока легкие не начинают гореть от нехватки кислорода.
Нужно взять себя в руки.
Комната давит на меня, душит. Хочется вырваться из нее, но существует одно только место, куда я могу пойти, не боясь, что Алан вызовет полицию.
Я беру мобильный и пишу сообщение Рэву. Последние двенадцать штук он проигнорировал. Но все они были различными вариациями на тему: перестань быть занозой в заднице.
Деклан Мерфи: Рэв, пожалуйста, ответь. Ты нужен мне.
Он сразу же отзывается.
Рэв Флетчер: Я здесь.
Деклан Мерфи: Можно к тебе?
Рэв: Конечно.
Я вхожу домой к Рэву через заднюю дверь и нахожу его поедающим хлопья Lucky Charms. Обычно таким поздним ужином балуются любители травки, но Рэв ни разу в жизни не пробовал покурить косячок. Когда мы были помладше и проводили время не только у него дома, но и у меня, мама специально держала для него коробку Lucky Charms.
Он никогда не завтракает этими хлопьями. Всегда ест их тайком, словно скрывая пагубную слабость. Может, в прошлом отец запрещал ему есть их. А может, Рэв просто любит сахар. Я никогда его об этом не спрашивал.
Я подхожу к столу, и Рэв, не поднимая глаз, придвигает ко мне коробку. Он в той же самой толстовке, в которой был в школе, и это довольно необычно. Рэв вообще ее не снимал или надел специально, узнав, что я к нему приду?
В любом случае мне нужно уладить наш конфликт. Меня мучает неприятное ощущение. Не могу решить, злюсь я или стыжусь.
– Хей, – говорю я.
– Хей, – отвечает Рэв, не глядя на меня.
Я не сажусь.
– Все еще злишься?
– Возможно. Что случилось?
– Джульетта рада, что я – это не я.
Рэв засовывает в рот полную ложку хлопьев, но по-прежнему не смотрит на меня.
– А теперь можно повторить это по-нормаль ному?
– Она рада, что я не Деклан Мерфи.
– Похоже, мне нужны подробности. – Рэв кивает на зажатый в моей руке мобильный. – Она написала это в письме? Прочитай.
– Не могу. Я удалил приложение.
Он коротко смеется, но смех выходит безрадостным. Потом выпивает окрашенное хлопьями молоко.
– Установи заново. Мне надо прочитать ее сообщение.
– Я же сказал тебе, что она написала.
– Нет, ты выдал мне декланизированную версию. Я хочу видеть, что написала она.
– В смысле?
Рэв кладет миску в раковину и наконец смотрит мне в лицо.
– Ты установишь заново приложение или нет?
Я уже жалею о том, что пришел.
– Нет.
– Ладно. Тогда спокойной ночи.
Рэв уходит, щелкнув выключателем у двери. Оставив меня в темноте.
Я иду за ним, сердито шепча, потому что Джефф с Кристин голову нам оторвут, если мы разбудим ребенка:
– Да что с тобой такое? Если у тебя есть какие-то претензии, скажи!
Он не останавливается.
– Я уже все сказал.
– Может, остановишься и поговоришь со мной?
Он идет дальше.
– Рэв!
Сейчас он зайдет в свою комнату и захлопнет у меня перед носом дверь.
– Ты остановишься? – Не думая, я догоняю его и хватаю за руку.
Рэв разворачивается и с такой силой отталкивает меня, что я ударяюсь о противоположную стену. Картины в рамах позвякивают и качаются. У Рэва совершенно дикий взгляд. Но через секунду он уже приходит в себя и моргает. Из его глаз больше не смотрят демоны. На лице испуг. Сожаление. Стыд.
– Прости, – поднимаю я руки. Завтра буду в синяках, но сам виноват. Знаю, что его нельзя трогать. – Прости.
В своей кроватке кряхтит Бейбидолл, и мы замираем. Спустя мгновение она затихает.
Отворяется дверь спальни родителей Рэва, и в коридор выглядывает Джефф.
– Вы чего здесь стоите? – сердито шепчет он.
– Да так, ничего, – отвечает Рэв. – Ложись. Мы прикроем дверь. – Он горестно смотрит на меня и иронично приглашает: – Заходи, Дек.
В комнате Рэв садится на постель по-турецки, и мне лишь остается занять компьютерное кресло.
– Прости, – тихо извиняется друг. – Я не хотел.
– Я сам виноват.
– Нет. – Он поднимает на меня взгляд. – Это не так.
– Я не должен был тебя хватать.
Рэв пожимает плечами, и я чувствую, как от него волнами идет напряжение. Он покусывает краешек ногтя на большом пальце.
Нахмурившись, я подкатываюсь в кресле к изножью кровати и подпираю подбородок руками.
– Что с тобой, Рэв?
– Не могу перестать думать о нем.
Об отце.
– Что-то случилось?
– Нет.
– Хочешь поговорить об этом?
Рэв отрывает взгляд от одеяла: