И пытаешься разобраться с тем, что уже было сказано.
– Теперь нам надо решить, станем ли мы об этом рассказывать, чтобы потом, когда он вернется, его уволили с работы? Или же проявить лояльность и держать рот на замке?
«Если он еще вернется», – с тоской подумала Эйра.
– Он, конечно, совершил глупость, – сказала она, – но ведь всякий может ошибиться.
– Но только если это не касается работы, – заметила Силье.
– А оно и не касается. Эти свидетельские показания, скорее всего, ничего не значат, и Сесилия Рунне все же не…
Взгляд Силье заставил Эйру прервать свою защитную речь или что это там было.
– Не знаю, в курсе ли ты, но несколько лет назад у нас с ним был роман.
– У тебя с ГГ?
– Угу.
Напиток внезапно закончился. В бокале было не так уж и много, но в голове уже шумело.
– Довольно старая история, – продолжила Силье. – Тянулась полгода, разумеется, втайне ото всех. Номера в гостиницах, выдуманные конференции, ну, ты понимаешь. И именно я положила этому конец.
На стене позади Силье висела грифельная доска с сегодняшним меню. Небрежный почерк. Свиная рулька. Нечто с картофелем, непонятно из чего приготовленное.
– Он заикнулся о том, чтобы развестись. Это было последнее, чего бы мне хотелось.
– Но он же все равно развелся.
– Это было уже позже и ко мне не имело никакого отношения. Я не испытывала ни малейшего желания менять свою жизнь. Я хочу держать все под контролем, а не впутываться во всякие дрязги.
Эйре почудилось, будто она увидела свою коллегу в новом свете или, точнее, в сумраке. При таком плохом освещении выражения лица было почти не разобрать. Она вспомнила, о чем говорила Силье, когда они только познакомились: о своей мечте стать геологом, возиться с камнями, с чем-то неизменным в этом мире, который кажется таким ненадежным.
– Тебе вовсе не обязательно было об этом рассказывать, – заметила она.
– Многие решили бы, что это влияет на беспристрастное мнение.
– Именно поэтому мы и не расследуем его исчезновение, – заметила Эйра, – мы слишком близко сотрудничаем с ним, прокурор ведь ясно дала нам это понять.
Силье отставила в сторону пустые бокалы и жестом показала бармену, чтобы он принес еще.
– Просто чтоб ты знала, я не испытываю больше к нему никаких чувств, – Силье улыбнулась. – За исключением того, что я чертовски зла на него, – и она рассмеялась.
Извинившись, Эйра отошла в туалет. Ей туда не надо было, а впрочем, нет, надо – короткая пауза, холодная вода на лице.
И как она не заметила, что ее ближайшие коллеги состояли в близких отношениях? Обычно такие вещи сразу видно, по тому, как люди двигаются, общаются друг с другом.
Так, надо еще разок поплескать в лицо холодной водой. Глубокий вдох, чтобы вернуться к столику. Эйра заказала дежурное блюдо, из тех, что значились на грифельной доске – это означало, что его принесут быстро. И тем быстрее она сможет убраться отсюда.
– Разумеется, временами это было страшно утомительно – надевать маску перед коллегами, постоянно быть начеку. – Силье успела осушить свой бокал и теперь была основательно пьяна. – Забавно, не правда ли? Мы вкалываем целыми днями, чтобы докопаться до истины, и при этом сами врем всем вокруг. Это входит в привычку. И, в конце концов, ты уже врешь как дышишь. Честно говоря, склонность людей к вранью впечатляет.
Она чокнулась с Эйрой.
– Выпьем же за это.
До Крамфорса пришлось добираться ночным поездом – первая станция по дороге на север по замерзшей Швеции. В полночь Эйра сошла с поезда на безлюдный перрон. Вереница спальных вагонов с опущенными занавесками тронулась с места, постепенно набирая ход, и, промчавшись мимо, исчезла во мраке.
Она потеряла счет выпитым бокалам, но риск, что в полицейском участке кто-нибудь окажется, был невелик.
Эйра повозилась немного с полицейским жетоном, чтобы проникнуть внутрь, и, не мешкая, отправилась в туалет, где исторгла из себя остатки свиной рульки. Служебный компьютер лежал и ждал ее, удобный ноутбук, с которым работа выходила на совершенно иной уровень.
Она заказала такси до дома в Лунде. Водителем оказался младший брат ее одноклассника из гимназии и спустя уже полмили выключил счетчик – все равно он жил в той же стороне.
– Осторожнее, – сказал он и рассмеялся, когда Эйра, пошатываясь, выбралась из машины.
К трем часам ночи в голове слегка прояснилось, и буквы перестали прыгать по экрану. Ей больше не надо было выходить в сад подышать воздухом.
Землю все еще устилала прошлогодняя листва, сморщенные сорняки и увядшие цветы. Она немного постояла, глядя на них, после чего взяла себя в руки и продолжила работать дальше.
Какая все-таки замечательная штука – этот портативный служебный компьютер. И даже две целых ноль десятых промилле алкоголя в крови не помеха.
Ночь – это убежище, где от тебя никто ничего не требует. Ночью все спят, и некому наблюдать за тобой и обсуждать твои поступки.
Возможно, хмель тоже сыграл здесь свою роль. Судмедэксперт из Умео объясняла, что́ происходит с мозгом человека, когда тот перестает получать пищу, как, например, у запертого в подвале Ханса Рунне. Как постепенно отключается участок за участком, пока человек окончательно не утрачивает способность соображать. Мозгам нужен сахар, но последние исследования подтвердили то, о чем все и так уже давно догадывались: алкоголь стимулирует мозговую деятельность, чем пользуются многие спившиеся гении. До определенной поры.
Правда это или нет, но на фоне проходящего похмелья Эйре казалось, что все факты предстают перед ней в совершенно новом свете. Все это время они действовали наобум, теперь она видела это совершенно отчетливо. Перепрыгивали с одной кочки на другую, словно двигались по раскисшей тракторной колее весной, перескакивая с международных махинаций по отмыванию денег на личное и интимное, туда-сюда, без всякого плана.
Зато именно так, как пишут в учебниках, нашептывал ей при этом внутренний голос, не зацикливаться на чем-то одном, работать широким фронтом, именно так выглядит профессиональная работа полиции.
Или же это лидерство ГГ пошатнулось? Может, было что-то такое, что они упустили, потому что в нужный момент никто не направил их и не дал четкого направления поиска?
Эйра верила в него, возможно, даже слепо, верила, что он знает что делает, восхищалась им и розовела от удовольствия, почти граничившего со счастьем, когда он ее хвалил.
Эйра встала под душ и включила сначала горячую воду, потом холодную. Из ванной она вышла окончательно замерзшей, оставив в придачу дверь веранды открытой, чтобы морозный воздух проникал внутрь.
ГГ спал с бывшей супругой жертвы в ходе расследования, где все находятся под подозрением. Это доставляло ей боль куда большую, чем она хотела признать.
«Факты», – подумала она и закрыла входную дверь, оставляя тьму снаружи. Конкретная работа с фактами. Вот то единственное, чего стоит придерживаться.
Она проснулась в пять часов утра, разбуженная пришедшим на телефон сообщением и удивленная тем, что ей вообще удалось уснуть. Самое большее на час, на диване, с накинутым сверху халатом.
Она потянулась за телефоном и увидела, что это Рикен. Присылать сообщения в такую рань – как это похоже на него. Эйра закрыла глаза и попыталась уснуть снова. Промучившись с полчаса и не выдержав, встала и прочла загадочное послание.
Поставила варить кофе и написала, что заедет.
Звонить Рикену было бесполезно, он никогда не говорил о важных делах по телефону. Считал, что все телефоны постоянно прослушиваются, все разговоры записываются и сохраняются, а потом могут быть использованы против кого угодно. Раньше это были ЦРУ или Советский Союз, чьи, между прочим, подлодки заходили далеко в Балтийское море, черт их знает, вдруг они и до самой реки Онгерманэльвен добирались, с ее-то головокружительной отвесной глубиной, а теперь это был Китай и их шпионские программы, которые якобы установлены в сети 5G, и никто не убедит его в том, что шведское государство тоже далеко не невинная овечка.
Месяц низко висел над землей, утренний туман был едва различим среди лесов на том берегу за мостом Сандёбру. Пройдет еще несколько часов, прежде чем ноябрьское солнце появится над горизонтом.
Время полной свободы, как называл эти часы Рикен. Невзирая на свой образ жизни, он каждый день поднимался в пять утра, когда были только он, птицы да косуля на опушке леса, до того, как просыпалось человечество и разрушало всю гармонию своим шумом и назойливыми советами о том, как следует жить.
Быть верным своему долгу, идти по правильному пути, встать на учет на бирже труда и прочее в том же духе. Копить пенсионные баллы, например.
Жизнь так коротка, а мир – бесконечно прекрасен.
Когда она приехала, он как раз готовился покрывать лаком одну из своих ветхих развалюх, даже установил прожектор, чтобы превратить грязно-белый ржавый «Форд» в небесно-голубой.
– Что ты хотел? – спросила Эйра, выходя из машины.
– Я нашел его, – сказал Рикен.
– Кого?
– Того парня, который угнал машину тетушки Розмари.
– И ты поднял меня в пять утра, чтобы об этом рассказать?
– Я не думал, что для тебя это так рано.
– Да, но, черт возьми, ты не мог просто сообщить об этом в полицейский участок? Я теперь в Отделе по особо тяжким, если ты еще не забыл, расследую похищение человека в Оффе, мне, честно говоря, плевать на кражу машины пятилетней давности.
Рикен улыбнулся той самой улыбкой, которая заставляла лед таять.
– Как интересно, – сказал он, – в таком случае, у тебя есть нечто общее с тетушкой Розмари. Она получила причитающиеся ей по страховке деньги и теперь тоже боится, как бы чего не вышло.
– Ладно, выкладывай, почему мне не дали поспать еще часок.
В колеях от автомобильных колес блестели лужи. Эйра не смогла устоять перед искушением разбить ботинком блестящий тонкий ледок, услышать, как тот ломается.