И еще я, конечно, понял, что теперь уж точно в руках ее супружника. И он наверняка продолжает записывать или как-то фиксировать все наши разговоры и свои мне выплаты. И если наличие молоденькой любовницы и случайной связи Наталья еще могла (наверное) мне простить, то мое предательство – вряд ли. Не знаю, что бы я сам сделал на ее месте, когда б узнал, что меня используют столь изощренным образом. Особенно если б у меня были неограниченные возможности, финансовые (как у нее). Но точно – убил бы. Если не чего похуже.
И вот тут я стал думать, как бы соскочить. Как женщина Наталья мне надоела. Да и при чем здесь вообще женщина! Что я себе, бабы не найду! Речь шла, элементарно и тривиально, о жизни и смерти, а перед этим вопросом любая любовь уверенно меркнет.
После каждого нашего с ней свидания я выходил с муженьком на связь по скайпу. Он расспрашивал меня и задавал темы на будущее: узнать то, выведать се, притвориться на такую-то тему, навести на разговор. Это было очень противно, хотя и оплачивалось. Я пополнял свой счет в банке и все мечтал, как выйду на раннюю пенсию и уеду куда-нибудь во Флориду наблюдать пуски с мыса Канаверал и наслаждаться коктейлями. Но пока всего мною заработанного явно не хватало. Однако я по-любому все чаще думал, как бы мне с ними, Бабчуками, Натальей Георгиевной и Игорем Михайловичем, завязать. Как бы исчезнуть, испариться. Аннигилировать из их жизни. Или чтобы аннигилировали они.
А потом Игорь Михайлович вышел со мной на связь лично. Прилетел специально ко мне на Байконур, на личном самолете, все на тот же аэродром «Юбилейный». Разумеется, он обставил все, как будто у него дела в Главкосмоупре, но вечером я заехал к нему в так называемую «французскую» гостиницу – страшно дорогой отель, в котором обычно и Наталья останавливалась (и принимала меня).
– В номере жучков нет, – поприветствовал он меня, – мои орлы его проверили, я тоже тебя сейчас не пишу, потому что это не в моих интересах.
– Почему не в ваших?
– Потому что твое задание относительно Натальи теперь меняется.
– Меняется? – переспрашиваю. – А именно? Как?
– Теперь ты должен будешь ее убрать.
– Как убрать?!
– Так. Насмерть.
– Как же я смогу?
– Конкретный план я разработаю и предложу к исполнению. Точно пока не знаю, как все будет, но комар носу не подточит, и ты окажешься вне подозрений. Просто несчастный случай. Удобно ведь, что ты с ней рядом.
– Не могу себе представить! – говорю. – Как вы можете такое предлагать?! Ведь вы же муж ее. И любили ее, я знаю. Как и я.
– Ничего страшного. Где любовь, там и месть. Там и ненависть. Отомстишь ей за все унижения, которые ты с ней претерпел. Ведь есть же, за что мстить.
– Не понимаю вас, – пробормотал я, хотя прекрасно понимал:
«Хватит ныть! И делай, что я тебе говорю!»
«Давай сюда свой язык, кому сказала! И работай!»
«А твое мнение тут никому не интересно!»
«Быстро оделся и привел себя в порядок! Через пять минут мы выезжаем!»
«Давай, детка, греби меня, быстро и молча, и пасть свою не разевай!»
– Хорошо, допустим, – сказал я ему тогда. – Соглашусь я убрать Наталью. Но судите сами: зачем мне это надо?! Сейчас – смотрите: я имею постоянный ежемесячный доход. От супруги вашей я, правда, ничего не получаю – за исключением кое-каких подарков. – Я слегка кривил душой, дары с ее стороны временами бывали очень ценные. – И от вас имею постоянную мзду. Если Натальи не станет, я не буду получать ничего.
– Ситуация меняется, – хохотнул он, – жизнь вообще переменчивая штука. Но ход твоих мыслей мне нравится. Твои старания будут вознаграждены.
– Да? Вознаграждены? Вопрос – насколько?
Он по привычке написал на бумажке цифру.
– Это очень мало.
– Бедные не выбирают. Ты же знаешь, что я в любой момент могу сдать тебя ей со всеми потрохами. И секс на стороне, и главное, что ты ее предавал. И будет большой бемц. А так мы оба – и ты, и я – от нее избавляемся. От изрядно надоевшего партнера. Ты еще и бабла на этом поднимешь. Ну, давай, по рукам, а то у меня через сорок минут взлет запланирован – план полета, коридор и все такое.
И тогда я сказал: «Да».
Да, сказал я, потому что можно было таким образом от нее избавиться. И от него. От всей этой проклятой семейки. Мне это показалось очень соблазнительным.
Тем более служба безопасности Бабчуков мышей явно не ловила. И на наличие «жучков» его номер они, может быть, и проверили. Меня при входе, конечно, тоже обшмонали – но очень халатно. Точнее, свой телефон я охране Игоря Михайловича по собственной воле-то сдал. Но еще один микрофон во внутреннем кармане сохранил. И весь наш с ним разговор записал. И запись получилась прекрасная. Как он предлагает убить свою жену. И мы торгуемся. В любом случае это была моя страховка.
Но она бы никому не была интересна, если б потом ничего не случилось. Что разговор! Просто болтовня. А вот если заказное убийство впоследствии свершилось, разговор можно пришить к делу.
Я со временем так об этом безутешному вдовцу и сказал. Потому что понимал: у него будет большой искус убрать и меня. Чтобы, так сказать, концы в воду. Нет, заявил я ему. У меня есть полис. Что-то со мной случится – он немедленно улетит в Расследовательский комитет. И еще, на всякий случай, в ФСБ. Потому что дело об убийстве Натальи Бабчук (и еще двух членов экипажа) – службе подследственно.
Но я забежал вперед. Для начала требовалось все-таки устранить мою престарелую любовницу. Потому что план, который мне представил Игорь Михайлович, оказался таков: разобраться с ее самолетиком. Она всегда на нем на Байконур прилетала. И всегда на «Юбилейный». (На Байконуре, как ты помнишь, Вичка, два аэродрома. Один – «Крайний», он же в прошлом «Ласточка», около города. Второй – на космодроме, тот, что специально для «Коршуна» строили, под названием «Юбилейный».) Туда самолеты прилетают нечасто. Только разных начальников. И атмосфера царит патриархальная. А я на борт самолетика допущен. В числе немногих.
План был простой. Выходя из самолета, оставить кое-что. И больше с ней, конечно, на этом борту не лететь!
Оставить – где? Игорь Михайлович меня просветил: в отличие от рейсовых самолетов, в бизнес-авиации кассеты для туалетов после каждого рейса не меняют, не успевают они наполниться. Вот там и пристроить посылочку.
Посылочку – какую? Двести граммов в тротиловом эквиваленте хватит с лихвой, заметил Игорь Михайлович. А еще в ней будет высотомер, по типу как у парашютистов. Достигнет самолет высоты две тысячи – замкнет контакты.
Бомбочку снаряженную тебе доставит курьер, сказал Игорь Михайлович. Чтобы тебе (или мне) не тащиться с ней, рискуя, через границы. Мы его, курьера этого, втемную используем, без расшифровки, что к чему.
Втемную – оно, конечно, втемную. Да вот только Талгат проклятый догадался. Подлый человек с азиатской хитростью. И, как впоследствии выяснилось, страшно алчный.
Курьер оказался его закадычным дружбаном. Ну, как дружбаном – пили они вместе. Тот и проболтался под глубоким шофе. У нас же в Байконуре все про всех знают.
Как это было? Легко могу себе представить. После второй бутылки.
– Я, – хвастается курьер, – десять штук заработал.
– Это как? – завистливо интересуется Талгат.
– Доставил, – говорит, – посылочку из России.
– Кому?
– Денису Телегину, это тот пацан, что туристов на космодром возит.
– А что ты вез, за десятку-то?
– Что-то стремное. Сказали, надо беречь, чтобы собаки на границе не обнюхали.
– Наркоту?
– Думаю, нет.
– А что?
– Я думаю, взрывчатку или бомбу снаряженную. Сказали: ни в коем случае на самолете не везти. И вообще в гору выше двух километров с этой штукой не подниматься.
После этого Талгат, конечно, смог сложить два и два. И записал открытым текстом видеофайл: дескать, есть сведения, что Телегин Денис получил от курьера взрывчатое вещество, а курьером был такой-то – если что, можете допросить его.
Это, конечно, не доказательство, ну так этого мало. И Талгат не успокоился. Камера, блин, обвиняет. Мы один-единственнейший раз с Натальей куда-то на Байконуре ходили – не хотели, конечно, лишних глаз в городе и сплетен. А тут заказали столик, сели в отдельном кабинете. И вот поди ж ты! Как специально, гаденыш, снял, как мы с ней из заведения выходим. Как я нежно ее поддерживаю – а она перебрала тогда. Как гружу я ее в «Роллс-Ройс». Как она мацает меня по ходу дела своими ручонками. Верно, хотел Талгат ее шантажировать, угрожать оглаской перед мужем, Игорем Михайловичем – не знал, конечно, всех деталей отношений.
Но обернулось все по-другому. И совсем получилась жопа – что он меня с Натальей снял, когда мы на борт ее бизнес-джета поднимаемся. И время в углу кадра – за полчаса до катастрофы. И как я потом один назад по трапу «Эпика» спускаюсь. А время – минус пятнадцать минут до взрыва. А самолет после этого рулит на взлетку и взлетает.
Он ведь, Талгат, охранником там, на аэродроме «Юбилейном», работал. Отсюда и те файлы про похищение «Коршуна». Правдолюб, видеоблогер, блин! Лучше б он аэродром охранял бы в тряпочку – целее был бы, и он, и другие. Но нет: решил подзаработать шантажом.
В тот день, шестнадцатого марта, вообще все очень стремно было. Я Наталью в ту ночь и утро любил с особой силой. Секс был прекрасен. Редкая чувственность. Дикая страсть. Я уже знал, что убью ее. Что ее поджидает смерть. (Скорее всего.) И налегал на нее. Заставлял вертеться, кричать и стонать: «Ах, мой любимый!»
Да, я любимый. И я сказал: «Не хочу с тобой расставаться. Тебе обязательно лететь?»
– Обязательно. Мы с Игорем (мужем) как раз подписываем важное соглашение у адвокатов.
– Тогда знаешь что? Я провожу тебя в аэропорт. Мы сможем по пути еще раз.
– Ты меня и так утомил.
– О, слушай, я никогда не делал это на заднем сиденье «Роллс-Ройса». Доставь мне удовольствие.