Я покосилась на Дена. Он смотрел прямо перед собой и выглядел хмурым. Недоволен тем, что дал слабину? Или ему, как и мне, тяжело бороться с возбуждением?
Но самое ужасное заключалось в том, что я вдруг поняла – Ромыч был прав. У Дена отличная фигура. Он больше не щуплый подросток, а взрослый мужчина с развитой мускулатурой. Его одежда и прическа соответствуют современной моде. Я поймала себя на мысли, что мне с трудом удается продолжать придумывать ему недостатки.
И эта мысль заставила меня похолодеть.
Нет, я не могла запасть. Только не на Дена Овчаренко! Не на этого придурка!
Я закрыла глаза и поклялась самой себе, что никогда ему не уступлю.
В глубине души я понимала, что отчаянно себе лгу.
Но разве йоги не танцуют на битых стеклах, убеждая себя, что не чувствуют боли?
Я повернулась к бабуле и скорчила ей зверскую гримасу. Старушка, видимо, смирилась с моей компанией так же, как я – с ее, потому что не выглядела напуганной или возмущенной. Просто поглядывала в окошко, пейзаж изучала.
– Мы договорились, – напомнила я ей и погрозила пальцем, – или ты всю жизнь держишь мне свечку, или сегодня даешь нам какую-нибудь ощутимую подсказку, а не эти свои ребусы да шарады.
Губы пожилой женщины зашевелились.
– Коленька, – тут же отозвался Ден.
– Зашибись, – проворчала я и отвернулась.
Оставшийся путь проделали в молчании. Нужный адрес оказался в старом районе, среди пятиэтажек, пропахших кошачьей мочой и запахом валерьянки. Уютный дворик с многочисленными лавочками красовался побеленными бордюрами, аккуратными клумбами и развешенным сушиться по старинке на веревках бельем.
Мы с Деном вышли из машины и остановились у подъезда.
– Хочешь попробовать подняться в квартиру? – спросил он.
Я задумалась.
– Не знаю… новые жильцы, родители твоей безымянной подружки могут что-то знать, а могут и не знать. Да и дома ли они среди бела дня?
– А ты не задалась этим вопросом до того, как сюда приехать? – хмыкнул Ден.
Я демонстративно повернулась к нему спиной и тут заметила, что моя бабуля стремглав пронеслась чуть дальше и застыла возле трех пожилых женщин, сидевших на лавочке возле следующего подъезда. Одна из них, в пуховом платке, что-то вязала, другая – в коричневом пальто и берете – гладила жирного полосатого кота, третья – сухонькая и маленькая – просто бездельничала, сложив руки на коленях.
Троица поглядывала на нас и тихонько переговаривалась между собой. Наверняка кости перемывали.
– А ну, навостри локаторы! – скомандовала я Дену и, схватив его за рукав, потащила к старушкам.
Те уставились на меня с опаской.
– Добрый день! – источая невыносимую вежливость, поздоровалась я. – Вы могли бы нам помочь?
Три пары выцветших от старости глаз просканировали меня, а затем и Дена с ног до головы.
– А ты, чай, милая, из собесу или откуда? – проговорила та, что держала кота.
Ну конечно, наша офисная одежда, скорее всего, натолкнула их на мысль, что мы какие-то чиновники.
Я покосилась на привидение. Моя бабулька вытирала призрачные слезы, катившиеся по лицу, и что-то бормотала.
– Люда, Ася, Томочка, – сказал Ден.
У бабок как по команде отпали нижние челюсти.
Я повернулась к нему и развела руками.
– Просто бинго!
Он пожал плечами и слегка смутился оттого, что шокировал старушек.
– Милок, а мы тебя знаем? – дрожащим голосом поинтересовалась обладательница пухового платка.
Я посмотрела на привидение, потом – на Дена.
– Люда, Ася, Томочка, – повторил он и скорчил рожу, мол, «я тут ни при чем».
Зашибись.
– Может, кое-кто хочет сказать что-то еще? – утрированно громким голосом процедила я и покосилась на свою бабулю. – Пока не поздно, а?
Старушки на лавочке переглянулись.
– Коленька, – отозвался Ден.
Я проглотила все нецензурные слова, которые так и просились наружу.
Придется действовать по-другому.
– Может быть, вы знали мою дальнюю родственницу… она жила вон в том подъезде… а потом квартиру другие люди купили. Мне так нужно найти хоть кого-то, кто ее знал!
– Дальнюю родственницу? – старушки озадачились, все еще опасливо поглядывая на Дена.
– Она такая… – я посмотрела на свою бабулю, – среднего роста, не очень полная, волосы вот так зачесывала. И еще… по-моему, она умерла, – я скользнула взглядом по ситцевому платью привидения, – и похоже, что летом.
– Геля это… – почти беззвучно прошептала старушка-бездельница.
– Да, Гелька, видимо… – озадачилась старушка-кошатница.
– Геля? – переспросила я.
– Ангелина Матвеевна, – пояснила старушка в пуховом платке.
Супер. Теперь я хотя бы знаю, как зовут мое наказание.
– Что ж ты, милая, – продолжила та же бабулька, поправляя платок, – раньше-то поиском родственницы не озаботилась? Одна она век доживала.
– Да не одна, с котом! – махнула на нее рукой кошатница. – С Гошкой!
– Да, с Гошкой, – согласилась третья.
– И у Ангелины Матвеевны совсем никого не было? – уточнила я. – Кого-нибудь… по имени Коленька?
Старушки сосредоточенно нахмурились.
– Сын у нее был… – протянула кошатница. – Как его звали…
– Володя, – подсказала старушка в платке.
– Да, Володя. Но он с Гелькой не жил. Как вырос, семью завел – так мать и позабыл. Уехал и бросил ее тут одну-одинешеньку. Как она плакала! Как страдала!
Пожилые женщины сочувственно повздыхали.
– А Коленьки точно не было? – настаивала я. – Может, не сын?
– Муж у нее «чернобылец» был. Давно тоже помер, – вставила та, которая сидела без кота и без вязания. – Но его Гришей вроде величали.
– Это все, конечно, супер, – кивнула я, – но мне нужен Коленька.
– А почему Ангелина Матвеевна квартиру продала? – вмешался Ден, отодвинув меня в сторонку.
На него старушки отреагировали с опаской.
– Так риелторы к ней ходили, – бабулька прижала к груди кота, будто хотела отгородиться им от Дена, – сначала, помнится, листовки нам всем в ящики побросали. Обещали дом в сельской местности в обмен на квартиру.
– И что с переездом помогут, – добавила та, что в платке.
– Да. Что помогут. Ну Гелька и позвонила. Все мечтала уехать жить в деревню, коров там завести, курочек. Мол, на хозяйстве веселее будет, чем тут в четырех стенах.
– Как мы ее отговаривали! – приложила руку к груди их третья подруга. – А она ни в какую! Уеду жить – и все тут. И правда уехала. Гошку с собой забрала. Новые люди потом въехали. Ничего такие, приличные.
– Только когда Гошка однажды сюда прибежал, – продолжила старушка с котом, – сел в подъезде и орать истошно начал, мы сразу поняли – беда с Гелькой приключилась. Померла она. А кот, видать, из деревни сюда бежал. Худой был! Грязный! Собаками за ногу покусанный! Хорошо, девочка его забрала. Как ее звали?
Мы с Деном посмотрели друг на друга.
– Этого не знает никто, – вздохнула я и покачала головой.
– А куда Ангелина Матвеевна переехала, вы знаете? – спросил Ден. – В какую деревню? Далеко ли? Может, в пригород?
Старушки, все как одна, дружно пожали плечами.
– Не говорила нам Геля, – сказала та, что с вязанием, – перед отъездом сама не своя была.
– И ни одного намека на Коленьку, – проворчала я себе под нос.
Поблагодарив пожилых женщин, мы с Деном отошли. Моя бабуля на прощание покружила возле бывших подруг, повытирала слезы – и все-таки двинулась за мной.
– Ну что, в квартиру подниматься будем? – поинтересовался Ден, пока я брела, понурив голову.
– Не думаю, что это продвинет нас в поисках Коленьки. Если даже подруги моей бабули ничего о нем не знают… даже адрес нового жилья она им не сказала!
Я в сердцах притопнула ногой.
– Да, – задумчиво протянул Ден, – мне кажется, купили бабкину квартиру риелторы, а саму хозяйку куда-то к черту на кулички сбагрили. А квартиру выставили на продажу.
– И если это так, – подхватила я, – то никто нам не даст ее адрес и не признается в махинациях, даже если мы придем в контору и попросим. Если они оказывали психологическое давление на пожилых людей, то будут прикрывать свои хвосты перед посторонними. Скажут – ничего не знаем, информацию давать не обязаны.
Мы подошли к машине.
– Что-то мне кажется, дело тут не в том, как жила бабуля, а в том, как она умерла, – сказал вдруг Ден.
– Думаешь, ее убили? – насторожилась я, опускаясь на пассажирское сиденье.
– Может, тот самый Коленька и убил?
– Что-то слишком ласково она своего убийцу называет. Если бы меня кто-то убил, я бы называла его в лучшем случае Колян-в-зад-ему-торпеду. В худшем – гораздо более нецензурно.
– Тоже верно, – вздохнул Ден. – Может, Коленька – это какой-то бык, которого она в деревне себе завела? Почему нет? Ведь звала же кота сначала.
– Не добивай меня своими гениальными версиями, – пригрозила я, – мне и без тебя тошно.
– Но у нас же есть теория, что дух бабули пришел вслед за котом к моей знакомой, от нее – ко мне, а потом – и к тебе, – настаивал он. – Мы знаем, что кот прибежал в город, каким-то чудом найдя дорогу обратно. Значит, дух бабули перекочевал из деревни. Значит, надо поискать и там.
Он завел мотор.
– Угу, – я отвернулась к окошку.
Вдалеке, у подъезда, так и виднелись три сгорбленные старушечьи фигуры.
– Ну ты чего? – Ден потянулся, взял меня за подбородок и заставил повернуться к нему. – Чего такая?
Я ударила его по руке, правда, без особой ярости.
– Бабулю жалко.
Брови Дена взлетели вверх, но мне было плевать. Начнет шутить над моими чувствами – получит в зуб, несмотря на все свои правила. Я посмотрела на старушку, которая беззвучно вздохнула и грустно улыбнулась мне. Она показалась такой маленькой и беззащитной. Остаться одной на старости лет – это ужасно. Тем более при живом сыне. Я бы точно умерла на ее месте от тоски. Даже никакой пьяный танец одиночества не помог бы.
– Да, жалко, – попробовал утешить меня Ден, – наверно, поэтому она к тебе и пришла. Чтобы исполнить свою последнюю волю и упокоиться с миром. Ты сделаешь для нее что-то хорошее.