Выборность клира и аскетическая сознательность прихожан — это две стороны одной медали, одного не может быть без другого. Прихожан, которые ходят в церковь, как интеллигенция в филармонию, допускать к церковному управлению нельзя (надо стараться их не допускать даже к причастию).
Функция епископа при выборности священства, помимо самого акта рукоположения, — это функция ОТК: он может только проверить, нет ли у данного кандидата в клир каких-то препятствий к священнослужению, которых могут не заметить члены общины. Зато у епископа в этом случае не будет ответственности за то, что он проверить не может, — то есть подходит ли данный кандидат в клир данной общине на самом деле. Это целиком ответственность самой общины, а епископ просто обязан ей доверять, даже если она ошиблась.
Деликатным моментом при поставлении клириков, целиком ложащимся на совесть епископа, является отношение к каноническим препятствиям для служения в клире.
Как известно, это область, где церковное право допускает икономию, то есть нарушение канонических требований одноразово, для данного конкретного случая, когда от этого ожидается конкретная церковная польза, а риск представляется минимальным. Но, во-первых, икономия — это не параномия (беззаконие), когда какие-то канонические требования считаются неважными в принципе. Акт икономии всегда исключителен и никогда правила не отменяет. Во-вторых, даже если икономия в данном случае теоретически допустима, это еще не означает, что ее нужно применить. Архиерей может погрешить в своем суждении о ее целесообразности в данном конкретном случае; вина тут будет только на нем.
Существует опасность и с другой стороны. Различные поступки, которые могли бы составить канонические препятствия к рукоположению, могли быть совершены тогда, когда кандидат еще не был членом Истинной Церкви (возможно, он был членом еретического сообщества или обычным крещеным безбожником). Тогда не по икономии, а по акривии эти факты его биографии не могут рассматриваться как каноническое препятствие: все, что было до присоединения к Истинной Церкви, — это фактически то, что было до Крещения, то есть канонически это все равно, что было с другим человеком. Но хотя канонически все равно, психологически и духовно — далеко не все равно. При рассмотрении такой кандидатуры епископ не ограничен каноническими запретами, но должен быть ограничен здравым смыслом. Епископ обязан учитывать психологическое состояние и духовное устроение ставленника, и это требование к епископу также устанавливается церковным правом. И тут вполне может быть (хотя может и не быть), что после присоединения к Истинной Церкви остается много причин считать, что прежнее устроение данного человека не особенно изменилось. Тогда епископ обязан отказать в рукоположении, хотя, возможно, не окончательно, а на какое-то время.
Итак, нужно смотреть на реальную пользу от данного кандидата в клир для данной общины. Иногда нужно закрывать глаза на вполне реальные канонические препятствия, если кандидат после своего криминального поступка доказал долгим временем, что он человек верующий и для общины полезный, а иногда, даже и не имея возможности сослаться ни на какой конкретный канон, следует отказывать в хиротонии. Решение епископа о хиротонии принимается на основе просьбы общины, ориентируясь на канонические нормы (которые тут имеют существенные «допуски»), но при этом — под личную ответственность и усмотрение епископа.
Аналогичные принципы должны применяться и к поставлению епископов. Тут основное различие лишь в том, что решение принимается не одним епископом, а всей административно независимой группой епископов, и основанием для такого решения служит просьба не одной общины, а нескольких (я бы сказал, что не менее трех, хотя каноны никак специально это не регулируют).
Недостаточность одной общины для выдвижения кандидата в епископы следует из самого смысла епископского служения. Отдельно взятая община может легко перепутать качества хорошего настоятеля с качествами епископа, а между тем это совершенно разные вещи. Мы уже наблюдали в наших российских ИПЦ немало епископов, служение которых на самом деле почти или совсем не отличается от служения настоятеля прихода или, максимум, благочинного. Это тоже очень достойные и необходимые служения, но каждый человек должен быть на своем месте, а если он оказывается на чужом, то неизбежно начинает мешать нормальной жизни своей церковной организации.
Выдвижение кандидатов в епископы должно происходить естественно. Подходящий для рукоположения человек должен иметь за плечами не менее нескольких лет неформального лидерства среди общин своей будущей епархии. Именно в таком уже состоявшемся признании его лидерства происходит достоверное выражение народной воли. В отличие от светских демократических процедур, тут невозможна никакая фальсификация.
Из этого также следует, что не остается никакого места для так называемых «викарных епископов»: все архиереи могут быть только правящими или архиереями на покое, а рукополагать, разумеется, можно только в правящие. «Викарный епископ» — это понятие, заимствованное из римско-католического церковного права с сохранением даже латинского языка, и оно противно Православию. Оно соответствует бюрократической и поэтому строящейся сверху вниз, без учета мнения народа, концепции епископской власти, которое, естественно, оказалось самым подходящим для выродившейся структуры епископского управления Российской Церкви Синодального периода. В ИПЦ распространено заблуждение (восходящее к дореволюционной Церкви), будто молодому епископу надо сначала побыть викарием, так как к самостоятельному управлению епархией он не готов. Но это очередная псевдопроблема, возникшая от общей деградации церковного управления. Того, кто не готов к управлению епархией, нельзя рукополагать в епископы вообще.
Никаких канонов (православных, а не католических), определяющих смысл понятия «викарный епископ», нет и не может быть. Древние хорепископы (их иногда по ошибке считают историческими предшественниками «викариев») имели существенно иные полномочия, нежели викарии, средние между. нынешними полномочиями епископа и благочинного. Главное отличие в том, что хорепископы занимались в пределах своих ограниченных полномочий, но самостоятельным церковным управлением на вверенной их попечению территории (см. особо правило Антиох, 10). В отличие от них, современный «викарий» имеет лишь символическую кафедру и является чиновником при своем правящем архиерее; никакой территорией он не управляет даже в ограниченном смысле, и поэтому никакая паства не может его выбирать собственным епископом. Викарий выбирается не паствой, а архиереями, и он находится в распоряжении своего архиерея, а не людей. Поэтому викарий служит не епископом и не священником, а отростком бюрократического аппарата.
«Викарные» епископы в истинно-православных юрисдикциях, которые выставляют себя борцами с экуменизмом и западными влияниями, выглядят особенно жалко.
Все описанное выше сводится к одному: Церковь состоит из людей и строится ими самими снизу вверх. Это единственный тип управления, который будет работать в общинах, построенных на принципе боевого братства.
Альтернативная модель — клерикальная, которую мы должны в Истинной Церкви уничтожить без следа. Она сводится к тому, что Церковь состоит из клириков, а миряне в ней на правах воздуха, который всегда будет заполнять храмы и никогда толком не интересоваться, что в этих храмах происходит.
Эта модель представляет Церковь как профессиональное сообщество (чуть не написал «банду») клириков, функционирующую внутри остального общества в режиме пиявки: профессиональная банда клириков стремится засосать в себя побольше людей из внешнего мира и посильнее раздуться. Но при этом клирики считают элементами «церкви» только друг друга. Они по-своему правы: как анатомия пиявки не меняется в зависимости от того, насколько ей удалось насосаться, так и структура этих, якобы церковных, организаций не меняется от людей, которых ей удалось засосать; миряне в ней ни на что не влияют (точнее, влияют, но лишь в пределах наличия у них финансовых и других столь же материальных рычагов, а вовсе не как члены Церкви). Понятно, когда такими пиявками на человеческом обществе бывают структуры еретические, но для истинно-православных это совсем уже стыдно.
6. Блокировка клерикального перерождения
Перед тем как построить что-то хорошее, нужно думать не только о том, как его построить. Нужно заранее подумать о том, как ты собираешься его защищать. Потому что все хорошее обязательно кто-нибудь придет разрушить или отнять, причем придет как извне, так и изнутри. Об этом необходимо помнить заранее и сразу же выстраивать систему защиты.
Простое выстраивание правильной церковной структуры не имеет никакого смысла, так как она тут же переродится в структуру клерикальную. Нельзя сделать так, чтобы для этого не было предпосылок. Но можно и должно сделать так, чтобы это перерождение блокировать. Точно так же, как нельзя сделать так, чтобы в мире не было возбудителей инфекционных болезней, но можно нам самим соблюдать правила профилактики. Для этого нужно сразу же принимать некоторые дополнительные меры.
Все эти меры сводятся к одной: не допустить корпоративности клира. Клирики должны оставаться более связанными со своей паствой, нежели друг с другом, и больше зависеть от своей паствы, нежели от архиерея. Конечно, соблюдение правил выборности клира, о которых шла речь выше, должно пресечь попытки делать карьеру через близкое знакомство с архиереем — ведь рукополагать можно только того, кто близко знаком не архиерею, а пастве. Но клир по природе своей очень склонен к корпоративной солидарности, которая всегда будет стремиться уничтожить выборность клира, то есть его зависимость от людей. Человек и так уже слаб, особенно если он архиерей, и нужно его поберечь от лишних искушений.
Важнейший механизм слипания клира в клерикальный копролит — экономический. Общие условия заработка создают предпосылку для образования недобросовестной монополии. Значит, и профилактика этого системного заболевания должна быть тоже экономической. Для этого клирикам бывает полезно обеспечить их священное право вносить пожертвования на нужды прихода, и этим правом заменить им зарплату. Зарабатывать они могут и на светской работе, хотя нет ничего плохого, если какие-то дополнительные деньги они будут иногда получать от прихода. Главное, чтобы речь не шла о таких суммах, на которые им можно прожить. Но в тех случаях (нередких для ИПЦ), когда клирик является собственником церковного здания и несет все связанные с этим имущественные риски, нужно подходить иначе и воспринимать его не только как клирика, но и как светского работника, вроде завхоза. Это обычный труд, и он вполне может быть оплачен. Не надо только платить за богослужение. Поп — не клоун, чтобы выступать за гонорары.