…Пустынное солнце над морем встает,
Чтоб воздуху таять и греться;
Не видно дубка, и по волнам плывет
Кавун с нарисованным сердцем…
– Вы по работе связаны с литературой? – поинтересовалась девушка.
– Нет, нет! Просто я люблю стихи, поэзию. По специальности инженер, работаю в сельском хозяйстве, в МТС.
Ему хотелось уточнить: «сейчас, только сейчас работаю в МТС. Скоро перейду на интересную, увлекательную работу по специальности, в Москве». А только зачем ей все это знать? Он сразу решил расставить все точки над i, чтобы, не дай бог, не вскружить голову восторженной девушке. Ему это не надо. Самая прозаическая работа в МТС, а не престижная в каком-нибудь авиационном ОКБ, должна заглушить ее романтические настроения. Он был в отличном расположении духа, его «заводили» стихи, и восторженные глаза девушки, которая, как выяснилось, тоже, едет в «Золотой колос», и ощущение приобретенной свободы, как будто МТС никогда и не было, а впереди море почти на целый месяц. Он умолк.
– Это все?
– Нет. Я знаю многих поэтов. Когда настроен на соответствующий лад, хочется поделиться стихами с другими, например, как сейчас. Иногда стихи возникают по ассоциации с кем-то брошенной фразой или с обстановкой. А сейчас я мог бы почитать для вас, лежа на полочке, в купе, – и на боковую, утром – Сочи.
В санатории Алешу поместили в двухместном номере с окнами, выходящими в парк. Врач, осматривавший его, долго и внимательно читал эпикриз и рекомендации по лечению, прикрепленные к курортной карте, время от времени поглядывая на Алешу.
– Ну-с, молодой человек, – сказал доктор, – получите четырехсуточную простоквашу натощак и строгую диету. Одним словом, все, что просит доктор Ларина, мы сделаем: ванны, массаж, дневной сон. Вам надо подлечить нервишки, и постарайтесь выполнять режим. Вернетесь окрепшим, дома продолжите простоквашную диету. Как видно, Елена Федоровна Ларина – опытный старый доктор, аналитик. Мы выполним рекомендации Елены Федоровны и медикаментозных средств применять не будем – вылечитесь дедовским способом. График посещения моего кабинета – в курортной книжке, будьте здоровы. Да, между прочим, в ноябре я буду в Москве. Мне бы хотелось установить контакт с доктором Лариной. Она ваша однофамилица? Нет ли у вас ее телефона?
– Записывайте. Это моя жена, она пользуется большим уважением у коллег.
Ночью прошел дождь. А уже утром солнышко начало прогревать парк. Было тепло и влажно. Пока в свитере в самый раз, все же первые числа апреля. Все-таки молодец Леночка, что отправила его в санаторий, сам он не хотел. До завтрака Алеша зашел на переговорный пункт в парке и, услышав в трубке Леночкин голос, поймал себя на мысли, что почему-то волнуется, как будто не слышал ее давным-давно.
– Алешенька, наконец-то! Я все время ждала твоего звонка, а ты не звонишь. Ну, как ты устроился? Помни, что у тебя должна быть строгая диета и простокваша.
Он сказал, что у него все отлично, просил, чтобы Леночка не беспокоилась, сообщил, что лечащий врач согласился с ее назначениями и даже выразил желание познакомиться с доктором Лариной, если ему доведется приехать в Москву. Успел спросить про Танюшку, и три минуты кончились. «Дорогое удовольствие междугородний телефон, надо звонить домой вечером, дешевле», – решил он для себя.
Столовая была почти пустая, завтрак кончился. Официантка проводила его к столику на четверых, за которым сидел седой человек, одетый не по-курортному – в белой рубашке с галстуком, в черном костюме. На лацкане пиджака значок выпускника военной академии. Мужчина встал навстречу Алеше, щелкнул каблуками и, улыбаясь, протянул руку. Военная выправка, подтянутый, хотя и склонный к полноте, и рост подходящий.
– Имею честь познакомиться с не менее чем генерал-майором? – опережая будущего соседа, спросил Алеша.
– Так точно. Генерал-лейтенанта получить не успел. Александр Иванович. А вы не менее чем капитан, судя по вашему острому взгляду и быстрому уму, несмотря на молодые годы. Или вот-вот получите майора, я прав?
– Так точно, для отпуска, если это необходимо. Пожалуй, для «Золотого колоса» капитан более чем достаточен. Будем знакомы, можете звать меня Алешей, инженер, завмастерской в подмосковной МТС.
– Алеша, мне тоже придется признаться, генеральские погоны мне приходилось носить раньше. Об этом как-нибудь позднее. А сейчас – директор МТС Смоленской губернии. Губерния как-то лучше подходит к нашему анклаву. Почему анклаву, вы спросите? Потому, что мне кажется, что кругом цивилизация – середина XX века, а я, мы в захолустье середины XIX века, если не его начала. И зря смеетесь.
– Да я не смеюсь, а, скорее, плачу. Александр Иванович, у меня такие же ощущения, но в ста километрах от Москвы. Между прочим, мне кажется, что расселение в санатории проводят по производственной общности приезжих. Вот мы с вами и попали в один номер и за один стол, чтобы и в номере, и за столом могли бы говорить об увлекательных проблемах подъема сельского хозяйства и родных МТС, ни на минуту о них не забывая.
– Не думайте, что в этом «Золотом колосе» только трактористы из МТС, свинарки и доярки. Здесь их днем с фонарем не отыщешь. Зато встретите двух прелестных дам из Прибалтики, одна из которых ни слова по-русски, есть одна дама бальзаковского возраста с царственной посадкой головы и большим пучком волос на затылке, руки, ноги, грудь – кустодиевская красавица, но не купчиха, умная женщина, мне кажется, не прочь и развлечься, скорее всего в разводе. Потом очаровательная грузинка, естественно, брюнетка…
– Александр Иванович, когда вы успели всех рассмотреть и, может быть, даже познакомиться? Шустер генерал!
Потом они пошли к морю, и Алеша сдерживал себя, чтобы не ускорить шаг. «Вот оно, мое дорогое и долгожданное море. Работая в МТС, никак не думал, что увижу тебя. Болезнь да настойчивость Леночки помогли с тобой встретиться. Синее, даже темно-синее, и чуть-чуть взволнованное, перебирающее шуршащими ракушками у берега, и чем дальше от берега, тем все более и более спокойное на вид».
Солнышко начало заметно припекать, и Алеша снял свитер, но не надолго. Холодный ветерок с моря вскоре заставил его вновь утеплиться, но уходить не хотелось. Морская стихия его буквально завораживала.
– Стоял бы на берегу и смотрел, как незаметно меняются краски волнующегося моря: вдалеке появляются барашки, ближе к берегу они превращаются в волны, которые взрываются, натолкнувшись на волнорезы, и разлетаются миллионами драгоценных частиц, через мгновение превращаясь в бесконечный белый прибой. Волны накатываются на берег, а потом, пятясь, убегают в море… А еще хотелось бы увидеть последний луч заходящего солнца – он должен быть непременно фиолетовым, как крайняя полоса спектра белого цвета, как крайняя полоска радуги, если бы солнце заходило за чистый горизонт моря. Но здесь этого не дано – солнце уходит за горы.
– Алеша, вы лирик, романтик, поэт.
– Нет, Александр Иванович, я не тот, и не другой, и не третий. Просто я влюблен в красоту – в природу, в женщин, в жизнь без подлецов, в лошадей и вообще в животных… Пошли в парк, если не возражаете, надо посмотреть на отдыхающих, скоро обед.
Прогуливаясь, они встретили почти всех дам, о которых генерал успеть рассказать Алеше: прелестную грузинку, задумчивую, погруженную в себя, и двух молоденьких женщин из Прибалтики, почти иностранок, – они шли под руку, настороженно оглядываясь по сторонам, как будто опасаясь затеряться на далеком Кавказе, вдали от родины, и, наконец, величаво пронесла себя пышная красавица.
– Да, генерал, вы правы, очень интересная и, словно сошедшая с картин Кустодиева красавица, но с иным содержанием. С ней, возможно, будет интересно.
Вдруг он услышал знакомый голос соседки по купе:
– Алеша, а я вас искала целое утро, здравствуйте.
– Света, привет! Товарищ генерал, разрешите представить Светлану – будущего ветеринарного врача. Если у вас заболеет ваш конь Казбек или овчарка Джульбарс, то Света поможет. Так, Света, я правильно говорю?
– Я не знаю, надо посмотреть. Потом я еще не защитила диплома и не имею права практиковать. А что с ними?
– Что с ними, товарищ генерал?
– Джульбарс проглотил косточку, удалили. Теперь он в порядке. А Казбек повредил копыто – правое или левое заднее – забыл после падения с коня. Мы в долгу не останемся, и армия вас не забудет.
– Товарищ генерал, поскольку мы на отдыхе, разрешите к вам обращаться не по-уставному.
– Разрешаю, зовите меня просто – Александр Иванович, не надо перечислять мои награды, отличия, звания, мы на отдыхе.
– А теперь пошли есть, я бы даже сказал «смаковать», протертый овощной суп, жидкую геркулесовую кашу на воде с вываренным и распаренным кусочком мяса. Но прелести жизни не только, далеко не только в еде, смею вас в этом заверить.
Два свободных места за столом заняли «иностранки» из Вильнюса. Муж Айны, той, которая только понимала, но не говорила по-русски, оказался директором чулочной фабрики, он и достал путевку на двоих.
– Но план, план выше моря, – заметила Инара, – и вместо мужа Айны поехала я, подруга, повезло.
Они были в ореоле какого-то иностранного изыска, непривычного для советских граждан. Обе в красивых костюмах, с дамскими сумочками, в шляпках, с платочками, выглядывающими из кармашка кофточки, в поведении за столом, в каких-то мелочах. И запах их духов отдавал заграницей, и прически не походили на «шестимесячные» завивки большинства дам. Недолгое пребывание в семье братских республик не успело прибалтов причесать под одну гребенку.
Алеша стал на полном серьезе рассказывать о диких кавказских нравах умыкания женщин в жены, особенно из Прибалтики. Александр Иванович поведал леденящую душу историю о знакомом генерале, чью шестнадцатилетнюю дочь с третьего этажа соседнего корпуса санатория выкрали абреки. Для убедительности он встал и подошел к окну, чтобы показать корпус санатория, в котором произошла эта драма, но оказалось, что из-за деревьев здания не видно.