ременно с переустройством дома № 11 С.О. Китнер перестроил соседствующий с приобретенным зданием дворовый флигель, превратив его в трехэтажный дом «под жильцов».
Одним из первых квартирантов дома № 11 на тихой набережной Мойки стал талантливый русский живописец и рисовальщик Петр Петрович Соколов – сын известного столичного художника-портретиста Петра Федоровича Соколова, акварельным портретам которого были свойственны тонкость характеристик, необыкновенная легкость и прозрачность письма.
В картинах, рисунках, акварелях и многочисленных иллюстрациях к произведениям русских писателей Н.В. Гоголя, И.С. Тургенева и других известных литераторов художник Петр Петрович Соколов ярко и образно запечатлел русскую сельскую и провинциальную жизнь. Рисунки и иллюстрации художника к книгам отечественных писателей стали тогда своеобразным открытием в российской живописи.
Проектированием дома № 11 на Мойке и дворового флигеля, как, впрочем, и проектами всех других зданий С.О. Китнера, занимался академик архитектуры Август Иванович Ланге. Вместе с А.И. Штакеншнейдером архитектор А.И. Ланге участвовал в восстановлении Зимнего дворца после пожара 1837 года. Перестроенный дом № 11 на Мойке – типичная для стиля этого архитектора постройка, естественно вписавшаяся в общий характер этой части правобережья городского водоема. Перестраивая бывший двухэтажный дом училища ордена иезуитов для нового владельца, архитектор А.И. Ланге варьирует одни и те же пластические декоративные элементы, стремясь создать целостную архитектурную среду. Строгой соразмерностью и мягкостью своего облика это здание привлекло к себе пристальное внимание не только горожан, но и архитектурного сообщества. Фасад дома решен в целом в традициях классики – рустовка поверхности стены и арочные окна первого этажа. Окна трех верхних этажей размещены в четком ритме и охвачены наличниками классического типа. Идентичность декоративной обработки окон подчеркивала функциональную сущность реконструированного здания (все этажи – «под жильцов»). Простота деталей и их повторяемость позволили придать фасаду желаемое «изящество» при относительно небольших затратах.
Внутренний дворовый флигель, примыкавший к дому на набережной Мойки, переделанный А.И. Ланге под доходное трехэтажное здание, как это и было тогда принято в те годы, оказался отделанным довольно просто, в том чисто деловом стиле, который тогда появился в практике массового строительства в столице доходных строений, не имевших каких-либо исторических прототипов.
В 1868 году наследник лампового мастера Севастьяна Осиповича Китнера, его сын, академик архитектуры и один из самых известных зодчих второй половины XIX – начала ХХ века, профессор Института гражданских инженеров Иероним Севастьянович Китнер продает участок на Мойке вместе с доходным домом на ее набережной предпринимателю Себастьяну Ришару, промышлявшему в те времена достаточно рентабельным и весьма прибыльным каретным извозом. До середины XIX века единственным видом городского транспорта в городе были кареты и коляски. Позже в столице появляются кареты, переделанные в омнибусы – многоместные экипажи или общественные кареты, запряженные двумя выносливыми лошадями. Со временем открылось движение между Санкт-Петербургом и Москвой, проезд стоил 120 рублей серебром, этот маршрут пользовался огромной популярностью.
Омнибус вмещал от 10 до 16 пассажиров, езда по городу была относительно недорогой – 10 копеек в один конец. Кареты каждого городского маршрута окрашивались в определенный цвет, но в часы пик в салоны омнибусов набивалось столько пассажиров, что горожане остроумно прозвали этот вид городского транспорта «Обнимусь» или «Сорок мучеников».
После смерти предпринимателя Себастьяна Ришара здание у его наследников выкупил купец 1-й гильдии Генрих Берендс – владелец крупной оптовой компании по продаже канцелярских товаров и принадлежностей. По его распоряжению в 1874 году главный корпус жилого дома № 11 на Мойке надстроили пятым этажом, отреставрировали и покрасили его фасад, ликвидировали на участке каретные сараи и конюшни. Купец 1-й гильдии Генрих Берендс владел домом до Октябрьского переворота 1917 года, сдавая внаем квартиры и предоставляя возможность разного рода предпринимателям арендовать у него помещения первого этажа. В начале ХХ столетия в первом этаже дома № 11 находился продуктовый магазин, затем «Салон по продаже осветительных приборов и электротоваров». Незадолго до революционных событий 1917 года в доме купца Берендса на Мойке успешно функционировала коммерческая организация «Академия иностранных языков».
В 1995 году дом № 11 на набережной Мойки реконструировали и капитально отреставрировали. Он необычайно похорошел и получил название «Жемчужина Санкт-Петербурга». Ныне в нем располагаются консульство Нидерландов и торговое представительство Франции.
Рядом с ним, на правой стороне набережной Мойки, возвышается четырехэтажное жилое строение № 13, сохранившее свой внешний облик эпохи первой трети XIX столетия и до сих пор считающееся образцом архитектуры стиля позднего классицизма.
Дом № 13 по набережной Мойки. Дом купца Н. Кувшинникова, место «первого столичного постоя» А.С. Пушкина
Его строгий парадный фасад, обращенный на Мойку, украшен тремя металлическими чугунными балконами художественного литья, с изящными ажурными решетками ограждений и фигурными кронштейнами. Колонки всех трех балконов (двух на четвертом этаже и одного, более просторного, на третьем) украшали металлические шары. В начале XX столетия сквозной участок от Мойки до Миллионной улицы в справочниках и путеводителях обычно обозначается как «Миллионная ул., 14/набережная Мойки, 13» и числился за его владелицей Р.С. Гинцбург. Однако подобная констатация этого факта правомочна только после первого десятилетия ХХ века. Ранее же, как совершенно справедливо утверждал историк П.Я. Канн, «дом № 13 на набережной Мойки никогда не состоял в родстве со своим соседом, домом № 14 по Миллионной улице, до 1913 года, а затем и с 1917 года по сию пору. Это были разные здания и их, даже сегодня, объединяет лишь общий прямоугольный двор».
Первый приезд юного Пушкина в Петербург. Художник А.С. Иткин. 1967 г.
В начале XIX столетия на правом берегу Мойки построили жилой каменный дом № 13 для именитого столичного купца Николая Кувшинникова.
1811 год помечен в Пушкинской «Программе автобиографии» как особый период начала жизни в Петербурге. До двенадцати лет Саша Пушкин провел в Москве на попечении гувернеров. Последние обучали мальчика языкам, поведению в обществе и, как могли, обучали по учебным программам той поры.
Позже Александр Сергеевич даст оценку подобного домашнего воспитания в строках «Евгения Онегина»:
Мы все учились понемногу
Чему-нибудь и как-нибудь…
Несовершенство домашнего воспитания с его недостатками и пробелами, естественно, беспокоило родителей. На семейном совете единодушно решили дать старшему сыну Александру образование в одном из лучших закрытых учебных заведений страны. Выбор пал на Санкт-Петербург.
В.Л. Пушкин
Сначала хотели отдать Александра в аристократический пансион – Иезуитский коллегиум. Однако в 1811 году до Москвы дошли вести об открытии в Санкт-Петербурге нового учебного заведения – Царскосельского лицея. Говорили, что нем даже завершат свое образование великие князья Николай и Михаил Павловичи. Дядя Александра – Василий Львович узнал, что лицейское воспитание, основанное на передовых педагогических системах, намеренное игнорировать рутину старых методов обучения, рассчитано на шесть лет. В программу обучения включено изучение русского и многих иностранных языков, истории, словесности, статистики, политической экономии, математики и изящных искусств. Программы старших курсов лицея якобы приравнивались к университетским. Желающих определить своих детей в новое элитное учебное заведение оказалось предостаточно. Набрали же всего 30 мальчиков 11–14-летнего возраста из числа лучших по своему развитию и знаниям.
Оказалось, что знатность и богатство претендента тогда во внимание не принимались. Однако Сергей Львович все же использовал все свои дружеские связи по «цеху поэзии», в том числе переговорил со своим хорошим приятелем, директором Лицея В.Ф. Малиновским...
К экзаменам мальчика готовил в своем доме его дядя – Василий Львович Пушкин, один из известнейших московских литераторов, автор множества остроумных дружеских эпиграмм и сатирических памфлетов. Василий Львович состоял активным бойцом в «дружине» Н.М. Карамзина в стычках с его литературными противниками, воевавшими тогда под знаменами адмирала-литератора А.С. Шишкова.
О первых месяцах пребывания Александра Пушкина в столице можно узнать из воспоминаний его замечательного друга Ивана Пущина. Пущин также питал к Пушкину искренние дружеские чувства с самой первой их встречи в стенах Царскосельского лицея и до конца своих дней.
Они познакомились во время приемных экзаменов в Лицей, проводимых под председательством министра народного просвещения А.К. Разумовского. В своих воспоминаниях И.И. Пущин, живший тогда у своего знаменитого деда – адмирала Петра Ивановича Пущина на набережной Мойки, 14, писал: «Между тем, когда я достоверно узнал, что и Пушкин поступил в Лицей, то на другой же день отправился к нему как ближайшему соседу. Он жил у дяди на Мойке…» Действительно, у дяди Василия Львовича, но где конкретно, в каком доме на старой речке Мье, именно так она называлась в начале XIX столетия, в мемуарах Пущина не указывалось.
Вероятно, отсутствие в записях И.И. Пущина конкретного номера дома на Мойке позволило огромному числу отечественных историков, краеведов и литературоведов с уверенностью утверждать в своих публикациях, что «Василий Львович остановился с племянником в Демутовом трактире» (ныне – наб. реки Мойки, 40). В те годы это была фешенебельная известная гостиница, где всегда останавливалась солидная и к тому же известная публика, к которой по своему социальному положению, естественно, относился и В.Л. Пушкин.