Оказалось, что в круг обязанностей военного генерал-губернатора Петербурга входят довольно необычные вопросы, которые он обязан решать. Случай укуса собакой солдата за палец, сообщенный императору, породил неприятную для боевого офицера императорскую резолюцию: «Высочайше повелено писать графу Милорадовичу о подтверждении полиции обращать более внимание на дворовых собак, кои бегают по улицам и без ошейников; особливо Его Величество изволил заметить весьма много их по Каменному острову, почему и подтвердить хозяевам домов, дабы дворных собак держать на привязи и в ошейниках, без ошейников же бить, кроме комнатных и охотничьих собак, по изловлении коих объявлять хозяевам, чтобы без ошейников отнюдь не выпускали на улицу, в противном случае будут также убиты».
Кроме прочих забот на плечи генерал-губернатора легли задачи контроля за въездом в столицу и выездом из нее жителей города – соотечественников и иностранцев. В его обязанности также вошло попечительство над богоугодными заведениями и тюрьмами, в которых все осужденные содержались вместе, в общих камерах, независимо от пола. Решением Милорадовича заключенные были распределены по разным камерам, в зависимости от пола, уменьшено количество столичных питейных заведений и запрещен в кабаках игорный промысел.
Милорадович тяготился административной работой, в делах ему не хватало твердости характера, и для роли хозяйственного руководителя такого огромного города, каковым к этому времени стала российская столица, он явно не подходил. Весьма компетентный в военных делах, любимец армии, живая легенда победоносных войн, в новой должности граф Милорадович выглядел как-то неуклюже. Его государственная административная карьера завершилась в день 14 декабря 1825 года, когда в 11 часов Милорадович прискакал к Зимнему дворцу и встретился с новым императором Николаем I, напомнившему тогда генерал-губернатору: «Не забудьте, граф, что вы ответствуете за спокойствие в столице».
Милорадович наметом прискакал в Конногвардейский полк, желая возглавить его выход для борьбы с мятежниками, но те довольно неохотно и весьма медленно начали седлать коней, вопрошающе поглядывая при этом на своего командира графа Алексея Федоровича Орлова, уверившего генерал-губернатора, что «полк вскорости будет готов к выходу». Отмахнувшись от графа, Милорадович гневно заявил, что он один покончит с этим делом, и в сопровождении адъютанта прискакал к выстроенному на Сенатской площади каре восставших войск. Остановившись перед замершими солдатами, он скомандовал: «Смирно!» Подождав пока успокоится каре гвардейской пехоты, генерал-губернатор громко произнес: «Солдаты! Кто из вас был под Кульмом, Люценом, Бауценом, Фершампенаузем, Бриеном? Кто из вас был со мною? Говорите, скажите!» Ответом ему стало напряженное молчание. «Слава Богу! Здесь нет ни одного русского солдата! Иначе бы вы знали, кто такой Милорадович! Что вы затеяли?! Что вы сделали? Вы должны сейчас идти, бежать к царю, упасть к его ногам! Все за мною, за мной!» Солдатские цепи внезапно дрогнули, послышались крики «Ура, Милорадович!». Однако именно в этот момент мятежник Петр Каховский, выйдя из толпы зевак и зайдя со спины, выстрелил в генерала из пистолета. Смертельно раненный Милорадович упал с лошади. Адъютант генерал-губернатора Александр Павлович Башуцкий с помощью нескольких человек перенес на руках графа М. А. Милорадовича в ближайшее здание и бросился на поиски врача. Вернувшись через некоторое время с доктором, адъютант обнаружил тяжелораненого генерала в полном одиночестве, еще живого, в сознании. Михаил Андреевич попросил адъютанта подать ему любимые золотые часы, и тот принялся искать их в ворохе одежды, разбросанной в комнате. Перерыв одежду, адъютант не смог отыскать золотых часов генерала и с ужасом обнаружил, что с мундира героя Отечественной войны 1812 года исчезли все его многочисленные высокие боевые награды – дорогие звезды и золотые военные кресты вкупе с бумажником генерала с немалой суммой денег. При осмотре тяжелораненого оказалось, что с тела героя исчез даже его фамильный наперсный золотой крест и любимые им перстни, которые генерал носил на левой руке. Пока адъютант Башуцкий бегал за врачом, потерявшего сознание графа Милорадовича обчистили до нитки. Его доставили в казарму, где через несколько часов он скончался.
Удивительная судьба: легенда русской армии, талантливый полководец, прошедший невредимым через 52 кровопролитных сражения, был убит подлым предательским выстрелом в спину отставным поручиком. Тяжелораненый полководец, ненавидевший мародеров, в свой предсмертный час был ими же и обчищен до нитки.
В историю вошли слова бывшего военного адъютанта графа Милорадовича П. Х. Грабе: «Памятника в ряду монументов Кутузову и Барклаю заслуживает граф Милорадович не только за военные блистательные подвиги, но и за редкий подвиг гражданского самоотвержения, ибо, как человек военный, он лучше других понимал риск переговоров с восставшими, на который он пошел, и, безусловно, боевой генерал прекрасно знал об обреченности самого бунта».
Впоследствии адъютант генерал-губернатора графа М. А. Милорадовича вспоминал, что когда карета с умирающим полководцем подъезжала к казармам Конногвардейского полка, из ее ворот не спеша наконец-то вышел в направлении Сенатской площади полк, предводительствуемый командиром А. Ф. Орловым, братом декабриста М. Ф. Орлова, в 1844 году ставшим шефом жандармов и начальником Третьего отделения.
После трагической гибели графа М. А. Милорадовича на Сенатской площади петербургским военным генерал-губернатором назначается генерал-адъютант Павел Васильевич Голенищев-Кутузов. Уместно упомянуть, что занявший казенные апартаменты на набережной Мойки генерал не приходился родственником полководцу Михаилу Илларионовичу Голенищеву-Кутузову, поскольку происходил из совсем иной ветви этого российского дворянского рода, причем настолько отдаленной, что прославленному генерал-фельдмаршалу доводился не родственником, а всего-навсего однофамильцем.
Согласимся, что высокую должность петербургского военного генерал-губернатора Павел Васильевич Голенищев-Кутузов занял в весьма не подходящее для себя время. Главным напутствием подписавшего указ о его назначении нового императора Николая I, еще не пришедшего в себя от пережитого кошмара – попытки военного переворота, являлось требование незамедлительно, любыми способами и методами навести в империи железный порядок и спокойствие. Подобное назидание царя, по единодушному мнению его подданных, на всю оставшуюся жизнь генерал-адъютанта П. В. Голенищева-Кутузова испортило репутацию генерала и покрыло вечным позором его биографию. Старые сослуживцы и последующие потомки теперь связывали с генералом Голенищевым-Кутузовым слова «кутузка», «каменный мешок», «сибирка» или «застенок». По приказу Николая I он становится активным членом следственной комиссии по делу декабристов и в июле 1826 года даже руководит казнью своих сослуживцев, почти друзей и соратников в Отечественной войне 1812 года – людей своего круга. Причем после вынесения декабристам приговора Николай I привлекает Голенищева-Кутузова к составлению сценария казни. Днем 12 июля 1826 года Павел Васильевич лично проводит в городской тюрьме «генеральную репетицию» намеченной процедуры на мешках с песком, дабы убедиться в прочности веревок.
Павел Васильевич Голенищев-Кутузов
Подобного рода активная исполнительность царских распоряжений никоим образом не украшала бывшего командира элитного Кавалергардского полка. Такая судьба постигла человека, военная карьера которого развивалась благополучно.
После убийства императора Павла I, в котором Голенищев-Кутузов принимал, вероятно, не самое активное участие, новый император Александр I, демонстративно не жаловавший убийц своего отца, в 1803 году переводит командира Кавалергардского полка П. В. Голенищева-Кутузова в Белорусский гусарский полк, с которым тот под командованием графа М. А. Милорадовича активно участвовал в Русско-турецкой войне. Отличился под Бухарестом, Турбатом, Журжей и Измаилом, награжден Георгиевским крестом III степени. 14 июня 1812 года под Витебском начал войну с французами. По высочайшему повелению сформировал Ямской полк из ямщиков, прикрывших Санкт-Петербург от нападения французов. В октябре под селом Духовщина со своими гусарами в неравном бою с крупным французским соединением наголову разбил противника и пленил 600 человек с наполеоновским генералом Сансоне. Декабрист С. Г. Волконский вспоминал, что после ухода Бонапарта из Москвы многие русские военные отряды отбивали у отступающих французов обозы и брали в плен вражеских солдат и офицеров. «Начальником нашего отряда государь тогда назначил генерал-адъютанта Павла Васильевича Голенищева-Кутузова. „Летучий“ полк под его командованием взял Кенигсберг, пленил более 9000 вражеских офицеров и солдат». Полк гусар генерал-адъютанта П. В. Голенищева-Кутузова героически сражался под началом генерала Милорадовича в боях при Люцине, Бауцене, Дрездене, Кульме, Бриене и Лейпциге и победоносно вошел в Париж. 19 марта 1814 года Милорадович направил генерала П. В. Голенищева-Кутузова в Петербург с сообщением о взятии французской столицы.
Вечером в столичном театре публика бурно рукоплескала генералу – вестнику победы. По Петербургу в списках разошлись стихи:
Но вижу я – пылью туманится даль,
Ретивые вихрем ко граду несутся,
Лишь звон от копыт, лишь пар из ноздрей:
Се храбрый Кутузов! Се вестник желанный!
Столичные купцы поднесли тогда храброму Павлу Васильевичу серебряное блюдо и кружку с четырьмя тысячами золотых червонцев. Поблагодарив за подарок, генерал ответил так: «Я уже и тем награжден беспредельно, что для Санкт-Петербурга стал вестником славы нашего великого государства и российского победоносного воинства». Блюдо и кружку Голенищев-Кутузов принял – «себе и детям на память», а деньги пожертвовал общественной организации «Сословие призрения разоренных от неприятия жителей России».