Как же так? Мойка, как прежде, продолжает свое спокойное течение вниз к устью – месту впадения в Большую Неву. Остается и ее старинная набережная с историческим строем жилых и государственных зданий, а вместо нее здесь «нахально» расположилась Большая Морская улица. Это действительно так, но подобная ситуация является не капризной прихотью русского императора или одного из высоких правительственных чиновников Российской столицы, а вынужденным, безвыходным, единственным рациональным государственным решением, принятым после трагических губительных пожаров в центральном районе столицы, уничтоживших на своем пути многие городские кварталы.
Огонь тогда превратил в пепел огромный участок Большой Морской улицы, и ее трасса изменила свой профиль и направление. С учетом подобного обстоятельства старая Большая Морская улица была проложена несколько правее и уже не повторяла извилистый путь реки Мьи, погорелые участки Большой Морской теперь нарезались заново, переставали быть сквозными к реке Мойке, а многие «погорелые места» здесь не застраивались довольно долго. С изменением своей трассы часть улицы, переменившей свое привычное направление, во второй половине XVIII столетия даже поменяла свое название и некоторое время именовалась Малой Морской, а теперешняя Малая Морская получила официальное наименование Новоисаакиевской. Другая же часть Большой Морской улицы за Почтамтским переулком тогда вышла на набережную реки Мойки, и ее здания стали возводиться в порядке односторонней застройки правого берега этого водоема. При этом довольно продолжительное время эти здания на набережной являлись официальным продолжением домов правобережной застройки реки Мойки и фактически продлевали ее старую нумерацию.
В 1887 году по указу императора Александра III в Петербурге прошла обязательная перенумерация многих городских магистралей. В указ императора тогда включили также перенумерацию зданий набережной правого берега реки Мойки. Своим указом император, в числе прочих, повелел: «Улице по набережной реки Мойки от Почтамтского переулка до Поцелуева моста впредь присвоить наименование Большая Морская». Этим же указом царя все жилые и государственные здания правого берега Мойки получили новую нумерацию, ставшую фактическим продолжением, внедренной в эту часть набережной реки Большой Морской улицы.
Дом 55 по Большой Морской улице
В соответствии с целым рядом существенных обстоятельств, при которых пришлось внести в структуру нескольких центральных кварталов города существенные изменения, становится понятной и вся история вторжения в один из участков нижнего течения реки Мойки и Большой Морской улицы. Разобравшимся в этой ситуации петербуржцам и гостям нашего города, совершающим прогулки по нижнему течению реки Мойки от Почтамтского переулка до Поцелуева моста, теперь не приходится удивляться или недоуменно спрашивать экскурсовода, куда же исчезли надписи на домах, говорящие об их принадлежности к набережной реки.
В этом убеждаются все вояжеры, прогуливающиеся по правому берегу Мойки вниз по ее течению, уже начиная от Почтамтского переулка, где сегодня располагается старинный двухэтажный угловой особнячок с № 55/7 с надписью на нем «Большая Морская улица». Вторым своим фасадом здание выходит на Почтамтский переулок.
Участок нынешнего дома на Большой Морской улице, 55/7, императрица Елизавета Петровна выделила в 1740-х годах сподвижнику Петра I генералу Алексею Ивановичу Тараканову, верно служившему царице по интендантской части. На дарованном земельном наделе старый генерал построил деревянный одноэтажный дом, удлиненный со стороны Почтамтского переулка. Парадный фасад генеральского особняка выходил на Большую Морскую улицу и был украшен пилястрами в сочетании с полукруглым фронтоном. Фасад здания, обращенный на переулок, выглядел тогда значительно скромнее.
Карьера генерала А. И. Тараканова успешно продвигалась в короткое царствование Петра II и императрицы Анны Иоанновны, в годы правления которой Алексей Иванович становится сенатором. В 1736 году генерал Тараканов участвовал под командованием генерал-фельдмаршала графа Б.-Х. Миниха в Русско-турецкой войне. Граф недолюбливал генерала Тараканова, считая его человеком чванливым и высокомерным, но императрица высоко ценила его служебное рвение, и в трудный для России период подавления восстания солеваров на соленых промыслах в Бахмуте под руководством донского казака Кондратия Афанасьевича Булавина, застреленного в Черкасске есаулом С. Ананьиным, Анна Иоанновна распорядилась о формировании генералом Таракановым полков так называемой «ландполиции» и приказала ему возглавить процесс активного заселения территорий, опустошенных после подавления всех очагов казацко-крестьянского восстания.
После смерти сенатора генерала А. И. Тараканова дом унаследовал его сын – капитан Михаил Алексеевич, продавший наследство старшей дочери князя А. М. Гагарина, внучке вице-канцлера Петра Великого – Петра Павловича Шафирова и фрейлине Екатерины II Анне Алексеевне Матюшкиной. В 1754 году Анна Алексеевна вышла замуж за Дмитрия Михайловича Матюшкина, вскоре получившего титул графа Римской империи. Невеста была пожалована Екатериной II в статс-дамы, а позже произведена императором Павлом I в гофмейстерины с правом ношения портретов императора и императрицы. Считают, что дом № 55/7 на Большой Морской улице графиня А. А. Матюшкина купила вскоре после своей свадьбы. Через 14 лет графиня Матюшкина продает одноэтажный особняк супруге тайного советника В. Е. Адодурова, известного отечественного филолога, математика и переводчика, впервые в 1733 году занявшего в Петербургской Академии наук место кандидата на научную должность адъюнкта по кафедре высшей математики. Затем он прославился в качестве искусного переводчика и создателя отечественной научной терминологии. Ему и его супруге приходилось довольно часто менять место своей работы и жительства. Василий Евдокимович работал секретарем морганатического супруга Елизаветы Петровны графа А. Г. Разумовского, учителем русского языка великой княгини Екатерины Алексеевны, а с 1762 года занимает пост куратора Московского университета. Постоянные разъезды заставили чету Адодуровых сдавать собственный дом на Большой Морской улице в аренду, а в 1771 году супруг опубликовал объявление о продаже углового дома, по тогдашнему адресу значившегося как жилое строение в Малой Морской угол Выгрузного переулка. Однако особняк удается продать лишь после смерти главы семейства графа В. Е. Адодурова. В 1781 году дом продал генерал-прокурору А. А. Вяземскому наследник графа, его сын сержант Измайловского полка Василий Васильевич Адодуров. Заметим, что тогда генерал-прокурор Александр Алексеевич Вяземский являлся доверенным лицом императрицы Екатерины II и именно по ее поручению покупал особняк графа Адодурова для резиденции и домашних апартаментов столичного обер-полицмейстера Дмитрия Васильевича Волкова.
Василий Евдокимович Адодуров
Сын подьячего Д. В. Волков получил хорошее домашнее образование и был определен студентом в Московский архив Иностранной коллегии. Через три года его пожаловали юнкером в ранге прапорщика, что дало ему возможность на получение дворянства. С российской дипломатической миссией он отправляется в Вену, а вскоре становится переводчиком Коллегии и ее секретарем. В 1753 году во время пребывания в Москве всемогущего канцлера А. П. Бестужева-Рюмина происходит знакомство с ним Д. В. Волкова, определившего способного молодого человека на должность своего секретаря. По приезду в столицу Дмитрий Васильевич становится конференц-секретарем управляющего канцелярией Министерской конференции при Высочайшем дворе и в одночасье превращается в могущественного человека и хранителя государственных секретов. И вот в 1754 году этот хранитель государственных тайн вдруг внезапно исчезает из столицы. В Коллегии иностранных дел возникают паника и безумный страх: неизвестно куда исчез сотрудник, «безотлучного обретающий при нашем канцлере».
Дмитрий Васильевич Волков
Российский канцлер в своем распоряжении соответствующей службе Коллегии иностранных дел тогда указывал и наистрожайше распорядился по поводу «изменнически скрывшегося» конференц-секретаря Волкова, оставившего жену и детей своих. «И теперь знать не можно, что он с собою унес из дел, також куда и с какими умыслами ушел… Он стараться будет уйти за границу, и там где-нибудь постарается достать себе безопасное убежище. Того ради повелеваем всеми возможными способами с крайним прилежанием в тамошней земле безо всякой огласки о нем разведать и его схватить…».
Когда ситуация с пропажей государственного засекреченного чиновника дошла до высшего предела, «пропавший» Волков внезапно сам объявился в столице, пал на колени перед императрицей Елизаветой Петровной и со слезами на глазах рассказал, что проигрался «в пух и прах», а проклятые кредиторы одолели так, что житья нет…
Императрица строжайшим образом отчитала своего любимца и… оплатила все его долги. На следующий же день появился царский Указ, текст которого оповещал всех, что: «секретарь Волков, будучи во всем прощен, по-прежнему в свое звание и должность употреблен быть имеет».
Конференц-секретарь вновь приступил к своим обязанностям, а канцлер был в полном восхищении от работы своего помощника. Подлая, расчетливая натура Волкова теперь решает свалить канцлера, которого недолюбливала Елизавета Петровна, и он сообщает антибестужевской придворной коалиции о коварных планах канцлера посадить на царский трон после кончины императрицы не законного наследника Петра Федоровича, а его супругу Екатерину Алексеевну.
Канцлера Бестужева отправляют в ссылку, а благодарная Елизавета Петровна жалует Волкову тысячу крепостных душ, потомственное имение и возводит в чин статского советника. Дмитрий Васильевич получает полное расположение Петра Федоровича и довольно прохладное к себе отношение со стороны будущей императрицы Екатерины II. Екатерина Алексеевна не забыла предательства Волкова по отношению к своему патрону, едва не повлиявшего на ее дальнейшую судьбу, но, будучи женщиной весьма мудрой, она все же решила крепко не наказывать его, ибо талантливые люди всегда могут пригодиться.