Течет река Мойка. Продолжение путешествия… От Невского проспекта до Калинкина моста — страница 50 из 102

В 1983 г. в результате капитальной реконструкции ленинградские мостостроители вновь воссоздали исторический образ пешеходного Почтамтского моста. Проект выполнен инженерами-мостостроителями Б.Э. Дворкиным и Р.Р. Шиповым. Новое пролетное строение изготовил судоремонтный завод в Петрокрепости, цепи сделаны на ленинградском Канонерском заводе, а старинные веерообразные сектора мостовых пилонов искусно соорудили рабочие Кировского завода. Промежуточные деревянные опоры убрали. Перед глазами горожан вновь предстал возрожденный цепной мост.

А полтора века тому назад, в год постройки этого моста, счастливый строитель Исаакиевского собора, завершив удачную покупку участка земли на берегу реки Мьи, 5 ноября 1835 г. в костеле Святой Екатерины на Невской першпективе обвенчался с красавицей актрисой французской театральной труппы Елизаветой-Виржинией Пик, дочерью Доменика Лорана Пика и Аньес де Боньер. Правда «молодыми» жениха и невесту можно назвать условно. Монферрану в день свадьбы было 48 лет, а его невесте – 38. Вездесущий журналист А.В. Старчевский, присутствовавший на церемонии бракосочетания Монферрана вспоминал: «Зодчий влюбился не на шутку в актрису французского театра melle Lise… заплатив за свою жену 40 тысяч рублей ассигнациями и одновременно сделал нотариальное завещание, по которому отказывал своей второй жене все свое имущество».

Супруга же ради престижа объединила фамилии отца и матери и писалась официально «Пик де Боньер». С этого момента в России супругу знаменитого архитектора стали называть Елизаветой Антоновной Дебоньер.

Свидетелями на церемонии бракосочетания тогда стали камергер П.Н. Демидов, французский граф Эдуард де Серсей и статский советник Яков Бойе.

В.В. Антонов вполне справедливо причисляет журналиста Старчевского к числу столичных злоязычников, считая, что «…выплата Монферраном за жену 40 тысяч ассигнациями на самом деле являлась суммой неустойки актрисы, порвавшей досрочно контракт с администрацией французского театра. К слову сказать, Старчевскому вторил более ядовитый столичный злопыхатель и пасквилянт, приглашенный на свадьбу, – кавалергард Жорж Дантес, писавший Геккерну, что „Монферран женился на старой шлюхе Лиз и что свадьба якобы состоялась на деньги Демидова“».

После свадьбы зодчий энергично взялся за перестройку двух демидовских домов на Морской улице и собственного особняка на левобережном участке (№ 86) Мойки. Строительство Исаакиевского собора под присмотром архитектора также продвигалось вполне успешно.

Царским указом в 1714 г. строжайше предписывалось: «На Городском и Адмиралтейском островах, везде по Большой Неве и протокам, деревянные строения не строить, строить мазанки». Возникающие периодически в городе опустошительные пожары заставили Петра I предпринимать жестокие меры по их предупреждению. Последовавший через шесть лет Указ императора потребовал, чтобы «участки за речкой Мьею и на Адмиралтейском острову с обветшавшими строениями передавались в первую очередь рабочим Адмиралтейских верфей». Однако, несмотря на это, пожары в новой столице продолжали возникать. Правда, страшнейший пожар 1737 г., уничтоживший всю застройку правого берега Мьи, тогда оставил в целости строения ее левобережья.

Сохранился в ту пору и двор на участке будущего дома № 86, принадлежавший в первой половине XVIII столетия сыну царского стольника – лейтенанту императорского флота Льву Александровичу Милославскому Царская служба морского офицера отнимала у военного моряка много времени. Его жизнь проходила в постоянных плаваниях и великих морских баталиях. Он так и не смог возвести на дарованном царем участке достойный своей фамилии особняк, а 16 мая 1743 г. по доверенности продал за 180 рублей двор цеховому столярному мастеру-иностранцу Иоганну Шмиту

Столяр Адмиралтейской верфи обосновался на приобретенном участке со своим семейством довольно основательно. Иноземец, человек законопослушный, в полном соответствии с грозным указом императрицы Анны Иоанновны, изданным после грандиозного пожара 1739 г., повелевавшего «по берегам Мьи реки, от Конюшенного двора до речки Пряжки, строить дома каменные в один, а кто пожелает, в два апартамента на погребах», сломал на купленном участке А.А. Милославского все деревянные строения и возвел для себя небольшой каменный дом «в два апартамента на погребах». При строительстве своего жилого здания Иоганн Шмит воспользовался образцовым проектом, разработанным первым петербургским зодчим Доменико Трезини. Официально зарегистрированный скромный двухэтажный дом нового владельца в пять осей по фасаду, занимал довольно неширокий участок земли – в поперечнике по Мойке – 6 саженей 2 аршина, в «длиннике» – 44 саженей. Его сосед – сенатский секретарь М.И. Данилов, владевший угловым участком, – располагал более значительным наделом, превышавшим по своей ширине на треть участок Иоганна Шмита.

Кроме двухэтажного каменного дома новый владелец на задней границе своего участка разбил небольшой сад и построил две хозяйственные каменные постройки по Глухому переулку.

Столяр Иоганн Бернард Шмит (позднее его называли Шмидтом) приехал в Северную столицу со своим семейством в период царствования императрицы Екатерины I – 25 февраля 1727 г. Первоначально работал на судостроительной верфи Адмиралтейства, а затем привлекался к столярным работам при отделке дворцовых строений столицы. Позже он стал хозяином собственной столярной мастерской, имел учеников и выполнял многочисленные частные заказ по изготовлению мебели из простого и красного дерева – комоды, шкафы, стулья и столы, а также оконные рамы и стенные панели. Часть комнат и помещений своих усадебных хозяйственных построек Иоганн Шмит выгодно сдавал в аренду приезжим мастерам из Германии. Во второй половине XVIII столетия в популярной газете «Санкт-Петербургские ведомости» периодически упоминался дом столяра Шмита на набережной Мойки. В отделе объявлений газеты обыватель мог узнать, что «в доме столяра Шмита изготавливают очки для старых и молодых людей, прекрасные подзорные трубки, увеличительные стекла, микроскопы, перспективы, камер-обскуры и рейки». Позже эта же газета объявила уважаемым согражданам, что «на набережной Мьи, в доме столяра Шмита красят всякие старые платья, шелковые материи, сукна и бархат».

В 1760 г. по публикации тех же «Санкт-Петербургских ведомостей» известно, что из дома столяра-мебельщика Шмита уезжал на родину мастер-позолотчик немец Иоганн Иаков Имгоф.

После смерти Иоганна Шмита участок на Мойке и дом по наследству перешли к его дочери Екатерине, вышедшей замуж за купца-иностранца Михельса. Перед бракосочетанием она провела распродажу ненужных вещей, в том числе и столярных инструментов своего отца. В 1810 г. в разделе объявлений газеты «Санкт-Петербургские ведомости» появилась информация о том, что «…в доме купчихи Шмидт под № 175 продается станок токарный с инструментами и деревами, а также разные мебели».

В том же 1810 г. наследница, посоветовавшись с супругом, принимает решение о перестройке отцовского особняка. «К ста рому зданию пристраивают каменное жилое строение в два и один этаж, да на таковом же надстраивают второй этаж и вновь на участке возводят каменный сарай». После завершения строительных работ и окончания отделки помещений в главном жилом здании, перестроенном в стиле ампир, оценка дома, зарегистрированного под № 86, составила 17 тысяч рублей.

Как уже упоминалось, соседний угловой дом, граничащий с особняком столяра Шмита, ныне известный под № 88, также относится к постройкам первой половины XVIII столетия, но при этом он сменил значительно большее количество владельцев.

В.В. Антонову по обнаруженным в архивах документам – «купчим и закладным», удалось проследить, правда, с некоторыми лакунами, смену владельцев дома № 88 в разные периоды времени. По результатам его поиска оказалось, что в 1740 г. угловой дом на набережной реки Мойки, 88, принадлежал сенатскому секретарю Максиму Ивановичу Данилову, в 1743 г. – голландскому купцу Бергину. С 1760-х гг. дом переходит во владение к лейб-хирургу Иоганну-Генриху Кельхену. В 1774 г. этим участком и домом владела вдова английского купца Чарльза Рейнгольта, продавшая его в 1777 г. титулярному советнику Михаилу Ивановичу Сердюкову. В 1783 г. особняк на Мойке переходит к камер-юнкеру Петру Васильевичу Мятлеву – будущему владельцу знаменитого особняка на Исаакиевской площади.

В 1785 г. участком и домом на Мойке владел полковник Христофор Иванович Бенкендорф – отец шефа жандармов и начальника III отделения Российской империи. В 1790 г. хозяином участка и дома становится князь Валентин Эстергази – представитель аристократического рода венгерских магнатов и государственных деятелей. С 1796 г. дом переходит во владение богатому рижскому купцу Вильгельму Цукерману, от которого участок и здание переходят в 1801 г. к вице-адмиралу Александру Лукичу Симанскому и его супруге Екатерине Григорьевне Симанской, урожденной Волковой.

Вице-адмирал А.Л. Симанский, из рода новгородских дворян, в 1768 г. окончил Морской шляхетный кадетский корпус и проходил службу на военных кораблях Балтийского флота. В царствование Екатерины I командовал императорской яхтой «Петергоф» и затем геройски участвовал в морских сражениях с турецким флотом на Азовском и Черном морях. В 1790 г. отличился и был высочайше отмечен за героизм в морских сражениях со шведским флотом – у Выборга и Роченсальма. Командовал гребным русским флотом вплоть до выхода в отставку в 1804 г.

В 1810 г. после смерти вице-адмирала А.Л. Симанского, его угловой участок на набережной Мойки с домом «о двух этажах и высотою 3,5 сажени», с флигелем по Прачечному переулку «об одном этаже длиною 27 сажень», оцененные в 35 000 рублей, перешли во владение его вдове – Екатерине Григорьевне Симанской, а позже ее детям. В 1824 г. они продали унаследованный от матери участок со всеми строениями на нем, числящийся под № 172 (ныне дом № 88) купцу Фету.

В.В. Антонов, продолжая заниматься историей двух домов на набережной реки Мойки (№ 86 и № 88) знакомится с архивными материалами и скрупулезно штудирует справочник СИ. Аллера. Он обнаружил, что в 1824 г. домом (ныне № 88) уже владел тайный советник Николай Иванович Калинин, который в 1835 г. выгодно продал этот участок с расположенными на нем двухэтажными и одноэтажными зданиями немцу Густаву Лерху – соседу знаменитого столичного зодчего Огюста Монферрана.