В 1822 г. в книге «Опыт краткой истории русской литературы» Н.И. Греч в лаконичной биографической справке отмечал у А.С. Пушкина «…необыкновенный дух пиитический, воображение и вкус».
Но после разгрома в декабре 1825 г. восстания на Сенатской площади Н.И. Греч столь резко переменил свои взгляды и прежнюю позицию, что даже снискал расположение шефа жандармов Бенкендорфа. В марте 1830 г. в «Северной пчеле» Н.И. Греч публикует пасквиль своего партнера по издательству, Булгарина, в котором Пушкин уже называется автором произведений, «лишенных мысли, возвышенного чувства и истины». Друзья-издатели Греч и Булгарин теперь дружно упрекают поэта в том, что он якобы «…чванится перед чернью вольнодумством и тишком ползает у ног сильных, чтобы те позволили ему нарядиться в шитый золотом кафтан…» С этого начинается совершенно иной период взаимоотношений А.С. Пушкина и поэтов его круга с тандемом Булгарин – Греч, пытавшихся переделать прогрессивную русскую литературу в «послушное орудие» Зимнего дворца.
Николай Иванович Греч
Кстати, Ф.В. Булгарин, так же, как его приятель и компаньон Н.И. Греч, первоначально держался весьма демократических либеральных взглядов, но после восстания декабристов тоже занял открытую верноподданническую позицию и присоединился к числу беспринципных литературных осведомителей Третьего отделения. Они теперь с гордостью считали себя придворными издателями газеты «Северная пчела», цензорами которой тогда по сути являлись руководители Третьего отделения, не позволявшие этому печатному столичному органу публиковать любые материалы либерально-демократического толка.
Степень контроля главы Третьего отделения над изданиями верноподданных компаньонов порой доходила до абсурда. Как-то Ф.В. Булгарин был вызван на ковер к заместителю начальника Третьего отделения генералу А.В. Дубельту, учинившему дрожащему от страха Булгарину страшный разнос по поводу публикации статьи о непостоянстве и некоторой вредности для здоровья столичного населения петербургской погоды (за эту «либеральную выходку» Николай I грозился закрыть газету). Не дав Булгарину возможности пояснить и оправдаться о смысле опубликованной небольшой газетной статейки, генерал Дубельт, стуча по столу кулаком, кричал перепуганному издателю:
«Климат царской резиденции бранишь, негодяй! Смотри у меня!..»
Фаддей Венедиктович Булгарин
Великий императорский гнев на себе собратья по перу Ф.В. Булгарин и Н.И. Греч со страхом испытали в другой раз, когда оба могли в одночасье не только лишиться газеты и журнала, но и оказаться «в местах не столь отдаленных». Женский угодник В.Ф. Булгарин тогда опубликовал в «Северной пчеле» балладу писательницы и поэтессы графини Евдокии Петровны Ростопчиной «Насильный брак», в которой та откровенно намекала на раздел Польши и присоединение ее частей к России. Главными фигурантами поэмы являлись некий барон и взятая им насильно супруга. Из баллады откровенно «торчали уши» героев, олицетворявших в лице разбойного барона Российскую империю, а в хрупкой беззащитной супруге вырисовывалась Польша. Скандал разразился невероятный. Теперь император Николай Павлович в великом гневе стучал кулаками и даже отдал распоряжение о немедленном закрытии журнала и потребовал при этом сурового наказания его издателей.
С огромным трудом директору Третьего отделения графу А.Х. Бенкендорфу удалось уговорить царя не закрывать «придворный журнал», мотивируя свою просьбу тем, что Булгарин не понял подлинного скрытого смысла поэмы графини Ростопчиной. Николай Павлович с трудом согласился с доводами своего любимца, но напоследок все же заявил Александру Христофоровичу довольно остроумно: «Если он (Булгарин. – Г. З.) не виноват как поляк, то виноват как дурак!»
В столичных литературных кругах различных течений теперь все питали к Н.И. Гречу и Ф.В. Булгарину самое глубокое презрение и неприязнь. Их буквально осыпали потоками весьма язвительных и острых эпиграмм. После остроумного высказывания А.С. Пушкина в адрес Н.И. Греча и Ф.В. Булгарина на обеде у Смирдина их стали называть «братья-разбойники».
Авторитет и тиражи изданий «братьев-разбойников» стали снижаться. В 1840-х гг. В.Г. Белинский уничтожил Булгарина и Греча как публицистов. Он весьма прямолинейно и образно охарактеризовал тогда Н.И. Греча: «Это литературный Ванька-Каин, человек, способный зарезать отца родного и потом плакать публично над его гробом, способный вывести на площадь родную дочь и торговать ею… Это грязь, подлость, предательство, фискальство, принявшее человеческий образ». Лишь император Николай I продолжал с удовольствием заявлять про «Северную пчелу»: «Моя газета!»
Однако число ее подписчиков катастрофически падало, доход становился минимальным, а нерасторопность в делах Н.И. Греча, его жизнь в особняке на набережной реки Мойки на широкую ногу привели в конце концов почти к полному разорению. Незадолго до своей смерти Н.И. Греч вынужден был продать дом № 92 на набережной Мойки и перебраться на казенную квартиру своей второй жены.
Новый владелец дома № 92, известный архитектор Иероним Дементьевич Корсини, в 1865 г. перестроил особняк под доходный дом с несколькими меблированными комнатами и стал сдавать их в аренду.
Осенью 1865 г. учащийся выпускного класса столичной Консерватории Петр Ильич Чайковский, вернувшись в Петербург, поселился на Мойке, 92, в доме, расположенном по соседству с особняком Юсупова. По этому случаю он написал сестре: «Квартиру Елизавета Михайловна наняла мне очень сносную за баснословно дешевую цену: 8 рублей серебром, у какой-то доброй старой немки. Вчера утром переехал, комнатка очень маленькая и очень чистенькая; расположение духа моего после деревенского простора несколько хоть и страдает от этих крошечных размеров, но тут все дело в привычке».
Петр Ильич Чайковский
Набережная реки Мойки, 92
Впрочем, грустное настроение, сопутствовавшее Петру Ильичу при возвращении из деревни в город, на этот раз быстро сменилось радостью. Так как на другой день после приезда Чайковского в Павловске неожиданно прозвучали в первый раз его «Характерные танцы». Произведение никому не известного молодого композитора, включенное в афишу программы концерта Павловского вокзала, 30 августа исполнил оркестр, которым дирижировал знаменитый Иоганн Штраус. Это стало значительным событием в жизни будущего композитора.
Перечень владельцев участка и двухэтажного особняка на левом берегу Мойки, 92, на имени И.Д. Корсини не завершился.
В конце 1860-х гг. участок с домом у городского архитектора И.Д. Корсини приобретает один из петербургских купцов, окрыленный идеей обогащения путем выгодного вкладывания денег в доходные дома.
Двухэтажный жилой дом негоциант намеревался не только капитально перестроить под многоквартирный доходный дом, но и дополнить его третьим этажом.
В доме № 92 закипела работа. Старая планировка барского особняка и внутренняя отделка его помещений были уничтожены. Два первых этажа превратились в близнецов многоквартирных доходных домов. Мало того, новый владелец дома, предупрежденный опытным архитектором, что по существующим в столице законам категорически запрещалось в центральных районах и главных частях Санкт-Петербурга «возводить вновь и исправлять существующие каменные и деревянные постройки», все же продолжил строительные работы. Новый владелец надстроил здание дополнительным третьим этажом, соорудив его из довольно «тонкого леса», а для маскировки оштукатурил его фасад. Подобные действия почитателя архитектурной эклектики вызвали бурное возмущение именитых соседей по участку, особенно четы князей Юсуповых. К ним присоединился издатель газеты «Петербургский листок», опубликовавший весьма едкий фельетон с осуждением строительных законов Российской империи. Купца оштрафовали, и ему пришлось снести незаконно возведенный третий этаж на доме № 92.
Последней владелицей старинного участка и перестроенного каменного дома стала княгиня З.Н. Юсупова, дворец которой находился неподалеку.
Профессор Технологического института химик и историк Петербурга В.Я. Курбатов (1878–1957) в 1913 г. в путеводителе «Петербург» (художественно-исторический очерк) лаконично отметил: «Набережная реки Мойки № 92. Княгини Юсуповой, старый, едва ли не аннинской эпохи, но сильно переделанный домик. Ограда старая».
Автор книги «Дома и люди» А.А. Иванов также приводит эту запись историка В.Я. Курбатова о доме № 92 на Мойке и совершенно справедливо поправляет историка: время постройки здесь дома графом А.И. Шуваловым относится к годам правления императрицы Елизаветы Петровны.
Столичная резиденция графа П.И. Шувалова
Очередной российский император Иоанн VI процарствовал менее одного года. Его свергла с престола в ночь на 25 августа 1741 г. родная и «горячо любящая младенца» тетка Елизавета Петровна. Ранее уже упоминалось, как 300 бравых гвардейцев вышли из казармы Преображенского полка и, ведомые Петром Ивановичем Шуваловым, арестовали правительницу Анну Леопольдовну, ее супруга и прочих приверженцев законного императора.
После коронации новой императрицы П.И. Шувалов становится графом и производится в действительные камергеры. Его супруга Мавра Егоровна, урожденная графиня Шепелева, жалуется Елизаветой Петровной в статс-дамы.
В 1744 г. Петр Иванович Шувалов Императорским указом производится в генерал-поручики, а в начале 50-х годов XVIII столетия награждается высшим российским орденом Св. Андрея Первозванного. Назначенный императрицей командующим армейской дивизии, дислоцированной в столице, граф П.И. Шувалов позже по ее же приказу формирует обсервационный военный корпус и возглавляет его.
Являясь конференц-министром, Петр Иванович успешно управлял артиллерийской и оружейной канцеляриями. По его инициативе в империи теперь строились более совершенные оружейные заводы. Командуя Петербургской дивизией, а затем всей русской армией, генерал-аншеф граф Шувалов накануне Семилетней войны производится в генерал-фельдмаршалы. Именно тогда граф сумел блестяще решить многие проблемы перевооружения отечественной армии. Во время Семилетней войны России с Пруссией огромную роль сыграла высокая огневая мощь обновленной русской артиллерии. Военные реформы конференц-министра Шувалова по праву стали в то время именовать «шуваловскими реформами». Собрав лучшие командные силы отечественной армии, талантливых оружейных мастеров и изобретателей вооружения, граф в короткий срок обеспечил значительное превосходство вооружения русской армии в боях с прусскими войсками. Благодаря своим заслугам, Петр Иванович пользовался неограниченной властью в период правления Елизаветы Петровны. Без его согласия в то время не решалось ни одно важное государственное дело, особенно в сфере экономики России, во внешней и внутренней политике. Успешные государственные проекты графа П.И. Шувалова упорядочили положение дел в российской торговле и отечественной промышленности.