— Почему?
— Потому что в наши дни каждый новичок, вкладывающий деньги в скот, будет обворован быстрее, чем успеет произнести «Господи помилуй!». Пионеры, новые скотоводы — легкая добыча для скотокрадов. Видит Бог, все владельцы скота для них легкая добыча. Но новички не имеют связей, не знают обычаев. Они вообще не знают никого и ничего. А старые скотоводы — люди мудрые и наученные горьким опытом. Они и постоять за себя смогут, если…
— Если что? — вставил Дьюан, не дождавшись конца паузы. — Если узнают, кто украл скот?
— Да нет.
— Если наберутся смелости?
— Ну, смелости им не занимать!
— Так что же? Что сможет заставить их выступить на борьбу с ворами?
— Руководитель и организатор!
— Привет, Джим! — прогудел густой бас со стороны входной двери. В комнату вошел плотный здоровяк с добродушной румяной физиономией.
— Хелло, Мортон! — отозвался Ларами. — Я бы представил тебе моего гостя, да вот не знаю его имени!
— Ха, ха! Все правильно! Здесь мало кто живет под собственным именем.
— Послушайте, Мортон, — включился в разговор Дьюан. — Ларами намекнул мне, что с вами можно иметь дело. Так вот, у меня есть немного денег, и прежде чем я их потеряю, я хотел бы вложить их в скотоводство.
Мортон расплылся в широкой насмешливой улыбке.
— Нет, я говорю совершенно серьезно, — настойчиво продолжал Дьюан. — Если вы не разбираетесь в людях так же, как во мне, то вы никогда не разбогатеете!
Дьюан испытывал удовольствие, беседуя с честными деловыми людьми, полными практических замыслов. Мортон проявлял оживление, заинтересованность, но не верил ни единому его слову.
— У меня есть деньги. Примете меня в долю в каком-нибудь деле? Поддержите меня, как начинающего скотовода с собственным небольшим стадом?
— Ладно, незнакомец, раз уж ты настаиваешь, то я скажу тебе вот что: ты сваляешь дурака, если станешь покупать сейчас скот. Я не хочу брать у тебя деньги и спокойно наблюдать, как ты вылетаешь в трубу! Ты лучше возвращайся на ту сторону Пекос, где скотокрады не так распоясались. А здесь вот уже десять лет мое стадо не увеличивается более двух с половиной тысяч голов. Господа грабители любезно оставляют мне маточное поголовье. Очень великодушно с их стороны, верно?
— Действительно, великодушно! Я здесь только и слышу, что о грабителях и скотокрадах, — раздраженно заметил Дьюан. — Видите ли, Мортон, мне до сих пор не приходилось жить в краях, где заправляют скотокрады. Кто же их возглавляет в таком случае?
Мортон посмотрел на Дьюана с удивленной полуиронической улыбкой, затем захлопнул свой большой рот, словно боясь, как бы не выпустить оттуда лишних слов.
— Послушайте меня, Мортон! Весь смысл в том, что как ни сильны скотокрады, как ни скрытно они действуют, как ни тесно связаны с так называемыми «честными» людьми, — все это не может продолжаться бесконечно!
— Они приходят с переселенцами, и будут существовать до тех пор, пока останется хоть одна корова, — последовал ответ.
— Что ж, если у вас такая точка зрения на положение дел, то я имею основание считать вас самого одним из скотокрадов! — заявил Дьюан.
Мортон взглянул на него так, словно собирался огреть Дьюана кнутовищем по голове. Но долго сердиться было не в натуре этого человека; найдя в ситуации что-то комическое, он вдруг громко расхохотался.
— Ничего смешного тут нет, — продолжал Дьюан. — Если вы так упорно притворяетесь трусом, то что же еще я могу подумать?
— Притворяюсь? — повторил Мортон.
— Конечно. Уж я-то умею распознавать людей с крепкими нервами! И здесь они ничем не отличаются от таких же в других местах. Я вам прямо заявляю: демонстрируя всем, как вы труса празднуете, вы врете и притворяетесь! По характеру вы мужественной человек. Конечно, вокруг Фэйрдейла есть много таких, кто пугается собственной тени, не рискует высунуть нос из дома после наступления темноты, боится рот раскрыть. Но вы-то не из таких! Поэтому я говорю: если вы утверждаете, что скотокрады будут существовать вечно, вы притворяетесь, будто у вас не хватает мужества, и помогаете тем самым распространению этой популярной, но лживой теории. Потому что они просто не могут существовать постоянно! Вы нуждаетесь здесь в притоке свежей крови. Понятно, что я имею в виду?
— Думаю, что понятно, — ответил Мортон с таким видом, словно над ним только что пронеслась гроза. — Ладно, незнакомец, я найду тебя в следующий раз, когда буду в городе!
С этими словами он повернулся и вышел за дверь.
Глаза Ларами сверкали, точно кремни, высекающие искру. Он глубоко дышал и молча обводил взглядом пустой полутемный зал ресторана, пока снова не остановил его на Дьюане.
— Итак, — произнес он, понизив голос, — вы нашли нужного вам человека. Так кто же вы сами, черт побери?
Дьюан вывернул наизнанку подкладку кармана своего жилета. Серебряный жетон в форме звезды сверкнул перед удивленными глазами Джима.
— Рейнджер!.. — произнес он, стукнув кулаком по столу. — Я так и знал. Я всегда был склонен доверять вам!
— Ларами, ты знаешь, кто главарь здешней секретной банды скотокрадов? — резко спросил Дьюан. Он терпеть не мог околичностей и предпочитал сразу переходить к сути дела. Голос его — и нечто уверенное, спокойное, решительное во всем его облике — казалось, вернули Ларами присутствие духа.
— Нет, — ответил Ларами.
— А кто-нибудь знает? — продолжал допытываться Дьюан.
— По-моему, из честных жителей не знает никто.
— Но вы кого-то подозреваете?
— Подозреваем, да что толку?
— Расскажи мне о тех, кто постоянно околачивается вокруг салунов — о завсегдатаях.
— Просто никчемный сброд, — быстро, со знанием дела ответил Ларами. — Большинство из них живут здесь уже годами. Другие наезжают время от времени. Некоторые подрабатывают изредка на поденных работах. Поворовывают, занимаются мелким хищением скота, грабежами, — всем, чем угодно, чтобы раздобыть денег на выпивку и игру. Просто сброд лентяев и бездельников!
— А как по-твоему, Чизельдайн со своей бандой связан со здешними бандитами?
— Бог знает. Я всегда подозревал, что это одна банда. Никто из нас ни разу не видел Чизельдайна, хотя Нелль, Поггин, Панхэндль, Смит, Блоссом Кейн и Флетчер бывают здесь частыми гостями. Хотя нет, Поггин приезжает не часто. Зато остальные не оставляют нас без внимания. Между прочим, они тут повсюду к западу от Пекос.
— Меня вот что удивляет, — сказал Дьюан. — Почему люди — с виду честные и порядочные — кажутся здесь такими замкнутыми и неразговорчивыми? Это так, или мне показалось?
— Конечно, так, — мрачно подтвердил Ларами. — Люди теряют скот или другое имущество в Фэйрдейле, и никогда не бывает доказано, честным или нечестным путем. А когда они распускают язык — подозревают, намекают, — их находят мертвыми. Ограбленными, раздетыми, но всегда мертвыми. Мертвые не болтают! Вот почему мы все здесь неразговорчивы.
Дьюана охватила мрачная злоба. С кражей скота еще можно было мириться. Западный Техас богател и процветал, невзирая на орды скотокрадов, орудовавшие на его обширных просторах. Но холодная, расчетливая, тайная власть, держащая в страхе простых трудолюбивых людей, — такое было слишком невероятно, слишком ужасно, слишком чудовищно, чтобы можно было относиться к этому спокойно.
Рейнджер хотел задать еще вопрос, но топот лошадиных копыт прервал его. Лошади остановились перед входом в гостиницу, и один из всадников спрыгнул с седла. Вошел Флойд Лоусон и потребовал табаку.
Если его посещение и удивило Ларами, то он ничем этого не выдал. Зато Лоусон выдал себя, яростно сверкнув глазами на Дьюана, затем переведя мрачный взгляд на Ларами и обратно.
Дьюан небрежно облокотился о прилавок.
— Дурацкую выходку вы себе позволили, — сказал Лоусон. — Если еще раз посмеете околачиваться возле ранчо, я вам не позавидую!
Казалось странным, чтобы человек, целых десять лет проживший к западу от Пекос, не распознал в Дьюане чего-то, исключавшего возможность говорить с ним таким тоном. Разумеется, Лоусон демонстрировал не храбрость; мужественные, смелые люди редко бывают нетерпимыми. Наряду с безграничной отвагой, присущей великим стрелкам тех дней, их отличали также спокойные, невозмутимые манеры, краткость и почти любезность в обращении и, конечно, вежливость. Лоусон же, горячий, как и все выходцы из Луизианы французского происхождения, видимо, никогда ни в чем не испытывал противодействия и, будучи сильным, грубым, невыдержанным человеком, в сложившихся обстоятельствах выглядел просто глупо.
— Я еще раз утверждаю, что вы придумали эту уловку с рейнджером ради возможности повидать Рей Лонгстрет, — насмешливо продолжал Лоусон. — Имейте в виду, если вы явитесь туда снова, будет плохо!
— Вы совершенно правы. Только не для тех, кого вы имеете в виду, — холодно и спокойно отпарировал Дьюан.
— Да Рей Лонгстрет не захочет даже взглянуть на такую ищейку, как вы! — горячился Лоусон. Не то, чтобы он намеренно хотел вывести Дьюана из себя; он был просто ревнив и раздражен. — Я назову вас вашим настоящим именем: вы — дешевый обманщик! Хвастун! Проклятый зазнайка-рейнджер, повсюду сующий свой нос!
— Лоусон, я не приму оскорбления, поскольку вы, кажется, защищаете вашу очаровательную сестру, — медленно ответил Дьюан. — Но позвольте мне вернуть ваши комплименты. Какой из вас аристократ-южанин? Да вы всего лишь жалкий актер, фигляр, играющий не свою роль! А на деле вы просто скотокрад!
Дьюан произнес последнее слово свистящим шепотом. И прочел истину на потемневшем, искаженном яростью лице Лоусона.
Лоусон дернулся, недвусмысленным жестом хватаясь за револьвер. Но как медленно это у него получалось! Дьюан шагнул вперед и нанес удар, Лоусон неуклюже попятился назад, натыкаясь по пути на столы и стулья, и тяжело рухнул, оставшись у задней стенки в полусидячем, полулежачем положении.
— Оставь револьвер! — предупредил Дьюан.
— Лоусон, не трогай оружие! — закричал Ларами.