в поручень у жёсткой сидушки и старалась с неё не слететь при рывках — Соломин даже на ровной дороге никак не мог приноровиться к управлению многотонным восьмиколёсным гробом.
Едва я понял, что жду и не слышу следующего «ДАХ! ДАХ!», как внутренности БТР озарил хорошо знакомый дневной свет, словно из ниоткуда и не дающий теней — и Дмитрий мгновенно дал по тормозам. Сидящий на месте стрелка Василь коротко выматерился — его чуть не сбросило — но тут же над головой раздался звонкий грохот и лязг.
— Куда? — агент Лазурного Дворца прихлопнул крышку своего люка и обернулся. — Снаряды в кузове!
— Вперёд подай, — глухо приказал петроградец, бронетранспортёр опять дёрнулся, после чего башня вместе со стрелком провернулась и пулемёт коротко прогрохотал ещё дважды. Изнутри понять, что происходит за бронёй, было невозможно.
— Десантный слева откройте, подбираем! — проорал, не оборачиваясь, Соломин.
На команду первой почему-то успела прореагировать Жар, а не Ирис. Маленькая жрица, согнувшись, сделала шаг, налегла всем телом на запорную рукоять и с натугой отворила створку. Первой внутрь влезла Светка, за ней следом — Анна и последним, спиной вперёд и что-то выцеливая снаружи, Карим Мамедов. В пехотном отделении сразу стало очень тесно.
— Василь! По казённикам из крупняка, — крикнула принцесса стрелку, пока генерал вновь запирал люк. Место стрелка с зудением привода снова развернулось вместе с башней — и по корпусу БТР словно часто-часто кувалдами застучали!
— Осторожно объедь грузовик и вперёд, за перегибом дороги тормози, — уши от стрельбы крупным калибром (что тут за пушка такая?)[25] у всех заложило, потому Рюриковой пришлось не просто кричать, а натуральным образом орать, надсаживаясь.
Бронемашина рыкнула дизелем (тихо по сравнению с выстрелами бортового орудия), дёрнулась, опять накренилась — съехала в кювет, с щелчками (так это слышалось изнутри) ломая, словно спички, растущие там деревья. Единственный в нашей компании кадровый военный воспользовался малым ходом транспортёра и успел протиснуться мимо Долгина к месту командира. Труп, до того нашедший там последний приют, его отнюдь не смутил.
— А шлемофоны надеть? — покойник лишился упомянутой части экипировки, при этом кровь, пропитавшая ткань, Карима, похоже, вовсе не заботила. — Расп…и безголовые!
Двигатель радостно заревел (Соломин объехал очередную преграду) и ответы, если они и были, я не услышал. Впрочем, транспорт пехоты секунд через тридцать опять затормозил, как и просила Рюрикова Хэ-Мин.
— Анна, аккуратней там, — крикнул шестой наследнице престола генерал-майор. — Пулю не поймай, никто убежать далеко не мог.
— Не дура, — отозвалась магесса, — я их чувствую через «Сферу». Приготовьтесь лучше!
— Личному составу: уши зажать, рты открыть. Света, ты на страховке…
Уши, рот? Ох, б…! Я что есть силы упёрся ногами, почти зажав голову между коленей — и не зря. Надо полагать, наша Анна выпустила свой коронный «шарик» навроде пресловутого файербола, которым она так лихо плющила лёгкие вездеходы преследователей в Ундерхаане. Что будет, когда такой «привет» попадёт в грузовик со снарядами — можно было не сомневаться. Звук я почувствовал всем телом — да что там я, нашу многотонную «коробку» подбросило! Свет заклинания принцессы в этот момент потух, в тусклом свете штатных ламп перед глазами всё двоилось, при этом не слышно было почти ничего. Твою мать!
Распрямился лишь тогда, когда Мамедова вываливалась, по другому и не скажешь, в открытый десантный люк. Не очень соображая, что делаю, я сунулся за ней. Дорога под ногами покачивалась, я упёрся в борт, почувствовал дрожь брони от работы двигателя — по-прежнему беззвучную. А впереди (для меня сейчас), там, где дорога переваливалась через очередной холм, сиял дрожащий красный свет. В этом странном и неверном освещении — как будто большой костёр горел, даже вроде щелчки стали пробиваться, как от сгорающих веток — я наконец разглядел генеральскую дочку. В этот момент она пыталась помочь подняться лежащей на асфальте принцессе. Я было двинулся вперед, но тут на моё плечо легла чья-то рука… Ага, Ирис.
Подопечная не пустила меня, зато сама, придерживая автомат, быстро добежала до шатающейся парочки и, подхватив под плечо Анну со свободного бока, практически потащила обеих. Один из щелчков я услышал очень отчётливо и откуда-то вроде бы сбоку, из-за борта БТР, и тут до меня дошло, что за «поленья» там сгорали… Снаряды, б…! Взорвались не все сразу, и продолжали рваться там, за перегибом дороги — и разлетаться от разожжённого Рюриковой «костра» из взрывчатки, словно угольки. И от каждого «уголька» земля под ногами вздрагивала! Валить, валить отсюда!
Звуки окружающего мира постепенно возвращались, голова перестала кружиться — видимо, сотрясение мозга всё-таки не состоялось, просто короткий шок от звукового удара. В четыре руки с «цветком» мы запихнули внутрь транспорта сначала наш «главный калибр», потом Мамедову, за ней, вполне пристойно, влез сам. Последней была Ирис — она же и задраила люк. Я уселся, увидел, что генерал нам что-то кричит, но разобрать, кроме невнятного «бу-бу-бу», ничего не смог, потому даже не попытался ответить, а замахал рукой: поехали, поехали отсюда! Военный, как ни странно, всё понял, и уже без разговора толкнул в плечо Имперского Аудитора. Всё, двинулись. Наконец-то…
Бронетранспортёр вдруг отчаянно заревел мотором, содрогнулся от сильного удара куда-то в район носа, чудом не сметя пассажиров на пол. Судя по ощущением, Дмитрий что-то протаранил — и не дерево — но не остановился, а продолжал давить на газ, заставляя многотонную и сверхустойчивую восьмиколёсную машину на поворотах идти юзом и натурально подлетать на неровностях дороги. Башня со стрелком повернулась стволом назад, но выстрелов не было. «Второй заслон на дороге, со стороны Рудногорска» — догадался я. Видимо, там БТРа поперёк дороги не было…
Сколько продолжалась гонка по трассе — затрудняюсь сказать: планшет достать не догадался. В какой-то момент Соломин умерил скорость и откинул водительский люк — внутрь тут же ворвался пусть и слабый, но такой приятный поток свежего воздуха. Слух уже полностью восстановился, но поговорить с экипажем при всём желании не получилось бы. Мамедову пришлось невероятно извернуться, чтобы проорать что-то Соломину, а потом долго дергать Долгина за штанину, чтобы тот наклонился к генералу. Наконец, БТР опять стал тормозить, и Карим протиснулся мимо места стрелка к нам.
— Идти сможешь? — Анна на короткий вопрос кивнула. — Тогда слушай мою команду. По остановке «коробки» выходим без оружия, по одному, и медленно, без резких движений отходим в сторону. Не вперёд, не назад, а на три шага влево от борта. Все поняли? Далеев, проследи за своей… своей, а ты, дочь, за Рюриковой. Нечего людей нервировать. Я выйду первым… На всякий случай.
После такого напутствия выходить куда-то резко расхотелось. Машина ещё некоторое время буквально ползла, потом остановилась, и генерал, как и сказал, первым покинул борт.
Снаружи, несмотря на ночь, было светло: две высокие мачты несли по целой розетке мощных, светящихся ровным светом оранжевых ламп — так на многоярусных дорожных развязках освещение устраивают. Дорога метрах в тридцати впереди была перекрыта парой шлагбаумов под бетонной аркой, над которой контрастно выделялись буквы: «Добро пожаловать в Рудногорск». Доехали. От контрольно-пропускного пункта к замершему посреди трассы БТРу с демонстративно отвёрнутой назад башней уже спешили люди.
— Десятник личной дружины князя Радищева Селиванов, — вблизи стало видно, что мужчина сильно растерян и, похоже, не очень знает, что ему делать с ночными гостями на такой машине. — А… вы?
— Вам должны были сообщить о нас, мы предупредили ваше руководство, — сухо отрекомендовался Мамедов.
— Прошу меня простить, но пока распоряжений не поступало…
— Так позвоните и получите! — рявкнул генерал, заставив десятника развернуться на месте и опрометью броситься назад к КПП.
Немного уже зная попутчика, я догадался, что у военного сейчас на язык просятся сплошные маты. Оставшиеся дружинники были при оружии: шашки на перевязях и пистолеты в кобурах — но никто даже не попытался взять на мушку подозрительную компанию, вылезшую из внезапно выехавшей ночью из леса бронемашины. Более того, ВОХРовцы, даром что княжеские, как бы элитные бойцы, остановились от нас буквально в двух шагах плотной группкой: Ирис даже с одним мечом управилась бы за пару секунд.
— Надо было просто проехать дальше, — не выдержал наконец Василь.
Следователю было с чего злиться: во время одного из маневров Долгина, пренебрёгший шлемофоном казак обо что-то приложился головой, да так, что рассёк кожу над правой бровью. Теперь ему приходилось зажимать лоб уже основательно пропитавшимся кровью платком. Кстати, остальные были не особо чище — моя подопечная, конечно, очень быстро зачистила «коробку», но способ… Крови из пробитых (именно пробитых — тычком клинка) шей попавшихся под руку Автономному Наземному Модулю противников натекло, как на бойне. Меня немного волновало то, что я совершенно ничего не чувствовал по этому поводу…
— О, смотрите. Бежит, — вполголоса прокомментировала Светка, и покачала головой: горе-дружинники, как один, повернулись к нам спинами, разглядывая спешащее начальство.
— Транспорт сейчас будет! — первым делом выпалил Селиванов, потом очумело оглядел нас, грязных, уставших — и глубоко поклонился Анне: — Ваше Высочество!
— Ну, хоть признали, — не удержался от комментария казак, тихо, но так, что все окружающие услышали. — Вы это, когда наш БТР будете отгонять… Бумажные пакетики прихватите, что ли.
17
Для описания владений рода Радищевых так и просилось на язык прилагательное «огромные» или, даже, «гигантские». То, что до выделенных апартаментов присланный за нами автобус добирался сорок минут, уже говорило само за себя — и большую часть времени мы ехали по городу. Частный город в собственности княжеского рода. Офигеть!