Можно предположить, что на Рождество иконостасные работы либо были просто прерваны, либо к этому времени завершен определенный цикл, возможно, осуществлена установка пророческого ряда иконостаса.
После перерыва на Рождественские праздники в период с 25 по 30 декабря 1679 г. вернулись к работе золотари и процесс золочения, судя по росписям, продолжился по-прежнему под руководством Д. Золотарева и длился практически беспрерывно до 23 января 1680 г., хотя указаний на детали содержания работ в документах, к сожалению, нет. В золочении принимали участие 22 кормовых золотаря, в том числе большой статьи, средней и меньшей.
4 января 1680 г. Клим Михайлов с тремя станочниками вновь приехал в Измайлово на один день и доводил предалтарную преграду храма до полной готовности – «переправливал»[599] иконостас и праздничные иконы; приехавший туда же каменщик «приправлял двои двери южные» (так в ркп.), тогда же, 4 января, выехал в Измайлово клеить мездринным клеем и чистить хвощом иконостас к пророческим иконам Дорофей Ермолаев сын Золотарев[600].
Заключительный этап работ с иконостасом в церкви Иоасафа был посвящен созданию и установке венчающей части иконного обрамления – Распятия с предстоящими.
С 19 января по 1 февраля 1680 г. 10 станочных мастеров Оружейной палаты во главе с Григорием Ермолиным[601] (см. табл. 1) отделывали в мастерских столярных и резных палатах в Москве «шпренгиль[602], где Распятию стоять, сияние, крест к Распятию да две цки – Богородичну образу и Иоанна Богослова»; правда, в эти 10 дней они также делали верховые дела государя: киоты к иконам, столы, ларцы, погребцы, рамы, стулья и зеркальные станки. Сам образ «Распятие Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа» на кресте писал кормовой ярославский иконописец Семен Иванов «по уговору» за 16 алтын 4 деньги – деньги он получил по одним данным 9, по другим – 29 февраля 1680 г.[603]
Как и другие комплекты деревянного набора иконостаса, шпренгель в Измайлово доставил известный уже самопальный Кирилл Путилов 1 февраля 1680 г., он же закупил и привез медную проволоку, чтобы «крепить иконостас и святые иконы»[604]. Тогда же получил деньги на корм и на проезд в Измайлово золотарь Андрей Моховиков, который «заправливал» иконостас золотом и красками.
«Поставить» шпренгиль – на нем Распятие с предстоящими, а также «переправить иконостас и святые иконы» было поручено пяти станочникам Оружейной палаты – Лукьяну Васильеву с товарищами, «на хлеб и на провоз» им выдали 5 алтын[605].
В установке конструкции принимал участие в течение трех дней – с 30 января по 2 февраля 1680 г. – известный уже подвязчик Ф. Дементьев с четырьмя работниками – «подвязивали подвязи – ставить иконостас и пророческие иконы».
По документальным свидетельствам, алтарную преграду в не определенный в документе храм села Измайлова (но по контексту событий можно предположить, что для церкви Иоасафа) было указано «совсем отделать и поставить» к 1 февраля 1680 г.
Надо думать, что к Сретению – 2 февраля 1680 г. – четырехъярусная конструкция с Распятием и предстоящими наверху в храме была поставлена; во всяком случае, станочные мастера Оружейной палаты Андрей Васильев, Филька Васильев и Насон Анисимов 8 февраля «опущали подвязи», или, иначе сказать, «розбирали подвязи, что ставили иконостас»[606].
Хотя «остаточные краски и мыло, и олифу, и каменья, на которых краски трут», вывозили из Измайлова в Оружейную палату 11 июня 1680 г.[607], а 17 ноября 1681 г. живописцу Дорофею Золотареву было велено «починить заново» резные золоченые царские двери в церкви Иоасафа, в ноябре же «чинили» и сам иконостас[608].
Итак, гладкий с флемованными дорожниками иконостас под иконы местного, деисусного, праздничного и пророческого чина в церковь Иоасафа царевича в Измайлове – древнерусская система установки деисусного чина после местного и перед праздничным в рассматриваемом круге памятников больше не применялась[609] – с Распятием и предстоящими, украшенный не менее чем 25 колон нами с капителями, базами и гзымзами, изготавливали в резных и столярских мастерских палатах[610] на Новом Потешном дворе в период, судя по выявленным документам, с октября 1679 по начало февраля 1680 г.
По описанию 1687 г., предалтарная преграда церкви Иоасафа царевича в Измайлове выглядела следующим образом: «царские двери и сень, и столбы резные золоченые, двои двери северные и южные, да южные писаны на золоте и на празелени[611]», рама «писана серебром, и золотом, и красками»[612].
Надо сказать, что процесс создания иконостаса в целом подчинялся определенному ритму; изготовление каждого яруса было приурочено к конкретному церковному празднику – при приближении срока сдачи работ увеличивалось число занятых в мастерских палатах этим делом мастеров, нередко им приходилось работать днем и ночью; в сжатые сроки и с большим напряжением происходила, как правило, установка деревянной конструкции на месте. Можно добавить, что практика установки того или иного яруса иконостаса в храме к церковному празднику диктовала жесткую схему организации работ в целом[613].
Вопрос авторства, который нередко ставится в историографии в отношении иконостасов XVII в., в отношении церкви Иоасафа царевича на имеющемся материале, вероятно, решался бы в пользу жалованного резного деревянного дела мастера Клима Михайлова; в этой связи можно уверенно констатировать его причастность к замыслу и расчету деревянной конструкции, поскольку он дважды – в начале октября и конце ноября 1679 г. – выезжал в Измайлово для замеров («вымерял иконостас») и, в связи с этим, нес ответственность за инженерный расчет и его математическую точность (хотя нельзя не отметить, что в начале декабря 1679 г., когда не менее двух, а, может быть, и три яруса иконостаса были установлены, длину и высоту предалтарной преграды ездил в церковь Иоасафа вымерять другой мастер резного дела приказа Большого дворца – Степан Зиновьев).
О руководящей роли в рабочем процессе создания иконостаса церкви Иоасафа царевича Клима Михайлова свидетельствует не только высокий уровень его квалификации столяра и резчика, но также участие в работе на всех этапах создания деревянной рамы: К. Михайлов возглавлял коллективы мастеров, которые работали над иконостасом в мастерских палатах, и четырежды был при установке иконостаса в Измайлове, т. е. формально, при сборке и установке каждого из ярусов и Распятия; на месте вместе с другими мастерами – «товарищами» – выполнял работу, связанную с доводкой изделия до требуемого качества: «починивал», «поклеивал» и «переправливал» царские, северные и южные двери, иконы и саму раму[614].
Главными партнерами К. Михайлова по работам в Измайлове являлись штатные столяры – это были наиболее квалифицированные в своем деле специалисты, среди них присутствовали приезжие сницари: при подготовке иконостаса к установке в храме в ноябре, а также в начале декабря 1679 г. К. Михайлов привозил с собой в Измайлово семерых столяров и резчиков, в 20-х числах декабря 1679 г. – четырех: Гарасима Окулова[615], Луку Афонасьева, Михаила Гарасимова и Луку Васильева.
За особо сложные, ответственные и успешно выполненные работы, помимо оклада и кормовых денег, им давали дополнительные денежные вознаграждения, что называется, «в приказ»: 28 ноября 1679 г. К. Михайлову пожаловали за то, что он «вымеривал» иконостас в церкви Иоасафа, который было указано делать «к прежнему в прибавку вновь», пожалование в размер двухдневного поденного корма – 3 алтына 2 деньги[616]; 22 декабря 1679 г. за участие в установке иконостаса и пророческих икон тот же К. Михайлов, а также резного дела мастера Г. Окулов, Л. Афонасьев, М. Гарасимов, Л. Васильев получили в виде «премиальных» также по 3 алтына 2 деньги каждый[617]; 9 марта 1680 г. за работу в 188-м г. над иконостасами для церкви Всех Святых и Иоасафа царевича в Измайлове К. Михайлову с товарищами, 19 человек, в том числе команда станочных дел мастеров Григория Ермолина из 10 человек, а также тесно сотрудничавшие с К. Михайловым Г. Окулов, Семен и Леонтий Ивановы, Л. Афонасьев, М. Гарасимов, Лука Васильев, Стефан Максимов, Андрей Федоров, Аввакум Сергеев[618], выдали по 2 рубля в приказ, а в мае 1681 г. – по английскому сукну из Казенного приказа[619].
Хотя по документам иконостас церкви Царевича Иоасафа не отличался столь богатым резным убором, как некоторые другие предалтарные преграды этого или чуть более позднего времени, но он был все-таки декорирован колоннами с базами и капителями, тумбами и гзымзами, которые делал в ноябре и декабре 1679 г. упомянутый резного деревянного дела мастер Г. Окулов (любопытно отметить, что в документах Г. Окулов, как и К. Михайлов, подписывался русскими словами, но латиницей и с использованием букв польского алфавита)