Второму коллективу – подрядчикам – иконописцам Микифору Никифорову, Федору Юрьеву, Ерофею Елине с товарищами – «протчие иконы» были отданы на подряд, в том числе 9 праздничных (с оплатой по 26 алтын 4 деньги за икону), 5 пророческих (по 2 рубля за икону), 5 праотеческих (по 2 рубля), 9 икон Страстей Господних (по 1 рублю 16 алтын 4 деньги) и 4 иконы предстоящих Распятию (по 1 рублю) на общую сумму 44 рубля 23 алтына 2 деньги. Краски для Ф. Юрьева с товарищами на 17 рублей с полтиной были закуплены из казны в Москатильном ряду у торгового человека Ивана Осипова. На золочение икон, на светы на венцы и на растворки твореного золота было выделено 10 червонных золотых, а сусальщикам от передела этих золотых причиталось 2 рубля[737]. Иконописцам и левкащику за левкашенье иконных деревьев и терщику полагалось к выдаче 19 рублей 13 алтын 2 деньги. Припасы к иконному письму и золочению икон – грунт, клей, полимент, щетины, посуду и др. – на 15 рублей закупил К. Золотарев; отдельно были приобретены в Москательном ряду у торгового человека Ивана Осипова к живописному иконному письму «на росчатие» краски на сумму 13 рублей 18 алтын 4 деньги. Дополнительные работы, связанные с написанием 3 страстных икон, были оплачены – «за краски и от писма» – отдельно (4 рубля с полтиной).
За дрова на отопление палат, «в которых на Посольском дворе работали мастеровые люди», потребовалось выплатить 6 рублей 28 алтын 4 деньги[738].
В итоге суммарный расход по двум росписям, составленным К. Золотаревым, за основные и прибавочные работы составил 454 рубля 30 алтын[739], хотя в указанную цифру расходы на золочение иконостаса и иконописные работы включены, судя по составу намеченных иконостасных работ, не в полном объеме.
Необходимо отметить, что выплаты К. Золотареву, мастерам и поставщикам припасов производились по росписям и сверх них частями по мере поступления средств в Устюжский приказ, причем нередко исполнителям давали суммы, что называется, «в зачет», т. е. в счет задолженностей по выплатам, по этим причинам обрисовать полную картину расходов, выявить все затраты на определенные виды работ и установить размеры выдач конкретным категориям мастеров не всегда удается. Дополнительные затруднения в расчетах создает система комплексных выплат, например на золочение клейм, а также рам и паникадильной цепи.
Можно предположить, что иконостас в церкви Иоасафа не был установлен до 12 июля 1690 г., поскольку этим числом датировано выделение денег на проезд подьячего Оружейной палаты Бориса Максимова и резного дела мастера Лариона Юрьева от Москвы до села Измайлова, куда их послали «для меры и чертежу в церкве Царевича Иоасафа Индейского иконостаса», и назад до Москвы[740].
Итак, в последней четверти XVII в. так называемые флемские иконостасы заняли ведущее положение среди работ, происходивших по инициативе Оружейной палаты, в связи с чем в практике иконостасного строительства получили широкое распространение новые производственные технологии, которые применялись как при изготовлении деревянной конструкции предалтарной преграды и ее компонентов, так и при создании резного убора и декоративной отделки рамы.
Иконостасы целого ряда соборов и церквей последней четверти XVII в. представляли собой сложное художественное произведение, в процессе создания которых мастера применяли особые технические знания и технологические приемы – это касалось столярных и резных работ с деревянной рамой и ее золочения. Таким образом, одной из черт производственной специфики флемских иконостасов являлись значительные объемы и многоплановость содержания работ.
Иконостасное строительство в рассмотренных храмах было инициировано именным указом; далее – организацией работ занималась специализировавшаяся на такого рода делах государственная структура – Оружейная палата: она располагала штатом жалованных и московских кормовых мастеров разных профессий и профилей; при изготовлении флемского иконостаса обычно были задействованы мастера не менее 10 различных профессий.
Каждый иконостас последней трети XVII в. обладал определенным своеобразием. В рассматриваемом круге памятников можно выделить иконостасы «гладкие», с минимальной деревянной декорацией и акцентом на золочении, серебрении и красочной росписи, – это «первый» иконостас 1679 –1680 гг. церкви Иоасафа царевича в Измайлове и в соборе Архангела Михаила; обильно украшен резьбой был «второй» иконостас церкви Иоасафа в Измайлове.
Организационно создание деревянной основы предалтарной преграды в церкви Иоасафа в Измайлове («первый» иконостас) и Архангельском соборе в Кремле было основано на мобилизации состоявших на государственной службе мастеров по приказу Оружейной палаты. «По уговору», т. е. на основании подрядной сделки, в которой были прописаны взаимные обязательства сторон, в том числе определены характер, объем работ и оплата, были произведены работы по дереву в иконостасе церкви Иоасафа («второй» иконостас; подрядчик – золотописец Посольского приказа Карп Золотарев), а золочение было взято на подряд золотописцем Посольского приказа Карпом Золотаревым, ряд икон по договору писали иконописцы Оружейной палаты М. Никифоров, Ф. Юрьев и Е. Елин с товарищами. Еще одна договорная работа была выполнена в 1679 г. для Архангельского собора Кремля – московские кормовые иконописцы Оружейной палаты Федор Тимофеев и Филипп Павлов с товарищами «чинили» 73 образа: «деисус, празники, пророки и праотцы» – своим золотом, серебром и красками.
Началу иконостасных работ предшествовал выезд специалиста на место для установки «меры» изделия в длину и ширину; он промерял либо все пространство, в которое должна была вписаться деревянная рама, либо один из ее ярусов. Ответственность мероприятия предопределял высокий уровень квалификации и профессионализма мастера, которому Оружейная палата поручала выполнение такого рода задания. Резчик Клим Михайлов в церкви Иоасафа в Измайлове («первый» иконостас) вымерял место под местный, деисусный и праздничный ряды. Выезд в Измайлово резного дела мастера Степана Зиновьева на завершающем этапе иконостасных работ был, возможно, связан с общим и окончательным определением размеров иконостаса. Ст. Зиновьев изготавливал чертеж рамы к деисусным иконам в церкви Архангела Михаила в Кремле, «размеряли же иконы» в ширину и высоту при строении иконостаса жалованный резчик Евтифей Семенов с товарищами.
В процессе изготовления деревянной конструкции, чтобы устранить возможность погрешности, в храмы возили для примерки такие элементы предалтарной преграды, как царские врата с сенью (церковь Иоасафа в Измайлове) и др.
Образ, перед тем как вставить в киот (в рассмотренных иконостасах иконы обычно помещали в киоты), заключали в раму; киот крепили крюками и медной проволокой к штабу (брусу), который являлся частью станины – каркаса иконостаса.
Расходные материалы: лесные припасы, гвозди, клей и проч. – закупали в большинстве случаев в московских торговых рядах на деньги, выделяемые Оружейной палатой, порциями по мере надобности. Наиболее широко употребим был липовый, сосновый и дубовый лес: липу широко использовали при изготовлении киотов и клейм, резных деталей, иконных досок, облые липины шли на колонны и др. О размерах закупаемых стройматериалов можно сказать следующее: липовые доски брали длиной полторы-две сажени (3 м 24 см – 4 м 32 см), шириной от семи вершков до трех четвертей аршина (31–53 см) и толщиной полтора-два вершка (7–9 см), облые липины длиной четыре с половиной аршина (3 м 20 см), в отрубе по 5–8 вершков (22–36 см), дубовые – полуторасаженные (3 м 24 см), шириной по 12 вершков (53 см). Колебание в размерах было связано в габаритами изготавливаемого изделия.
Создание больших иконостасных рам происходило, если можно так сказать, пофазно, а в рамках каждой фазы были свои повторяющиеся циклы. Работы над ярусом включали первичную обработку дерева плотниками, столярную работу и изготовление резного набора; затем происходила транспортировка к месту установки, затем подготовка к установке в специально отведенных помещениях вблизи храма и монтаж в интерьере. По материалам, посвященным иконостасам для церкви Иоасафа в Измайлове и Архангельского собора, довольно четко прослеживается ритм работ, подчиненный системе церковных и особенно храмовых праздников, т. е. промежуточную установку деревянной рамы под иконы того или иного яруса, как правило, приурочивали к событиям церковной жизни.
Основная часть работ с деревом происходила в специально отведенных мастерских палатах столярных и резных дел на Новом Потешном дворе в Кремле; после перевозки иконостасного набора на телегах начинались работы на месте – их выполняли в специально отведенных помещениях по соседству с храмом.
В перечень работ по дереву входила, во-первых, плотницкая и столярная работа, ее выполняли, как правило, кормовые станочники и столяры Ствольного приказа, столяры Оружейной палаты; обтеску и обстругивание досок топорами производили на этапе работ в мастерских палатах, а на месте при строительстве корпуса (каркаса) иконостаса обтесывали брусья, очевидно, на тябла и вертикальные опоры и др.
Изготовлением резных деталей занимались жалованные резчики и столяры, в том числе приезжие из литовских земель известные мастера приказа Большого дворца и Оружейной палаты; технически сложные виды работ для церкви Иоасафа в Измайлове («первый» иконостас), в соборе Архангела Михаила и др. выполняли наиболее талантливые и квалифицированные специалисты, в частности Клим Михайлов, Герасим Окулов и др.
К числу «штучных» специалистов относился токарь Евтифей Антонов – его работа была связана с изготовлением колонн; имелся в штате Оружейной палаты и флемованных дел дорожников подмастерье Василий Прокофьев (делал флемованные дорожники в церковь Архангела Михаила).