бственности эквивалентную двойному расходованию, лучше, чем существующие системы управления цифровыми правами, и художник может сам решать, хочет ли обнародовать свою интеллектуальную собственность, когда и где.
Создатель графических мемов Ronen V говорит: «Искусство — это валюта. Эволюция искусства в цифровую валюту — за этим будущее, без всяких сомнений. И это хороший шаг»[234] . Музыканты, фотографы, дизайнеры, иллюстраторы и другие авторы, произведения которых могут быть представлены в цифровом виде и отмечены как окончательная версия, с помощью этой технологии превратят свою интеллектуальную собственность в оборотоспособный актив; появится возможность создавать версии ограниченного хождения — возможно, даже специально для конкретного поклонника. Художники и музеи могут применять технологию Ascribe, чтобы сдавать в аренду произведения другим лицам и организациям[235] . Monegraph предлагает похожую услугу: традиционные для блокчейна цифровые водяные знаки и криптографию для удостоверения подлинности произведений. Художники просто загружают произведения на страницу в Интернете и помещают URL в Monegraph. Фирма выпускает набор публичных и частных ключей; единственное отличие в том, что публичный ключ представляет собой цифровое свидетельство собственности на предмет искусства, а не собственно биткойны. Monegraph размещает в Twitter публичное объявление о сделке, что примечательно, так как Библиотека Конгресса США архивирует публичные Twitter-каналы[236] . Если кто-то попытается заявить свои права на URL, будет уже как минимум два публичных документа, указывающих истинного собственника[237] .
Лос-анджелесский стартап Verisart, в котором советником присутствует разработчик ядра биткойна Питер Тодд, ставит перед собой еще более амбициозные цели. Сертификация подлинности и состояния предмета изобразительного искусства — большой бизнес, преимущественно основанный на бумажной документации и контролируемый элитой экспертов, имеющей доступ к закрытым базам данных. Определить, кто владеет произведением искусства, где оно хранится и в каком состоянии — крайне сложная задача, даже для тех, кто знает, что искать. Verisart сочетает технологию блокчейна со стандартными метаданными музеев и создает публичную базу данных по искусству и коллекционированию. Этот глобальный регистр поможет художникам, коллекционерам, музейным кураторам, историкам, оценщикам, страховщикам по всему миру[238] . С помощью биткойнового блокчейна Verisart способен придать цифровой провенанс любому материальному произведению, а не только цифровому искусству, и пользователи смогут проверять подлинность, состояние и историю принадлежности любого объекта с мобильного устройства прежде, чем принять участие в Интернет-аукционе, или согласиться на продажу. «Мы считаем, что технология может способствовать доверию и ликвидности, особенно учитывая, что все большая часть арт-рынка с ежегодным оборотом в 67 миллиардов долларов смещается в направлении частных продаж (пиринговых, можно сказать) и онлайн-транзакций, — говорит основатель Verisart Роберт Нортон в интервью TechCrunch. — Мир искусства не сломан. Он просто слишком полагается на посредников в обеспечении доверия и ликвидности. Мы полагаем, что появление децентрализованного глобального регистра, совмещенного с мощным шифрованием для маскировки личностей покупателя и продавца, будет привлекательным для мира искусства»[239] . Художник становится, можно сказать, «монетизатором прав», притом что технология заключает сделки и получает прибыль в реальном времени.
Эту же модель можно применить и к другим областям. Например, ученый может опубликовать статью или доклад для ограниченного круга читателей, как сделал Сатоси Накамото, и заработать отзывы и репутацию, чтобы затем опубликовать ее для более широкой аудитории, а не просто пер ед ать все права одному научному журналу. Возможно даже, что статья будет доступна к прочтению бесплатно, зато другие ученые смогут по подписке получить доступ к углубленному анализу статьи или дискуссии с автором. Автор сможет публиковать исходные данные или передавать информацию другим ученым по условиям смарт-контракта. Если статья обладает коммерческим потенциалом, все права можно защитить заранее. Подробнее об этом рассказывается в главе 9.
Протокол доверия дает толчок кооперативам — автономным ассоциациям, создаваемым и контролируемым участниками, преследующими общие цели.
«Называть Uber компанией экономики совместного потребления — абсурд, — говорит гарвардский профессор Бенклер. — Uber воспользовался возможностями мобильных технологий, чтобы создать бизнес, который снижает стоимость перевозок для потребителей. И это единственное его достижение»[240] . Дэвид Тиколл поясняет: «Под совместным пользованием мы обычно понимаем обмен без денег, а не финансовые транзакции. Как дети меняются игрушками. Жаль, что это значение сейчас утрачивается». По его мнению, «совместное пользование — это главный способ, которым люди и представители других видов на протяжении миллионов лет обменивались благами, начиная с самого акта зачатия. Хотя некоторые интернет-компании действительно поддерживают совместное использование благ в полном смысле слова, другие только присвоили и коммерциализировали социальные отношения и терминологию экономики совместного пользования»[241] .
Большинство так называемых компаний экономики совместного пользования — на самом деле агрегаторы. Они агрегируют желание поставщиков продавать свои свободные мощности (автомобиль, оборудование, свободные комнаты, навыки ремонта) через централизованную платформу, а затем перепродают их, все это время собирая ценную информацию для дальнейшего коммерческого использования.
Компании типа Uber нашли решение для крупномасштабной агрегации и дистрибуции услуг. Airbnb конкурирует с гостиницами, Lyft и Uber — с такси и прокатом лимузинов, а Zipcar (пока его не приобрел Avis) — с традиционными прокатами автомобилей, предлагая модные опции и удобный почасовой прокат.
Многие из этих компаний глобализовали распространение мелких, традиционно локальных услуг, таких как мини-отели, такси и мастера. С помощью цифровых технологий они подключаются к так называемым недоиспользуемым повременным ресурсам, таким как недвижимость (комнаты в квартирах), транспорт (такси) и люди (пенсионеры и дееспособные люди, не имеющие постоянной работы).
Технология блокчейна дает поставщикам этих услуг способ сотрудничества, оставляющий за ними более крупную долю ценности. По мнению Бенклера, «блокчейн позволяет людям перевести свое желание работать вместе в набор надежного учета прав, активов, собственности, вкладов, обращений к услуге, который частично вытеснит то, что делают компании типа Uber. Таким образом, если водители захотят создать собственный Uber и заменить Uber чистым кооперативом, блокчейн дает для этого возможности». Он подчеркивает слова «дает возможности» и отмечает: «Есть разница между тем, чтобы давать возможность и двигать мир в новом направлении». Он говорит: «Все равно нужно желание это сделать, чтобы взять на себя такой риск»[242] .
Так что готовимся к блокчейновому Airbnb, блокчейновому Uber, блокчейновому Lyft, блокчейновому Task Rabbit и вообще блокчейновому аналогу любого сервиса, где есть возможности для подлинно совместного пользования и создания ценности — где люди могут работать кооперативно и получать большую часть ценности, которую создают.
Возможно, технология блокчейна приведет нас дальше экономики совместного потребления к экономике отмеривания, где мы сможем сдавать в аренду наши свободные мощности и отмеривать их использование. Одна из проблем реализации подлинной экономикой совместного потребления, в которой, например, домовладельцы соглашаются сделать общими электроинструменты, мелкую сельскохозяйственную технику, рыболовные снасти, столярную мастерскую, гараж или парковку, долгое время состояла в том, что это было слишком хлопотно. «В США 80 миллионов дрелей, и каждая в среднем используется 13 минут за все время, — пишет в «Нью-Йорк таймс» гендиректор Airbnb Брайан Чески. — Так ли необходимо каждому покупать домой дрель?»[243]
Проблема в том, что большинству проще и выгоднее один раз съездить в строительный магазин и купить дрель за 14 долларов 95 центов, чем одолжить ее за 10 долларов у человека, живущего всего в километре, но к которому придется ехать дважды — взять ее и вернуть. Сара Кесслер пишет в журнале Fast Company: «Экономика совместного пользования умерла, и убили ее мы»[244].
Когда вы путешествуете, ваша точка Wi-Fi может сдавать себя напрокат в ваше отсутствие, взимая доли цента за каждую секунду использования. Ограничивает вас только собственное воображение.
Однако блокчейн позволяет сдавать в аренду излишки таких ресурсов, которые требуют практически нулевых усилий — точки беспроводного доступа, вычислительные мощности или место на жестком диске, тепло, генерируемое нашими компьютерами, лишние предоплаченные минуты разговора по мобильному, даже свои профессиональные навыки — и все это не пошевелив и пальцем, не говоря уже о том, чтобы ехать к какому-то постороннему человеку и потом обратно. Когда вы путешествуете, ваша точка Wi-Fi может сдавать себя напрокат в ваше отсутствие, взимая доли цента за каждую с