локо от неиспорченного, и вы потеряете деньги, потому что заплатите за пачку испорченного молока» [508] . Этой метафорой Тодд хочет сказать, что мелкие майнеры, географически рассредоточенные, должны быть в состоянии конкурировать с крупными майнерами, которые расположены централизованно с точки зрения географии, например, крупные майнинг-пулы в Исландии или Китае.
Вопрос в том, возможно ли это. Ведь число добытых биткойнов сокращается вдвое каждый четыре года. Что же случится, когда награда за добычу снизится до нуля? Цикл майнинга зависит от рыночной цены биткойна. Когда цена снижается, некоторые майнеры приостанавливают поставку биткойнов, но продолжают «играть в лотерею» до тех пор, пока цена снова не вырастет. Другие майнеры не могут позволить себе этого позволить, поэтому они просто откладывают в сторону свое оборудование для майнинга или используют свои вычислительны е мощности в альтернативной цепи, которая более прибыльна в настоящий момент. Есть и те, кто все равно присоединяется к майнинг-пулам в надежде, что они получат какую-то долю награждения, что лучше, чем вообще ничего. И наконец, есть промышленный комплекс майнинга биткойнов. Валерий Вавилов из BitFury подсчитал, что к концу 2016 года его майнинг-операция потребует как минимум 200 мегаватт мощности.
Одним возможным решением проблемы может стать увеличение большей комиссии за транзакции. Сатоси пишет: «Будут комиссии за транзакции, чтобы у [майнинг] узлов был стимул получать и включать все транзакции, которые они могут включать. Возможно, в конце концов вознаграждение узлов будет состоять только из комиссии, когда количество созданных койнов достигнет своего предсказанного потолка» [509] . Поэтому когда все биткойны будут добыты, скорее всего, возникнет система комиссий. Подумайте о миллиардах наноплатежей. Так как каждый блок имеет определенный максимальный размер, существует ограничение на количество транзакций, которые майнер может совершить. Поэтому майнеры будут проводить в первую очередь транзакции с самыми высокими комиссиями, оставляя транзакции с небольшими комиссиями или вообще без них напоследок, им может и не хватить места. Если ваша комиссия достаточно высока, вы можете ожидать, что майнер включит ее в следующий блок, но если сеть загружена, а ваша плата низка, то, возможно, вам придется подождать двух, трех или большего количества блоков, прежде чем майнер наконец проведет вашу транзакцию.
Что это означает для людей, которые сейчас не могут позволить себе платить комиссии? Не преуменьшают ли комиссии преимущество блокчейна перед другими традиционными методами оплаты? По словам венчурного инвестора, Паскаля Бувье (Pascal Bouvier), «комиссии отражают предельные затраты на подтверждение транзакции». Если не будет комиссий для стимулирования майнеров, награждение за создание блоков продолжит сокращаться, и в таком случае, скорее всего, поползет вниз и хешрейт. А если хешрейт будет снижаться, то ухудшится безопасность сети[510] .
И это вновь возвращает нас к атаке 51 %, когда огромный майнинг пул или картель больших майнинг пулов контролирует 51 % хешрейта. Имея такую власть, они могли бы обеспечить большинство голосов майнеров и захватить генерацию блоков, установить свою версию истины в сети биткойна. Они необязательно при этом разбогатели бы. Даже наоборот. Все, что они могли бы сделать, это вернуть свои транзакции с прошлого блока, что — то вроде возвратного платежа с кредитной карты. Скажем, атакующие купили какой-то дорогостоящий товар у торговца, а когда товар был доставлен, они атаковали бы сеть и потребовали бы свои деньги обратно. Это не означает, что они прицепляют свой собственный блок к концу цепочки блокчейна. Это будет означать, что они вернутся назад и переделают блок, который содержал все их покупки, а также все последующие блоки, даже если сеть будет продолжать создавать новые. Когда ветвь картели станет длиннее, она станет считаться действительной. Сатоси уверен, что это будет стоить намного больше, чем майнинг новых койнов.
Если атаки 51 % на PoW-модели осуществляются теми, кто сосредотачивает в своих руках больше мощностей, то атаки на PoS-модели осуществляются теми, у кого больше монет под контролем, и тут, как правило, речь идет о обменных платформах, именно они являются крупнейшими стейкхолдерами. В некоторых местах такие платформы должны иметь лицензию и находиться под контролем надзорных органов. На кону стоит также и их репутация, и поэтому они должны быть довольно сильно мотивированы защищать доверие к своему бренду и стоимость койнов, которые содержатся на счетах-кошельках. Тем не менее, чем больше монет в обращении, чем разнообразнее ценность и чем больше стратегических активов зарегистрировано в PoW и PoS-блокчейнах, тем меньше будут волновать атакующего все эти затраты.
На Всемирном экономическом форуме в Давосе в Швейцарии в 2015 году группа руководителей, отвечающих за развитие технологий в Microsoft, Facebook и Vodaphone, обсудили, каким образом технология влияет на рабочие места. Все согласились, что, хотя технологические инновации могут временно подрывать рынки труда, на самом деле в долгосрочной перспективе они создают новые рабочие места и, как правило, их становится больше. «Почему в этот раз все должно быть иначе?» — сказал Эрик Шмидт, председатель совета директоров компании Google.
Потеря рабочими своих рабочих мест из-за автоматизации — не новое явление в нашем мире. Например, влияние Интернета на туристически е агентства и музыкальных ретейлеров. Uber и Airbnb стали источником дохода для водителей, у которых есть свободное время, и для владельцев домов, у которых есть свободные комнаты, однако они не предоставили ни медицинского страхования, ни каких-то других льгот, которые обычно получают сотрудники, и при этом обе компании уничтожают более высокооплачиваемые рабочие места в сфере туризма.
Блокчейн — это экстраординарная платформа для радикальной автоматизации, где не человек выполняет какую-то работу, управляя активами и другими людьми, а компьютер выполняет какие-то вычисления. Что случится, когда автономные машины заменят водителей из Uber? Или когда цифровые валюты приведут в негодность пять сотен тысяч пунктов продажи Western Union?[511] Или когда распределенная платформа блокчейна для финансовых услуг сделает ненужными десятки тысяч должностей в сфере бухгалтерии и IT-систем? И хотя возникнет много новых компаний и создадутся новые возможности на рынке труда благодаря Интернету вещей, не приведет ли это к росту безработицы, особенно на рынке рабочей силы без высшего образования, которая выполняет относительно рутинные задачи?
Что случится, когда автономные машины заменят водителей из Uber? Или когда цифровые валюты приведут в негодность пять сотен тысяч пунктов продажи Western Union?
В развивающемся мире блокчейн и криптовалюты могли бы помочь предпринимателям привлекать капитал, защищать свои активы и интеллектуальную собственность, а также создавать рабочие места даже в самых бедных сообществах. Сотни миллионов людей могли бы стать микроакционерами в новых корпорациях и участвовать в экономическом обмене. Эта технология могла бы быстро улучшить поставку и оказание помощи, повысила бы транспарентность правительственных органов, сократила бы коррупцию и создала бы условия для хорошего правительства — важные предпосылки для создания рабочих мест в уголках этого мира.
Даже в развитых странах последствия технологии непредсказуемы. Глобальная платформа, которая снижает затраты на транзакции, в особенности затраты на установление доверительной торговли и создание богатств, может также привести к тому, что участников станет не меньше, а больше.
Даже если эта технология позволяет нам обходиться меньшим количеством человеческих ресурсов, это не означает, что мы должны бояться ее, пытаться отложить или приостановить ее развитие. В конце концов, важнее всего не то, существуют ли новые возможности или нет, а то, каким образом человеческое общество использует их на благо всех людей. Возможно, если машины будут создавать так много богатства, то нам придется искать новый общественный договор, который будет по-новому определять суть человеческой работы и количество времени, которое человек должен на нее тратить, чтобы заработать себе на достойную жизнь.
Как мы должны управлять этим новым ресурсом, чтобы реализовать его потенциал? В отличие от сообщества Интернета, сообщество биткойна еще не учредило официальных институтов по контролю, таких как ICANN, Инженерный совет Интернета, Консорциум Всемирной паутины, которые бы занимались предугадыванием потребностей развития и занимались их удовлетворением. И сообщество и не хочет, чтобы они были! Но в этом и кроется проблема. Люди, которые хотят, чтобы блокчейн был децентрализованным, открытым и надежным, не могут договориться о дальнейших планах по развитию. Однако если они не решат проблему с управлением, всему движению придет конец, потому что оно распадется на воюющие фракции.
Вариантов бесчисленное множество. Разработчики биткойна Гэвин Андресен и Майк Херн (Mike Hearn) выступают за увеличение размера блока с одного мегабайта данных до двадцати мегабайт. «Биткойн — это не фишка для богатых людей, которой они могут торговать туда-обратно. Это платежная сеть», — говорит Андресен[512] . Они говорят, что если биткойн когда-нибудь собирается соревноваться с другими платежными механизмами на глобальном уровне, то необходимо адаптировать его под мейнстрим. Он не имеет права «заглохнуть» в один прекрасный день, когда поток транзакций превысит возможности блокчейна. Комиссии за транзакции подскочат вверх для людей, которые не хотят ждать месяцы или годы, пока пройдут их транзакции. Или, возможно, в игру вступит какая-то центральная власть в интересах потребителей и урегулирует избыток потока транзакций. В августе 2015 года они пошли дальше