Ни одна из этих сложностей, связанных с личной информацией, не является неразрешимой. Цеглевский продолжает: «Хорошая новость заключается в том, что это лишь проблема структуры! Мы можем создать Интернет, который будет распределенным, гибким, раздражающим правительства стран и свободным в лучшем смысле этого слова», он может быть таким, каким мы хотели, чтобы он был в 1990-е. Энн Кавукя н (Ann Cavoukian) из Института личной информации и больших данных (Privacy and Big Data Institute) назвала семь принципов системы, которая будет «хороша для бизнеса, хороша для правительства, хороша для общества». Первый принцип очень важен: сделать неприкосновенность личной информации «настройкой по умолчанию». Отказаться от неверной дихотомии, по которой возможна либо неприкосновенность личных данных, либо безопасность; каждая IT-система, каждая бизнес-практика и вся инфраструктура должны иметь полноценные функции. Лидеры должны предотвращать нарушения, а не реагировать на них, обеспечивать транспарентность во всех операциях и подвергать свои организации независимым проверкам. Бренды смогут заручиться поддержкой людей, уважая их частную жизнь, делая их центром своих действий и обеспечивая полную безопасность их данных — уничтожая их, если в них больше нет потребности. Она говорит: «В таком положении выиграют все, тут не будет разборок «кто кого», тут у всех будут преимущества» [522] .
Цеглевский говорит: «Однако это потребует усилий и сильного желания добиться цели. Это означает полностью отказаться от настоящего массового наблюдения за людьми как от бизнес-модели, а это будет больно. Это значит, что нужно будет протолкнуть законы сквозь закостеневшую правовую систему. Это будет кое-кого раздражать. Но если мы не создадим такой Интернет, если мы просто оставим все как есть, то в конце концов он привлечет некоторых выдающихся идеологов. И мы вряд ли будем их любить, но это уже не будет иметь никакого значения» [523].
Когда биткойн только появился, скептики часто обвиняли его в том, что он будет инструментом для отмывания денег или покупки нелегальных товаров. Критики говорили, что раз это децентрализованная, очень быстрая и пиринговая технология, то преступники смогут легко ею воспользоваться. Такая вероятность есть, вы же слышали про Silk Road, анонимную интернет-площадку для торговли запрещенными психоактивными веществами. В октябре 2013 года Silk Road продала 13 756 единиц товара в биткойнах. Продукты доставлялись почтой с инструкцией, как избежать преследования властей. Когда ФБР захватил сайт, цена биткойна резко упала вниз, а цифровые валюты стали ассоциироваться с преступлением. Настал самый тяжелый час для биткойна.
Однако в биткойне или блокчейне нет ничего такого, что делало бы их эффективнее для преступников по сравнению с другими технологиями. В общем-то власти полагают, что цифровые валюты могут помочь правоохранительным органам, предоставляя им информацию о подозрительной активности. Возможно, они даже могут помочь в раскрытии большого числа киберпреступлений как в сфере финансовых услуг, так и в Интернете вещей. Марк Гудман (Marc Goodman), автор книги «Будущие преступления» (Future Crimes) сказал недавно: «Не существует ни одной компьютерной системы, которую нельзя было бы взломать» [524] . Возможности для преступлений растут вместе с развитием технологии. «Возможности одного затронуть судьбу многих растут в геометрической прогрессии — это и хорошо, и плохо одновременно»[525] . Нельзя никак уйти от категории людей, которые хотят навредить другим людям. Преступники будут использовать технологию, чтобы добиться этого.
Тем не менее биткойн и блокчейн могут отбить у преступников желание пользоваться ими. Для начала даже преступники должны опубликовать все свои транзакции в блокчейне, поэтому правоохранительным органам проще отследить платежи через биткойн, чем через наличные деньги, которые все равно остаются пока главным средством оплаты для преступников. Претворить в жизнь известный совет времен Уотергейтского скандала, который звучит как «следуйте за деньгами», чтобы найти преступника, на самом деле гораздо реальнее через блокчейн, чем с помощью других методов оплаты. Псевдонимичность биткойна заставила чиновников прозвать его «будущим способом ведения судебного преследования», потому что их можно проще отслеживать, чем обыкновенные наличные деньги.
После каждого массового расстрела в Америке члены Палаты представителей США, избиратели и спонсоры кампаний которых являются членами Национальной стрелковой ассоциации, сразу же заявляют: «Не обвиняйте оружие за все насилие, которое есть в Америке!» Было бы действительно странно, если бы те же самые люди запретили бы блокчейн из-за преступлений, которые люди совершают с помощью него. У технологии нет каких-то симпатий. Она ничего не хочет, не отдает ко му — то предпочтений. Деньги — это ведь тоже технология, в конце концов. Когда кто-то грабит банк, мы не обвиняем деньги, которые хранятся в сейфе, в том, что была совершена кража. Тот факт, что преступники используют биткойн, говорит скорее о нехватке сильного правительства, госрегулировании, активной публичной защиты и образования, чем о каких-то принципах, лежащих в основе криптовалюты.
Итак, препятствия очень серьезные. Вдали еще маячит создание квантового компьютера — своеобразная «проблема 2000 года» для криптографов. Квантовый компьютер будет использовать квантовую механику и теоретические расчеты, такие как криптографические алгоритмы, намного быстрее, чем сегодняшние компьютеры. Как говорит Стив Омохандро, «теоретически квантовые компьютеры могут обрабатывать огромные числа очень быстро и эффективно, а большинство криптографических систем публичных ключей основаны как раз на похожих задачах. То есть если квантовый компьютер действительно создадут, тогда вся криптографическая инфраструктура мира очень сильно изменится» [526] . Споры о технологических инновациях и прогрессе как таковом ведутся тысячелетиями: плох или хорош этот инструмент? Он улучшает положение человека или ухудшает его? Как заметил сатирик Джеймс Брэнч Кейбелл, «оптимист утверждает, что мы живем в лучшем из всех возможных миров. Пессимист же боится, что это действительно так» [527] .
Биткойн и блокчейн могут отбить у преступников желание пользоваться ими. Для начала даже преступники должны опубликовать все свои транзакции в блокчейне, поэтому правоохранительным органам проще отследить платежи через биткойн, чем через наличные деньги.
Как показывает история Льва Термена, индивидуумы и организации могут использовать инновации как во благо, так и во зло, и это справедливо для огромного количества технологий — начиная с электричества и заканчивая Интернетом. Вот что сказал нам Йохай Бенклер, автор фундаментального труда «Богатство сетей» (The Wealth of Networks): «Технология вовсе не отдает предпочтение неравенству или безработице; применение технологии зависит от исхода социальных, политических и культурных сражений». И хотя технология может сильно и быстро изменить бизнес и общество, Бенклер считает, что она не может изменить его только в какую-то одну определенную сторону» [528] .
В любом случае, история технологий всегда была позитивной. Подумайте о многих плюсах в отношении еды и медицины, начиная с исследований и заканчивая лечением и предупреждением. Технология многое сделала для справедливости в человеческом обществе, для его продуктивности и социального прогресса.
Нельзя утверждать, что блокчейн не попадет в ту же самую ловушку, что и Интернет. Он может не поддаться централизации и контролю; но если несет слишком много политических и экономических бонусов, сильные мира сего могут попытаться захватить его. Лидерам этой новой распределенной парадигмы нужно будет отстаивать свои интересы и инициировать волну экономических и институционных инноваций, чтобы гарантировать, что у каждого есть возможность. В этот раз давайте оправдаем все надежды, возложенные на эту технологию. И тут мы переходим к вопросу о том, как сделать, чтобы все это действительно случилось.
Глава 11Лидеры новой эпохи
Гениальный — вот прилагательное, которое должно стоять перед списком, описывающим достижения канадца Виталика Бутерина, которому 21 год и который родился в России. Виталик Бутерин — основатель платформы Ethereum. (Гениальный основатель, вот-вот.) Задайте вопрос его последователям о том, что такое Ethereum, и они скажут вам, что это «основанная на блокчейне, произвольная, полная по Тьюрингу скриптовая платформа»[529] . Она заинтересовала IBM, Samsung, UBS, Microsoft и китайский гигант автомобильной промышленности Wanxiang, а также армию самых умных в мире разработчиков программного обеспечения, и все они считают, что Ethereum может стать «компьютером планеты», который изменит абсолютно все[530] .
Когда Бутерин объяснял нам, что значит «произвольная, полная по Тьюрингу платформа», мы поразились его интеллекту. Слушать музыку — совсем не то же самое, что читать книгу или подсчитывать выручку и траты в течение дня, и все же все это вы можете делать на своем смартфоне, потому что операционная система вашего смартфона является полной, по Тьюрингу. Это означает, что он может подстроиться под любой язык, который будет полным, по Тьюрингу. Таким же образом новаторы могут создать любые цифровые приложения на Ethereum — приложения, которые будут выполнять сове