Напарник заподозрил неладное и вынужденно вспомнил, каким был ответ. Подумал, что сказать в свете открывшихся истин, и придумал:
— А мужики какие были? — поинтересовался он. — Не Стоянов с Олейниковым? Тебя, небось, скрытой камерой снимали, а ты и поверил!
— Какая камера??? — разозлился гаишник. — Бледные они были, как не знаю, что! И похожи не на городских, а вон на тех двоих были похожи, — он кивнул в сторону плаката «разыскиваются за антиправительственный мятеж».
Второй просмеялся:
— А вдруг, точно они? Смерть поймала и по приказу Повелителя повезла в свою обитель. Или они сами в экстренном порядке помчались на тот свет, боясь его возмездия.
Гаишник задумался. Перевел взгляд на плакат и нервно забарабанил пальцами по передней панели. Напарник перестал посмеиваться и изменился в лице.
— Неужели они? — с испугом спросил он. — Проверь, их точно поймали?
— Плакаты пропали бы, — гаишник взял микрофон и соединился с дежурным. — Плакат двести семь, поправка к изображению. Есть схожие приметы.
— Говори! — с гулом помех выплюнули старенькие динамики.
— Волосы дыбом…
У фотоизображений Игоря и Дракара встали дыбом волосы.
— Глаза почти безумные… — продолжал гаишник. — Нет, не вытаращенные, а почти безумные, и кожа бледная-бледная… Ага, вот точно так.
Он вгляделся в полученные портреты.
— Они! — уверенно заявил он. — Точно, они, клянусь всеми смертными! Объявите план-перехват: только что в серой «Волге» проехали два антиправительственных мятежника. Водитель у них — настоящая Смерть, поэтому будьте осторожны!.. Что ты не понял?.. Водитель в капюшоне! Вместо лица череп, ни с кем не спутаете… Какая еще метафора??? Я серьезно вам говорю, у нее коса на коленях лежала!!!.. Сам ты монах-колхозник на диете!!!
— Вижу экран! — Игорь указал пальцем направление, и Горячка послушно повернула машину. Их подкинуло, когда она проскочила через бордюр. Плотные низкие кустарники основательно прошлись по корпусу, варварски содрав краску и оставив на боках глубокие борозды. Но это были мелочи, потому что они выскочили прямиком к цели. Кто смотрел на унылый пейзаж, вчера еще летнего парка, сбоку не было видно, но чувствовалось, что человеку явно не до веселья.
Они втроем синхронно выскочили из машины, Игорь подбежал к экрану первым и, заранее размахнувшись, с силой ударил по толстому стеклу.
Сидевший в кресле унылый под стать пейзажу небритый мужик отрешенно посмотрел на рассыпавшиеся по полу осколки кинескопа, допил рюмку водки и перевел равнодушный взгляд на добивавшего острые края и выкарабкивавшегося из телевизора Игоря. Дракар тоже не произвел на него никакого впечатления, а вот появление замаскированной под Смерть Белой Горячки зажгло в его глазах огонек интереса.
— Вот, значит, как она приходит, — сказал он, рассматривая сверкающую косу. — Никогда бы не подумал.
— Извини, мужик, мы не к тебе! — пояснил Игорь, помогая Горячке выбраться в реальный мир. Игорь держал косу.
— К моей канарейке?
— Нет, мы по другому вопросу. Тебя как звать?
— Толян.
— Толян, мы у тебя видик посмотрим? За двадцать тысяч рублей?
Огонек интереса в глазах мужика загорелся еще ярче.
— За двадцать тысяч я вам еще и на гармошке сыграю! А она, — он указал на Горячку рукой со стаканом, — она автограф даст на память?
— Запросто. Тащи бумагу.
Мужик поставил стакан на столик. Вот житуха, подумал он: к людям Смерть ходит одна и забирает с собой, а тут приходит в компании двух мужиков (охранники?) и просит посмотреть кино. Зашибись.
— Кассеты вон там.
— Не, у нас с собой! — Дракар выхватил из внутреннего кармана пиджака кассету.
— За нами погоня! — Игорь сунул голову в телевизор. «Волга» стояла боком к экрану, а к ней с воем, мигалками и выстрелами из табельного оружия приближалась эскадра милицейских машин.
Дракар поставил кассету в видик и нажал на ускоренный просмотр. Эскадра сменилась изображением планеты с набегающим на нее названием киностудии. Титры фильма проскочили, как ошпаренные.
Мужик убрал автограф Горячки в шкаф, налил себе шестые сто граммов в ее честь, выпил и тихо отключился. Дракар перемотал ленту до того места, где профессор выпускал любимую собаку из Машины Времени, пробормотал:
— Да простят меня Роберт Земекис и Великий Спилберг! — и первым забрался в телевизор. Вторым — Игорь, замыкала шествие Белая Горячка с неизменной косой. Мужик тихо включился, расселся поудобнее и приготовился смотреть на то, что они натворят в ставшей классической фантастической истории, но опять отключился и ничего не увидел.
Они пробежали по открытой площадке и спрятались за трейлером, чтобы главные герои фильма не заметили их раньше времени.
— Как мы с ними будем разговаривать? — переполошился Игорь. — Я на английском знаю только «как дела, док?» и «пошел ты!».
Дракар выглянул из-за фургончика. Профессор наговаривал лекцию в видеокамеру, поминутно вспоминая разные мелкие детали из своего прошлого.
— В принципе, — задумчиво проговорил он, — я собирался сказать им примерно то же самое, но в более обтекаемой и намного более вежливой формулировке. А вообще, фильм дублирован, так что говорить будем на русском языке, — успокоил он Игоря. — Надеюсь, среди нас нет эстетов, предпочитающих разговаривать на языке оригинала?
Горячка отрицательно покачала головой.
— Нет? Вот и славно. Горячка, для тебя особое задание. — Дракар прошептал ей несколько слов на ухо. Горячка кивнула в ответ. — А мы пошли!
И четким шагом направился в сторону профессора. Тот перестал объяснять принцип действия Машины Времени и уставился на подошедшего.
— Чем могу быть полезен? — не особенно вежливо поинтересовался он: здесь проходит, ни много — ни мало, эксперимент тысячелетия в первом действии, и вмешивающийся в ход исторического события рискует получить по зубам за несвоевременность обращения.
Дракар выступил вперед и молча протянул профессору помятый календарик на две тысячи четвертый год. Тот увидел цифры и разом забыл про собственное недовольство. Дракар представился:
— Мы — представители организации, занимающейся защитой гениев прошедших эпох от разного рода неприятностей. В сферу патрулирования лично нашего, так сказать, дуэта, входит период времени с середины пятидесятых до конца двухтысячного года. Вы, уважаемый профессор, украли у ливийских террористов похищенный ими плутоний. Они обнаружили Ваше месторасположение и едут сюда на разборки…
— Как, уже? — ахнул профессор.
— А чего им ждать? Они будут здесь с минуты на минуту, чтобы Вас убить. Вам лучше всего уйти в безопасное место, причем сделать это немедленно, а с террористами мы разберемся сами.
Профессор несогласно замотал головой. Было видно, что он испугался, но не давал нарастающей панике выплеснуться наружу. Он указал на Машину Времени:
— Мы немедленно перемещаемся в прошлое, и они нас не поймают!
— Ничего не выйдет! — остановил его Дракар. — Террористы… Видите вон тот ряд светлых точек? Это они едут. Они успеют догнать вас до того, как вы наберете необходимую скорость в восемьдесят восемь миль в час. Напоминаю: я из будущего, и знаю много больше вас относительно грядущих событий. Прислушайтесь к моему доброму совету: бегите отсюда, куда глаза глядят, потому что в Машине Времени вас ждет…
Он подошел к машине, встал к ней спиной, нащупал ручку, эффектным движением открыл дверцу и не глядя указал на место водителя:
— …смерть!
Белая Горячка, державшая двумя руками руль, повернула к ним голову и приветливо помахала правой рукой. Профессор стал белее собственной шевелюры. Игорь тихо хмыкнул. Дракар захлопнул дверцу.
— Мы заменим вас, а Машину Времени вернем, когда перебьем всех террористов из этой группировки. Торопитесь, времени не осталось!
Профессора и Марти как ветром сдуло. Дракар с укором посмотрел на сомневающегося Игоря: тот не планировал забрать Машину прямо у них из-под носа, предпочитая эпизод, когда Машина была сама по себе, чтобы случайно не испортить хороший фильм.
— Не переживай, у них все впереди! Подумаешь, изменим сюжет первой части. Может, из-за нас и четвертая появится!
— Как бы и первая не исчезла…
Горячка пересела на заднее сиденье, сложив древко косы, как подзорную трубу: только что придумала и воплотила.
— Погнали!
Машина легко тронулась с места, и в этот момент на площадку выехали машины террористов. Игорь не сразу обратил внимание на того, кто пытался стрелять в них из поддельного «Калашникова», а когда обратил, то выпучил глаза и размахался руками, пытаясь привлечь к террористу внимание занятого набором достаточной скорости Дракара. «Террорист» выстрелил, и длинная струя красно-черного пламени распорола небо над их головами, чтобы разлиться на черном асфальте горящей лужей. Дракар резко свернул налево.
— Это не по сюжету! — возмутился он.
— Смотри сюда!!! — вернувший дар речи Игорь указал на зеркало заднего вида. Дракар бросил на зеркало быстрый взгляд и отвел глаза… чтобы тут же снова вглядеться в зеркальное отражение колошматившего по автомату преследователя.
— Джинн???!! — вскричал он не своим голосом. — Он как здесь очутился???
Джинн отбросил бесполезный автомат и поискал глазами, что лежит в машине из тяжелого оружия. Его колдовская сила, едва не отбросившая копыта во время ликвидации начальников, находилась в настолько плачевном состоянии, что он не мог с ее помощью причинить вред обычной мухе, а уж тем более, превратить бракованную подделку под советский автомат в настоящее оружие. Единственное, чего он сумел добиться, так это заставить автомат выплеснуть струю тягучего огня, прожигающего насквозь любую не особо толстую поверхность, но промахнулся.
Узнав, что в парке обнаружили уезжавших Дракара и Игоря, он незамедлительно возглавив погоню, и был несказанно удивлен, увидев пустую «Волгу», одиноко стоявшую метрах в двадцати от дороги. Следы Игоря и Дракара читались отчетливо и так же отчетливо показывали, что любители приключений вскарабкались прямо в воздух, где и спрятались. Джинн приступил к расспросам, а узнав, кто работал у них в качестве водителя, заподозрил неладное. Во всем земном шаре не было ни одного фильма про Смерть, лихо разъезжавшую на машинах. И вообще, все фильмы с ее непосредственным участием он запрятал, от греха подальше, в потаенные уголки планеты, чтобы их не могли найти и включить: Смерть не поддается дрессировке и не слушает ничьих приказов, потому что сама себе хозяйка. Попытаться заставить ее работать на себя — верный способ свести счеты с жизнью. Лучше ее не беспокоить.