— Пусть ангел! — сказал он. — Но он — потусторонняя сила???
Священник задумался и неохотно согласился:
— Ну, в общем-то, да!
— Изгоняй!!!
— Но Вы говорили про черта!!! — заупрямился священник. — Я не обучен изгонять ангелов!!!
Милиционер сжал здоровенный кулак.
— Дважды не повторяю! — прорычал он, хватая священника за грудки и швыряя в направлении ангела. — Деньги получил? Исполняй! Протянешь время — протянешь ноги, я тебе говорю!!!
— Прости меня, Господи! — извиняющимся тоном пробормотал священник, поднимаясь с пола, подхватывая крест и боязливо приближаясь к нахмурившемуся и скрестившему руки на груди ангелу. — Именем Отца и Сына, и Святаго Духа…
Павел покрутил пальцем у виска. Священник оборвал речь и вопросительно повернулся к милиции. Те забросали его убийственными взглядами. Священник вздохнул, перекрестился, перевернул крест и заголосил:
— От имени жадных дальних родственников и…
Ангел в ответ глубоко вздохнул и уставился на священника, как на малое дитя. У того опустились плечи.
— А как тогда?! — сорвался он, ощущая спиной, как милиционеры у входа медленно, но неотвратимо звереют.
— А зачем? — задал резонный вопрос ангел.
— Они мне заплатили!!!
— Много?
— Пять тысяч, — скромно сказал священник. — Евро.
— Всего?!! — возмутился ангел. Воздух наэлектризовался от его праведного гнева. — И ты согласился?!! Да будет тебе известно, жалкая, мелкая, заблудшая душа, что Мою Светлость положено изгонять суммой в полмиллиона европейских денег!!!
Священник опешил и отшатнулся.
— А разве есть список цен по изгнанию ангелов?!! — недоуменно переспросил он, стараясь не смотреть ангелу в глаза.
Ангел как будто этого и не заметил.
— Ты что, больной? В наше время всё есть! Даже курс тридцати серебреников на сегодняшний день! — ангел вскочил с места и, обойдя струхнувшего священника, рванул к милиции. — Вы какого черта сбиваете цены на киллерские услуги профессиональных священников? Это вам не молдаване, за тарелку супа готовые работать на стройке дачи! А ну, выкладывайте недостающие денежки, пока я их из вас сам не вытряхнул!!!
Милиция попятилась, не зная, чего ожидать от разъярившегося ангела, и защитным жестом выхватила из-под костюмов кресты на цепочках. Неотвратимо приближающийся к ним ангел прорычал:
— Вы меня еще чесноком закидайте и святой водой окропите!
— А поможет? — пискнул кто-то.
— Ну, уж, точно не повредит!
Позади отступающей толпы вырос черт. Сделав шаг вперед, он дружески обнял крайних к нему за плечи, придвинул их к себе и поинтересовался:
— Ну, и как успехи на религиозном фронте?
Обнятые милиционеры повернули головы, увидели ухмыляющуюся физиономию черта, перепугались и, пытаясь вырваться, неожиданным дуэтом пропели что-то свеженькое из репертуара машинной звуковой сигнализации.
Ангел вытаращил глаза, скорчил злобную физиономию и, со словами:
— Ну, я тебе сейчас вмажу, морда антихристианская!!! — рванул прямиком к Деймосу. Перепуганная толпа рассеялась по подъезду и далее, в основном далее, ангел добежал до черта, не выпускавшего из рук пойманных и отчаянно дергавшихся милиционеров, и нанес ему увесистый удар справа. Черт увернулся, а кулак ангела впечатался в лицо сиренообразно сигнализирующего милиционера, отлетевшего на добрых три метра и ничком распластавшегося на мокром полу. Черт высунул длинный язык и коротко, но язвительно прошелся по точности прицеливания у гипертрофированной пташки. Ангел ударил с левой, черт опять увернулся, и в сторону улетел второй милиционер.
Больше милиции у черта под рукой не было, и ангел притормозил с третьим ударом. Черт удовлетворенно ухмыльнулся. Вдвоем они вернулись в зал, подошли к читающему молитвы о спасении хотя бы собственной души священника и требовательно вытянули правые раскрытые ладони.
— Пятьдесят процентов давай! — слаженно потребовали они. Священник прервал сеанс односторонней связи с Богом и открыл глаза.
— Ка-какие проценты? — запинаясь, промямлил он.
— За изгнание потусторонних сил из квартиры! — разъяснил черт. — И не вздумай швырять в меня крестами с водой: ангел из тебя отбивную сделает, не смотри, что он святой. Живо, у нас времени нет!
Священник трясущейся рукой залез в карман джинсов, достал пачку евро, отсчитал двадцать пять бумажек и протянул их ангелу. Павел, ничтоже сумняшеся, засунул их в карман белых-белых брюк и довольно потер ладони. Черт, оставшийся без гроша, скандалить не стал, а просто выхватил у священника оставшиеся деньги.
— Куда?! — посмел возмутиться священник. Черт положил деньги в нагрудный карман костюма.
— Как, куда? Пятьдесят процентов ему, пятьдесят мне. А ты как думал?
— Но я…
— Ты честно раскаялся в содеянном и купил от представителя Бога индульгенцию на прощение греха платного служения Богу, — Деймос сделал шаг вперед. — Неужели ты думаешь, что за оплаченный грех можно получить бесплатное прощение? Петр, ты как думаешь?
Петр, присевший, чтобы никому не мешать, на диван и включивший телевизор, где неустанно транслировали джинна, оторвался от просмотра гарантируемого им сказочно красочного благоденствия и сказал:
— А что, идея неплохая: купил право на убийство — купи и право на прощение. Жаль только, на это дело денег ни у кого не хватит. А по большому счету и строго между нами, я считаю, что полученные священником деньги грязные, и отмыть их можно единственно правильным и действенным способом: отдав их на развитие высокого уровня жизни хорошему человеку, вроде меня.
Ангел и черт переглянулись и усмехнулись.
— А ты от скромности не помрешь! — заявил черт, ощупывая карман: вдруг ангел исхитрился выудить его долю, пока он взирал на Петра. — А я чем хуже? Тем, что белый и пушистый у нас только Павел?
— В Раю и Аду деньги не нужны! Потому что в Раю без них — это Рай, а в Аду без них — это… хм-мх… Ад. Слышь, мужики, а Ад, он точно не на Земле?
— Местами напоминает, — кивнул черт. — Кое-где настоящий Ад, но я знаю районы с Райскими пейзажами.
— Вот там мы деньги и потратим, — предложил ангел. — А теперь уходим, команда! Мы получили плату за наше изгнание и обязаны изгнаться.
— Но это моя квартира! — запротестовал Петр.
— А с каких пор ты причисляешь себя к потусторонним силам? — поинтересовался ангел. — Эй, поп-бизнесмен, я тебе искренне советую найти и почитать литературу о рыбалке и накупить удочек.
— Зачем?
— А чем еще заниматься в дальнем ските? Всё, мы пошли! Милиции привет.
— С вещами на выход! — приказал Петр присевшему в коридоре священнику. — Со своими вещами, умник! И вот того лежачего подхвати, ему не идет лежать в квартире. Пусть на ступеньках отдохнет.
Он захлопнул дверь, но ее открыло летним сквозняком.
— Ну, что, команда, милиция побежала разносить новости о вашем пришествии. Что будем делать теперь?
— Побежим вниз по ступенькам и выйдем на улицу! — сказал черт. — У нас много дел и мало времени. Надо уничтожить телевизор.
— Зачем?
— Тут такое дело… — пояснил черт. — Все, что существует в телемире и вышло из телевизора, можно и нужно отключить. А в драке один на один я сам сверну этому выскочке из кувшина голову.
— Так, — нахмурился Петр. — А зачем вам я, вы можете мне толком объяснить? Неужели никто из вас не умеет пользоваться телевизором? Или только мне известна тайна Волшебной Кнопки? Так, я запросто поделюсь всем, что знаю об этой мистической вещи, включающей и выключающей целые миры, — Петр перешел на заговорщицкий шепот. — Она находится на телевизоре и называется «выключатель». Нажать на нее несложно, достаточно ткнуть в нее указательным пальцем. Есть и резервный выключатель, это такой длинный шнур с двумя железочками, одним концом уходящий в телевизор, а вторым присосавшийся к владениям Чубайса. Перерезать его нежелательно, достанется приличная порция от электрических щедрот, а для слабых организмов это смертельно опасно. Достаточно выдернуть его из розетки.
— Это было бы замечательно, дорогой наш эксперт по высокоинтеллектуальному оборудованию, — погрустнел ангел, — но наша проблема состоит в том, что пробраться во дворец будет неимоверно сложно. Джинн напичкал его современными реальными и кинотехнологиями в такой степени, что нам там просто не пройти.
Петр нахмурился, по-своему растолковав их слова.
— Вы хотите сказать, что я пойду во дворец один? Вы, часом, не стукнулись головами о что-нибудь твердое и непрошибаемое? Вы хотите, чтобы я сразился с его карманными монстрами в одиночку? Поверьте мне, как эксперту самого себя, я не годен для такой работы. Я понятия не имею, как кого убивать, а пока буду перелистывать энциклопедию средств обороны от нечистой или просто грязной силы, они меня тысячи раз успеют обратить в собственные ряды!
— Нет, ты неправильно нас понял. Мы не пойдем во дворец — там нас ждет верная смерть. Нам необходимо найти мощное оружие и уничтожить дворец, так сказать, находясь от него как можно дальше. Он, видишь ли, создан из киношных материалов. А как они рушатся и взрываются, ты и сам знаешь.
— Украдем ядерную бомбу?
— Вы, люди, такие максималисты, аж дух захватывает и страшно становится, — сказал черт. — Никаких ядерных бомб, вам в тех краях еще жить да жить.
— Тогда как?
— Вот и будем думать вместе.
Поддавшийся психологической обработке правитель Кролл спал безмятежным [сном] в королевских покоях, и три охранника стояли у дверей с обнаженными мечами в чисто профилактических целях: нападать на Властелина Мира было чревато тем, что его войско утоптало бы город в бумажный лист, не взирая ни на какие преграды.
Ближе к середине ночи, когда город спал крепким сном, охранники стали клевать носом: тишина и покой дворцовых коридоров действовала крепче снотворного. Не было привычных порывов ветра, не стрекотали кузнечики, не ржали над анекдотами лошади. Полная, непривычная для них тишина.
И в этой тишине послышались тихие, но уверенные шаги. Охранники позабыли про сон и устремили взгляды в ночную тьму. Мертвенно-бледный свет полной, выглянувшей из-за облака луны осветил коридор, и они увидели, что повсюду над полами стелется туман. Звук шагов становился все громче и громче, и из темноты неосвещаемой луной части коридора вышла величественно переступавшая с ноги на ногу фигура черном капюшоне, скрывающем ее лицо. Туман был неподвижен, никак не отзываясь на ее передвижения, говоря опытным охранникам, что перед ними не простой смертный. Лунный свет осветил фигуру полностью, и в ее лучах тускло блеснула остро наточенная коса, древко от которой фигура держала в руке.