– Он даже по телефону умудрился поговорить, не снимая перчаток и косынки на лице, – продолжил Кирилл.
– Нарядись он зверушкой, не проканал бы номер. Ему нужен был контакт. Сопереживание. И значит, что-то есть.
– Сухов! – Ванга покачала головой.
– Что?! Ты слышала, что она мне заявила? Любит вас… За пару-то минут общения! Значит, что-то должно быть.
– Тебе налить ещё водички? – криво улыбнулась Ванга. – К тому, что втираться в доверие он умеет, никто и не спорит… Прекрасный манипулятор. Но погоди давить на неё.
– Ладно, – Сухов подумал, что, действительно, пора ему прекращать раздражаться. – Попробуй поговорить с ней ещё, как бы по-женски…
Ванга усмехнулась:
– …и будем отпускать.
– Кстати, все камеры наружного наблюдения запечатлели его со спины, – заметил Кирилл. – Сотрудники внимания на него особого не обратили. Там полно заведений, решили, что реклама соседей.
– Он выбрал её с самого начала, – Ванга задумчиво нахмурилась. И посмотрела за стеклянную стену, где в комнате для допросов находилась худенькая девушка, у которой сегодня состоялся, возможно, самый опасный завтрак в жизни. – Подготовился безупречно. Она… она уверена, что сама к нему подошла.
– Выбрал не в жертву, а для передачи сообщения, – проговорил Кирилл.
Ванга взглянула на него как-то исподлобья.
– Даже если ты прав, я бы всё равно не поручилась за её безопасность. Сообщения… бывают разные.
– А что за чушь про гугл-карты? – Кирилл открыл то, что собирался, передвинул монитор так, чтобы видела Ванга. Та кивнула.
– Не знаю, устало сказал Сухов. – Может, издёвка, что давно могли бы его отследить, а может, что и похуже. Или ничего.
– Просто так он ничего не делает, – напомнила Ванга.
– А я и не говорю про «просто так», – Сухов налил себе ещё стакан воды.
– Ты лопнешь, – сказала Ванга.
– Лопну, – кивнул Сухов. И подумал: «Как же меня достали его ребусы! Как будто постоянно находишься внутри чужой отъехавшей к херам крыши. И это его неукоснительное требование – чтобы постоянно находились там…»
– Знаешь, может, он и не так спокоен? – вдруг заметил Сухов, легонько постучал себя по голове. – У него там… чудовища, а? Вот он и втягивает нас, чтоб им было, чем питаться. А то сожрут его.
Ванга удивлённо посмотрела на него:
– Сухов… На философию пробило?
– Да ладно… просто что-то должно быть. Она должна что-то вспомнить.
– Я сейчас пойду и ещё раз поговорю с ней. А ты пока иди сюда, – позвала Ванга. – Ещё с утра хотели тебе это показать. Да с этим звонком…
Сухов подошёл. На мониторе была старая фотография. На ней три совсем молодых человека, стоят в обнимку на фоне военного грузовика с огромным кунгом. Надписи, смысл которых поначалу был для Ванги скрыт. «Р-140», «ГСВГ», «ДМБ – 87–89 Wunsdorf».
– Как ты думаешь, кто на фото?
– Солдатики, – усмехнулся Сухов. – Ещё Советская Армия. Что это?
– Это то, Сухов, что мне сегодня ночью тоже не спалось. Но, в отличие от вас с Форелью, я решила всё-таки не бухать. Хотя могла бы…
– Молодец, – как-то плотоядно похвалил Сухов.
– Не давал мне покоя Аркаша, не выходил из головы. И я решила прошерстить по нему всё, что попалось, методом тыка. В том числе и социальные сети – «Инстаграм», «Фейсбук», «ВКонтакте»… не спалось. Это сухая выдержка бессонной ночи. Точнее, «Фейсбук». Оказывается, люди, кто при Советской власти жил или служил в странах советского блока, стали сейчас это выкладывать. Случайно наткнулась. «Мадьяры». «Вспомним Веймар»… «ГСВГ» – это аббревиатура…
– Я знаю, Ванга. Группа советских войск в Германии. В Вюнсдорфе находился Главный штаб группировки. А «ДМБ», скорее всего, – дембель, годы службы. К 89-му парни отслужили и отправились на дембель. Домой. В Союз. Вот только что такое «Пэ» или «Рэ-сто сорок», я не знаю.
– А я вот знаю, – Ванга победно рассмеялась и подмигнула Сухову. – Ночь была длинной. Эр-сто сорок – радиостанция средней мощности, применяемая в вооружённых силах СССР. Огромный грузовик, который ты видишь, – это примерно твой мобильный телефон, вряд ли мощнее… Всё, что в кунге, сейчас умещается у тебя на ладони.
– Ванга, к чему ты…
– Постой. Говорю же, случайно наткнулась. Фотографий огромное количество. И постов. Аркаша весьма активен везде. Фото в открытом доступе, как понимаешь, выложены без всякой задней мысли.
– Ты мне рассказываешь, как устроены социальные сети? – усмехнулся Сухов.
– Почти… К тому, что это всё равно что искать иголку в стоге сена. Оказывается, нет.
– Ванга, у меня и так голова болит, – взмолился Сухов.
– Все посты и фото, которые мне показались стоящими, я отправила Кириллу…
– Она разбудила меня в три ночи, как маньяк, – пожаловался Кирилл.
– …и то, что ты видишь, – это результат тщательного фильтрования.
– Ага, – насупился Кирилл. – Особенно учитывая, что она сама не знала, что ищет.
«Вот почему они оба такие сонные, – подумал Сухов. – Ванга взяла ещё один след». Но вслух сказал:
– Послушайте, у меня башка трещит! Если вы будете тянуть дальше, я пристрелю обоих из табельного оружия.
– Терпи, казак, – ухмыльнулась Ванга. – Дальше будет интересней. Аркашу узнаёшь Григорьева?
– Вот он, – Сухов ткнул на человечка, явного представителя монголоидной расы.
– Ага, это Рашид, Хорезм. Город такой. Покажи, Кирюш.
– Вот, я нарыл фотки по отдельности на каждого. Чернявенький – это Рашид из Узбекистана. Типа дембельский альбом. Вот ещё…
– Справа – это Рашид, Григорьев слева, а в центре – некто Женёк, Евгений, они звали его «Пиф».
– Фамилия?
– Сухов, это не документы. Это дружеские воспоминания. Тут имена или клички. Пиф, Белый, Глуня… Только Григорьев так и остался Аркашей. Видно, уже тогда был тем ещё жуком.
– Жуком? – Сухов вскинул брови и немного оживился. – Значит, Аркаша был у нас радиотелеграфистом? В немецком городе Вюнсдорфе, ГДР.
– Если бы… – Ванга ухмыльнулась. – Он был водителем. Телеграфисты – Рашид и этот Пиф, Женёк. Это был их экипаж. Фото выложено девятого июня прошлого года – это день ГСВГ. И народ, кто вместе служил, откликнулся. Там полно комментов.
– Преамбула, – нетерпеливо сказал Сухов.
– А теперь самое главное, – Ванга положила Кириллу руку на плечо. – Кирилл просто молодец! Кое-что оказалось выложенным не в ленте, а в комментариях. Покажи ему.
Кирилл открыл следующую фотографию.
– Вот, ещё более ранняя, в комментах у Рашида.
– Караси… Или духи, – ухмыльнулся Сухов.
– О чём ты, Сухов? Заговариваешься? – насторожилась Ванга.
– Кирилл знает, – пояснил он. – Молодые бойцы, первый год службы: затянуты, застёгнуты, зашуганы… Стрижечки. Видишь?
– Ясно, – сказала Ванга. – Дедовщина. Мальчуковые игры… Смотри на подписи.
– Там ведь… откуда они прибыли, – начал Сухов.
– Для этого и показываем, – кивнула Ванга. – «Рашид. Хорезм. Узбекистан». «Аркаша. Москва. Сокольники». «Пиф. Москва. Измайлово». Измайлово, Сухов.
– Да, – он чуть растерянно кивнул. – Интересно… с другой стороны… И что? Кто это Пиф? Это может ничего не значить.
– Говорю же: Кирюха – молодец! Социальные сети, фигова биг дата. Читай комменты, нужное мы выделили. Открой ему.
«Парни, а помните шашлыки у Пифа, по дембелю? Славно посидели», – спрашивал некто Глуня.
«Женёк! Жалко парня», – пишет Аркаша.
«Отлично было», – соглашается Рашид. – «Вот чего у себя нашёл. На старенькую «смену» ещё снято».
И фото ч/б шашлыков. Совсем ещё молодые люди, в гражданском. Но на девушках дембельские фуражки. На одну даже накинут китель.
– Узнал место, Сухов? Край Измайловского парка. Совсем рядом с домом Кривошеева.
– Хрень, – говорит Сухов. – Я обожаю Цукерберга. Выходит, этот Женёк, Пиф, жил там. Или где-то по соседству. Вы отправили запросы в их РОВД? Надо ещё в военкомат…
– Готовим.
– Готовите?!
– Сухов, правда, чуть спокойней. Этой фотографии больше тридцати лет. Кроме того, что он Женёк, Пиф и служил в ГСВГ, у нас ничего нет. Ну, приблизительно год рождения. Это же не паспортный стол! Только то, чем люди хотят делиться. Но мы готовим.
– Ну, вот же этот Рашид, его фамилия, – настаивал Сухов.
– Пифа в «Фейсбуке» нет. Потому что…
– Полагаешь, этот Пиф мог знать про Кривошеева, про то, что у него днюха, и квартира будет пустой…
– Будешь слушать? – перебила его Ванга. – Мог. Но много лет назад. Он умер давно. Больше четверти века.
– Как умер?
– Как люди умирают?! Спился в лихие девяностые.
– Чёрт, как жаль! – Сухов заморгал. – Ну, в смысле… по-любому, жаль.
– Бесспорно, – согласилась Ванга.
– Это тоже было в их комментариях?
– Да, они там помянули, кого уже нет. А к Пифу Рашид даже приезжал на похороны.
– Значит, друзья детства, – Сухов потёр себе переносицу, чтобы не чихнуть. – Или, как минимум, служили вместе. Такое шило теперь в мешке не утаишь! Григорьев…
– И что Григорьев? – с сомнением отозвалась Ванга. – Скажет, да, служил вместе, но человек умер четверть века назад. На этой кобыле теперь к нему не подъедешь. Но это «ж-ж-ж» неспроста: Ольга, переглядки. ГСВГ… Нам, главное, их не распугать, тихо надо. Неспроста «ж-ж-ж»…
Сухов удивлённо посмотрел на них обоих, затем ткнул пальцем в монитор:
– Проще пареной репы. Так напишите Рашиду, мол, ищем, где похоронен… Придумайте что-нибудь.
– Разгоним улей, – сказала Ванга. – Неспроста «ж-ж-ж».
– Вот, – заметил Кирилл. – С утра жужжит. Эти ж-ж-ж…
– Это Винни Пух, – сказала Ванга.
– Это значит, ты действительно взяла след, – улыбнулся ей Кирилл. – Когда ты жужжишь. Чуйка начинает работать. Не замечала?
– Я так делаю? – Ванга пожала плечами.
– Квартира Кривошеева, резиновая дура… Но Григорьев, – Сухов щёлкнул языком. – Вспомни, у него алиби: пресс-конференция вместе с Форелью.
– Помню, – заверила его Ванга. – Но я намерена выяснить, кто такой Пиф. Всё оставляет следы. Пока это единственная связь между рукописью Форели и квартирой Кривошеева.