– Ну это всё понятно…
– Возможно, речь шла об оргии. В «Звонке». Или о свободном, очищенном от любых наслоений – эмоциональных, ментальных – желании. Изначальном, чистом голосе эротики. Но вспомни, даже туда, на карнавал, приходит маньяк. Кара. Смотрю, тебя серьёзно зацепило это, – он рассмеялся. – Анонимный секс.
– Да нет, – отмахнулась она. И посмотрела ему прямо в глаза.
– Что? – с весёлым удивлением спросил он.
Она пожала плечами.
– Так, а ну-ка говори прямо, – улыбнулся ласково и дружески, одобрительно потребовал. – Говори, как есть. Что?! Ну!
– Да так…
Усмехнулся, выпрямился и впервые коснулся её, впервые мягко и нежно взял за руку:
– Хотела бы попробовать? Я правильно понял?
– Нет, конечно! – воскликнула она. – Не знаю…
Отвернулась. Возможно, щёки раскраснелись ещё больше.
– Неожиданно, – произнёс он. Но теперь в его улыбке присутствовало что-то бережное: понимание и поддержка. – Ты совсем молоденькая, и тебе нужен, – он сделал паузу, словно подбирая правильное слово. – Не любовник, да? Что-то другое… Друг?! Вот, наверное, автор?
Она всё же высвободила руку – факультетское кафе, в любой момент здесь мог оказаться кто-то из знакомых.
– Любимый автор у меня уже есть, как ты понял, – заметила она. Всё-таки чуть-чуть смутилась, самую малость. Добавила: – ну… один из.
Он весело смотрел на неё. Кивнул.
– Ну… можешь на меня рассчитывать, – спокойно сообщил. – Дашь мне знать, если захочешь.
Она подняла на него глаза, но он уже завел речь совсем о другом. Словно между ними только что не произошло чего-то экстраординарного. Она и сама уже успокоилась и с интересом слушала дальше. Потом поймала себя на том, что слушает теперь скорее голос, приятный льющийся голос, чем то, о чём он говорит. А потом внезапно перебила его.
– Возможно, – вылетело слово.
Он оборвал себя на полуфразе:
– Та-а-ак, – улыбнулся столь же мягко, да ещё и весело. – У меня сегодня ещё встреча, никак не отменить, – это надолго. Завтра…
– Ты меня не так понял, – она тут же попыталась отыграть назад.
– Послушай, эту встречу, правда, не отменить. К сожалению. Завтра, в это же время. Здесь. А лучше… через Тверскую, в Столешникове есть кафе, – он назвал. Она подумала и кивнула:
– Я знаю это кафе.
Так даже лучше, там точно не будет её умненьких и чуть нудноватых сокурсников.
– И не смущайся, если передумаешь, – успокоил он. – Это нормально.
Затем указал на тарелку:
– А торт всё-таки пожалей. И съешь!
Но она не передумала, девушка из хорошей семьи. Он дал ей целые сутки на остыть и всё взвесить. Не стал ковать железо, пока горячо. Хотя мог. Вчера он мог всё. Она это оценила. Почувствовала ещё больше доверия. И вот заявилась на встречу, однако окончательного решения так и не приняла.
«Посмотрим, как будет себя вести».
Поймала себя на том, что он дал ей очень приятное ощущение права выбора. От неё зависело, что и как теперь будет. Она главная. И решение только за ней. «Лишь бы явился на свидание. А то перепугается ещё».
Но её вчерашний собеседник всё не шёл.
28. События, не связанные между собой (Ангел)
– Вот стерва! – беззлобно проговорил Игорь Рутберг, рассматривая в «Фейсбуке» пост своей жены. – Ну не может без гадостей.
Он находился в своём рабочем кабинете, и впереди его ждало очень важное совещание, и, конечно, сейчас было не до выходок его жены-модели. Всё же набрал её телефонный номер, она не ответила.
– Коза, – пробормотал Игорь Рутберг.
Пост назывался: «Я горжусь своим мужем». Дюба на фотографии выглядел просто ужасно, особенно по контрасту с ухоженной физиономией этого самого мужа, которым гордились. Даже при желании было трудно состряпать фото хуже, учитывая, что уже больше недели Дюба гостит в доме у Рутбергов, получает правильный уход, еду и питьё, и даже его щёки несколько округлились. Дальше под фотографией шёл слезливый текст о благородстве Игоря Рутберга, верного войсковому товариществу. О том, как умильно гость и хозяин называют друг руга «тёзками», и что заботу о бывшем сослуживце Игорь Рутберг не захотел перепоручить даже благотворительному фонду собственной жены. Писала она явно не сама, кто-то из пресс-службы, слишком ровненько и слезливо: «И это ничего, что бывший сослуживец-тёзка Дюба оказался бомжом, жизнь порой играет с людьми злые шутки; ничего, что весь дом пропитался специфическим ароматом, а с некоторыми манерами нашего гостя трудно свыкнуться – возможно, так жизнь с её злыми шутками требует, чтобы мы почувствовали свою ответственность за обездоленных»…
И далее шёл длинный список невзгод, которые выпали на долю бывшей модели, а ныне матери двоих детей, и заканчивался перечень вздохом-болью несчастной женщины и её стоическим признанием: «Поэтому я всё равно горжусь своим мужем».
Количество комментариев уже зашкаливало. В основном про то, что она – красавица, вы самые лучшие, держись, что ж поделать, если на долю выпало столько ответственности… Было несколько злобных, два-три всего, про олигарха и его игрушку, но их вежливо игнорировали – с вежливостью и деликатностью у высшего класса давно уже порядок. Лишь какой-то дурень, лошок, купился на провокацию и вступился за «войсковое братство настоящего мужика Игоря Рутберга». Вероятно, это было самым умильным и нелепым в ленте. Сама виновница каминг-аута, бывшая модель и мать двоих детей, в ответных комментариях уверяла всех, что справится, бедняжка, и будет дальше поддерживать своего мужа, даже если ей понадобится смастерить протез собственноручно. И ни слова о том, что вообще-то Дюбе Игорь Рутберг обязан жизнью.
– За что она мне мстит? – удивлённо произнёс он. – Я ведь не нарушил ни одной нашей договорённости.
Подумал. Последнее высказывание вышло немного двусмысленным, он с трудом удержался, чтобы не рассмеяться. Секретарь уже сообщила, что все собрались и ждут только его.
– Секундочку, – попросил Игорь Рутберг. Сделал скриншот страницы с постом собственной жены и фотографией Дюбы. Всё равно скоро всплывёт, Ванга очень активно шерстит сети, поэтому лучше уж пусть придёт от него. Игорь Рутберг не собирался прятать Дюбу до бесконечности, но приберегал его как козырь в отношениях с Вангой. Никаких манипуляций: тёзке следовало передохнуть, любовнице – оттачивать свои розыскные навыки. Но его бывшая модель в очередной раз повела себя как стерва.
Игорь Рутберг открыл мессенджер, написал: «У меня для тебя сюрприз. Может, я ещё и не такой плохой?)))», и отправил Ванге сообщение вместе со скриншотом поста с Дюбиной фотографией.
Тем временем крепкий молчаливый молодой человек, который не удостоил Гризли даже взглядом и первым вышел из «Майбаха» в тот злополучный вечер, когда Ольгину помощницу взялся подбросить её же собственный муж, сейчас вздохнул и произнёс:
– Ну что я могу сделать, Ольга Павловна?
– Как минимум, выйти, – бросила ему в лицо Ольга, даже не скрывая своего негодования.
Он так и поступил. Затворил за собой дверь и снова вздохнул. Ему нравилась жена шефа, нормальная тёлка, да и вообще… Он знал, что у неё есть любовник, и знал, кем он оказался. И сейчас он даже посочувствовал ей, но теперь всё так закрутилось.
«Может, дать ей сделать один звонок? – подумал крепкий молчаливый молодой человек. И тут же остановил себя. – НЕ вариант».
И дело не в том, что получится смешно. Мы ж тут не в полицию играем. Просто вряд ли стоит лезть в чужую личную жизнь. И не стоит забывать, кто твой работодатель. Тем более то, на что он способен. Но…
– Творится какое-то г…, – произнёс крепкий молодой человек. Он был в том же тёмном костюме, который Гризли приняла за чёрный. Он хорошо делал свою работу и никогда не лез не в свои дела.
Крепкий молодой человек вышел во двор дома Орловых. По меркам Барвихи, участок был огромным. И сосны, вечнозелёные, и в них так приятно шумит ветер. Надо было чем-то себя занять. Может, повозиться с машинами? Например, с Ольгиным «Ягуаром». Но она держала свою тачку в идеальном состоянии.
Ветер в соснах. Кстати, всегда оставался вариант случайно оставить свой телефон. Забыть. На пару минут буквально. Вряд ли дольше. Ей хватит.
Конечно, крепкий молодой человек в тёмном костюме этого не знал, но от места, где он размышлял о ветре в соснах и искусстве забывать свои телефоны, до Дюбы по прямой было совсем недалеко. Дюба сейчас тоже размышлял о жизни и чувствовал всё более давящую боль в груди. С тёзкой что-то не так. Разумеется, Дюба вовсе не рассчитывал задержаться надолго в золотой клетке у командира. Отвык он от домов, от своего угла отвык, и быть бельмом на глазу в чужих дворцах и подавно. Командир, правда, хотел его сначала поселить в небольшой домик тут недалеко, за рекой, на излучине, минут двадцать на машине. Бывшая советская дача, где когда-то маленький Игорь Рутберг проводил самые счастливые летние месяцы своего детства. А потом выкупил всё с прилегающими участками, да так и оставил, как было.
– Каса-дель-Корво, – улыбнулся тёзка.
Дюба его не понял.
– Дом на излучине. По-испански, – пояснил тот. Наткнувшись на всё ещё удивлённый взгляд, добавил: – Это Майн Рид, «Всадник без головы». Оттуда.
– А-а, – вспомнил Дюба. Книжка такая была, но чтобы помнить названия домов…
Тихое место у реки ему понравилось. Однако командир почему-то передумал и, невзирая на скандалы со своей хозяйкой и недоумённые взгляды Николая и других работников, оставил жить у себя. Впрочем, с Николаем Дюба вскоре сдружился. Но надолго задерживаться здесь не собирался. Так, отсидеться немного, переждать, пока всё поутихнет, и двинуть дальше. Куда прямая выведет, хоть в последнее время она всё больше напоминала траекторию свободного падения. Только перед тем, как окончательно рухнуть вниз, Дюба должен был здесь оказаться. Ещё не знает, зачем и почему. Он не просил о помощи, не набивался в нахлебники. Расскажи кому всерьёз, почему он пришёл сюда, так поднимут на смех. Только… Розовый слон никогда не ошибался. И ему предложили помощь. Дюба даже про беду с оставшейся целой (пока ещё целой) ногой-то хотел утаить, да командир сам увидел.