оме сильнейших сынов гениальности. Но как стремительно размножаются кролики в Австралии, где даже миссионеры были известны тем, что способны были зачать девяносто детей за два года — также и мы будем способны растить гениев, если найдем условия, которые тормозят их развитие, и уберем их.
Очевидный практический шаг для этого — возвратить ритуалы Бахуса, Афродиты и Аполлона на подобающие им места. Их не следует открывать каждому, зрелости можно достичь только через испытания и посвящения.
Физические тесты должны быть суровыми, и слабые должны скорее умирать, нежели искуственно оберегаться. То же относится и к интеллектуальному тестированию. Но такие тесты должны быть максимально обширными. В школе я был абсолютно неспособным ко всякого рода атлетическим упражнениям и играм, поскольку я презирал их. Но до сих пор я удерживаю многочисленные мировые рекорды по альпинизму. Аналогично, путем экзаменов невозможно оценить интеллект. Сесил Родес отказался принимать на работу людей с университетским образованием. Ученые степени, внушающие почтение в Англии, являются признаком ее упадка, и даже в Англии они являются живыми примерами канцелярской бессмысленности и педагогического рабства.
Таков вкратце набросок картины, которую я хочу нарисовать. Если бы право приобретать собственность зависила от компетентности человека, его понимания реальных ценностей, и возникла бы новая аристократия, то тот отвратительный факт, что положение человека в обществе связывается с его способностью приобретать шампанское, перестал бы быть фактом. Наша плуто-проституто-политократия не продержится и дня.
Однако я слишком хорошо осознаю, что этой картине не суждено быть нарисованной. Остается только тщательно и тайно работать над этим. Должно отбирать подходящий материал и с крайней почтительностью обучать его этим трем высшим методам, или помогать душе в ее оргазме гениальности.
Я не могу переоценить важность этой благородной позиции. Обычные люди находят обычное облегчение в обычном или особенном возбуждении во время сексуального акта.
Коммандер Р.Н. Марстон, эксперименты которого с эффектом, производимым барабаном на замужнуюю англичанку, стали убедительной классикой, с восхищением писал об этом. Смутное беспокойство, вначале появившееся у нее, постепенно приобрело сексуальный оттенок, и, если это допускалось, в высшей своей точке переходило в бесстыдную мастурбацию или непристойные движения. Но все это только естественный результат того предположения, что женатые англичанки обычно не знают сексуального удовлетворения.
Их желания постоянно стимулируются грубыми и невежественными мужьями, и никогда не удовлетворяются. Этот факт объясняет удивительное распространение сапфизма в лондонском обществе.
Индусы предупреждают своих учеников об опасности дыхательных упражнений. Конечно, даже малейшая запутанность в сетях моральных или физических удовольствий может привести к тому, что энергия, накопленная в результате практик, начнет непроизвольно выходить. Я знаю это по своему собственному опыту.
Далее наиболее важно осознать, что облегчение напряжения может быть найдено в том, что евреи и греки называли прорицанием, лучше всего, когда оно организовано подобно искусству. Беспорядочный расход энергии — это просто пустая трата, дикие завывания; упорядоченный расход — это "Прометей освобожденный", или L'age d'airain, в зависимости от особых склонностей восторженного человека. Но должно запомнить, что эти особые склонности очень легко выработать, если ведущая сила энтузиазма станет великой. Если вы не можете выполнять правила других, вы создаете свои собственные правила. При длительном рассмотрении выясняется, что все они одинаково хороши.
Анри Руссо осмеивали всю его жизнь. Как и все остальные, я смеялся от души; хотя почти назло себе, я продолжаю повторять (как гласит его фраза), "что я чувствую нечто; не могу сказать что именно".
Случилось так, что когда некие люди собрали все его картины в одной комнате, тут же стало очевидно, что его «наивность» была простотой Мастера. Пусть никто не думает, что я не могу осознать или недооцениваю опасность применения этих методов. Неприятные последствия являются обычным делом, например, усталость может привести людей к глупому сексуальному кризису.
Большинству англичан необходимо добиться самоконтроля арабов и индусов, идеалом которых является дефлорировать наибольшее количество девственниц — восемьдесят считается довольно хорошим результатом — причем без завершения полового акта.
Разумеется, вопросом первостепенной важности для участника любого фаллического ритуала является способность завершить акт, не позволяя ни одной сексуальной или чувственной мысли овладеть его мозгом. Разум должен быть полностью отделен от тела так, как будто он принадлежит другому человеку.
Из музыкальных инструментов пригодны очень немногие. Лучшим является человеческий голос, и только такой, который может быть с пользой применен в хоре. Вещи вроде оркестра требуют бесконечных репетиций и создают атмосферу искусственности. Орган является ценным солирующим инструментом, и сам по себе является целым оркестром, в то время как его тембр и ассоциации с ним благоприятственно влияют на религиозную идею.
Скрипка наиболее полезна из всех, поскольку каждый ее звук выражает тоску по бесконечному. И в то же время она столь гибка, что имеет гораздо больший эмоциональный диапазон, чем могут выразить ее конкуренты. Ей не требуется аккомпанемент, при возможности можно использовать арфу.
Фисгармония — это ужасный инструмент, даже в том случае, если оно кажется таковым из-за ассоциаций, связанным с ним; фортепиано также, хотя, если не видеть его, в то время как на нем будет играть Падеревский, оно может пригодиться. Труба и колокол великолепны; их стоит применять неожиданно в критический момент церемонии.
Барабан стоит особняком, как вызывающий силу и страсть, он предназначен для отдельного класса церемоний с более интенсивным и непосредственным действием, но в целом менее возвышенных. Он отлично сочетается с практикой мантр и является лучшим аккомпаниментом для любого сакрального танца.
Из сакральных танцев наиболее практичными для собраний являются сидячие формы. Человек садится на пол с перекрещенными ногами и раскачивается вперед-назад в такт произнесению мантр. Один или два обычных танцора для пущей зрелищности как правило только отвлекают от этого упражнения. Я предложу использовать очень маленький и очень яркий светильник на полу в центре комнаты. Лучше всего, если эта комната будет иметь мозаичный пол, вполне пригоден обычный ковер в масонской ложе. Таким образом, глаза, если они и будут что-то воспринимать, заметят только ритмическое или механическое движение в перспективе простого немигающего света.
Раскачивание тела с мантрой (которое имеет привычку подниматься и падать само по себе и очень странным образом) становится более выраженным; в результате достигается странная спазматическая стадия, сознание содрогается и покидает человека; возможно, прорывается на уровень божественного, возможно, просто замыкается в себе посредством некоторых изменений во внешних ощущениях.
Выше было дано очень простое описание очень простой и важной формы церемонии, полностью основанной на ритме. Она не требует серьезной подготовки, а ее результаты обычно очень ободряют начинающего.
Поскольку вино вызывает непотребное веселье и сильное буйство, его применение вызывает намного больше проблем, чем просто музыка.
Исключительная сложность в дозировке. В этом деле требуется достаточная точность; как указывал Блейк, человек может понять, что ему уже хватит, только тогда, когда примет слишком много. Разница в дозах для разных людей весьма значительна, равно как и для одного человека в разное время.
Церемониальный метод, дабы избежать этого — использовать безмолвного посетителя, дабы тот носил чашу для возлияний и часто передавал ее от одного участника к другому.
Следует пить понемногу и передавать чашу, принимая столько, сколько покажется разумным поклоняющимся. Хотя виночерпий также должен быть посвященным и передавать чашу по своему усмотрению. Малейший признак того, что опьянение овладевает человеком, должно быть для него знаком пропускать его. Эта практика может быть легко адаптирована в ранее описанную церемонию.
При желании вместо вина может использоваться эликсир, с моей руки ставший известным в Европе. Но результаты его использования подобным образом пока изучены недостаточно. В мои ближайшие задачи входит исправить это упущение.
Сексуальное возбуждение, которое должно завершить гармонию метода, представляет собой более сложную проблему.
Весьма желательно, чтобы используемые телодвижения были приличными в высшем понимании этого слова, а многие люди столь плохо подготовлены, что неспособны оценивать такую церемонию, кроме как с критической или похотливой точки зрения; любая из них будет роковой и перечеркнет всю возможную пользу. Предполагается, что лучше всего будет подождать того момента, когда все присутствующие будут в значительной мере возбуждены, это уменьшит риск профанации.
По моему мнению, нежелательно, чтобы обычные поклоняющиеся делали это на людях. Жертвоприношение должно быть уединенным. Так или иначе …
В то время, пока я писал, в мою дверь постучал один известный поэт, мы говорили с ним о Таинствах, что и побудило меня написать несколько замечаний на эту тему. Я сказал ему, что я работаю над идеями, предложенными им, и что я, пожалуй, крепко завяз в этом деле. Он попросил дать ему взглянуть на рукопись (поскольку он свободно читал по-английски, хотя мог говорить только при помощи немногих слов), и сделав это, загорелся идеей и сказал: "Если ты прямо сейчас пойдешь со мной, мы закончим твои заметки". Я был рад найти хоть какое-то благовидное оправдание незаконченной работе, и поспешил надеть шляпу и пальто. "Между прочим", — заметил он в автомобиле, "Я думаю, что ты не забыл сказать мне Слово Розы-Креста". Удивленный, я обменялся с ним секретами I.N.R.I. "А теперь, весьма почтенный и совершенный Принц", — сказал он, "все, что последует далее, лежит за этой печатью". И он показал мне наиболее важный из всех масонских знаков. "Ты приближаешься к тому, чтобы сравнить свои идеи с нашей реальностью". Он нажал на звонок, машина остановилась, и мы вышли. Он отпустил водителя. «Пойдем», — сказал он, "полмили пройдем по воздуху". Мы прошли сквозь густой лес к старому дому, где нас молчаливо поприветствовал джентльмен, который хотя и был в дворцовом костюме, носил очень «практичный» меч. Поприветствовав его в ответ, мы прошли по коридору в переднюю, где нас ожидал другой вооруженный охранник. Он, после дальнейшей проверки, передал мне костюм, регалии Суверенного Принца Розы-Креста, подвязку из зеленого шелка и мантию из зеленого вельвета, окантованную светло-вишневым шелком. "Это низшая месса", прошептал охранник. В передней было также трое или четверо быстро облачающихся леди и