Кого-то мудрого, кого не понял я.
И днем и ночью, вечером и утром,
Отшельник одинокий, я взывал
К Нему в смиренной преданности,
Как слеза росы
Взывает к океану.
В скитаниях своих добрался я
До сада древнего, что был воспламенен
Волшебницы стопами.
Я подхвачен был
Потоком бытия. Открылся мне
Величественный вид,
Неописуемое зарево Вселенной,
Плетущей тайну света и любви.
В меня он снизошел. Могущественная воля —
Моя или чужая — сквозь виденье
Послала дрожь, весь свет в ночи погас,
И мир был уничтожен
Открытьем Ока.
Как о том поведать?…
ОЛИМП:
Учитель, меня гложет
Предчувствие несчастья высшего!
МАРСИЙ:
Воистину, божественность покинула святыню!
Но все иллюзии ушли, узри того, кто есть!
ОЛИМП:
Я слышу в воздухе текущую неспешно
Мелодию божественную!
МАРСИЙ:
Хор ангелов, которым ведомо
Об Испытании великом: на него
Решился и прошел его
Еще один Брат Солнца!
ОЛИМП:
Учитель, крик великой птицы
Сливается с раскатом грома.
МАРСИЙ:
Это эхо слова,
Что разорвало мир на части.
ОЛИМП:
Учитель, там твоя фигура
Простерлась в небе.
МАРСИЙ:
Но то не я.
Адепт рассеян. Это бледный призрак,
Извергнутый из пасти бури.
Восстает другой!
ОЛИМП:
И все ж в тебе, через тебя!
МАРСИЙ:
Не я.
ОЛИМП:
Но для меня — ты.
МАРСИЙ:
Так этого довольно, чтобы волю
Твою сковать, чтоб жребий твой низвергнуть
Неведомо куда?
Что ж, хорошо!
ОЛИМП:
И право, нет сильнее заклинанья!
Сквозь жизнь, сквозь смерть, по морю и по суше
Я за тобой последую.
МАРСИЙ:
Нет. Следуй за собою,
Не за мной.
За Ангелом Хранителем твоим,
Что выведет тебя из горечи пустыни — АГА!
К непостижимой бездне.
Это есть
Земля обетованная Его.
ОЛИМП:
О ты, владеющий ключами ото всех
Творенья тайн, поведай мне,
Что было
После того, как мир свой Бог разрушил?
МАРСИЙ:
Тогда я стал, ничтожный человек,
Мечу горящему подобен. Жизнь моя,
Наполненная святостью, познавшая
Свою же красоту, подобно роднику,
Разлившемуся с таяньем снегов,
Свое течение устремила, чтобы счастье
Вселить в сердца людей.
Одной безумной радостью
Их жизни сделать — о вино,
Смесь с амброю и миррой! — горько-сладкий аромат,
Сияние утесника колючего,
О Мудрость нашего Пути!
Когда из глины восстает фигура,
То все оспариваемое божие отцовство
Перестает оспариваемым быть.
Живи под ласковым и ярким солнцем!
Оставь в покое мир теней!
ОЛИМП:
Для каждого там есть корона,
Для каждого есть трон!
МАРСИЙ:
Это корона есть молчание.
Сокрытая и истинная! Знание
Чистейшее есть этот трон. И перед ним,
Стоят, склоняясь, достоинства благословенной группой;
Величье, милосердие и власть
Гармония и сила с красотою,
Великолепье и победа, звездный дождь
Огней, что по своим пути отрезкам
Лилейными стрелами мчатся. Ожерелье
Сияющего света, далеко
Вниз к Основанью брошенное. С него
Жемчужина, Вселенная, свисает —
Как драгоценный круглый камень наслажденья!
Падение закончено! Зарделась
От удовольствия невеста!
ОЛИМП:
И все — из-за открывшегося глаза?
МАРСИЙ:
Когда горящий вдалеке Глаз Ястреба
Затмил Звезду Серебряную, то исчезли
Рубиновая Роза с Золотым Крестом.
О, вы, братья Звезды, его сиянием
Обласканные от чела и до груди,
Есть ли еще какой-либо восторг,
Способный неофита взволновать,
Простертого и бледного?
ОЛИМП:
Но в этом нет нужды! Я весь горю,
Я страстно рвусь к Блаженства бездне!
Я призываю
Четыре силы Имени:
Земля и ветер с облаками,
Море, дым и пламя
Свидетельствуйте: этой триединой
Звездою я клянусь низвергнуть
Преграду расщепленную.
Но как того достичь?
Шатается и гнется воля,
Которой средств недостает!
МАРСИЙ:
Есть семь ключей к вратам великим, будучи
Восемью в одном и одном в восьми.
АГА!
Сперва — пусть тело будет неподвижно,
Воли саваном
Спеленутое, как труп окоченевшее. Тогда
Ты выбросишь младенцев голосящих,
Ум волнующих. Второе: дыханье пусть
Глубоким будет и спокойным,
Размеренным и медленным, чтоб ты
Уравновешенности вод великих
Всем был своим подобен существом.
Да будет, в третьих, жизнь твоя спокойной,
Качающейся пальмой на ветру,
В четвертых — проследи, чтоб воля к жизни
Любовью к Бездне ограничена была.
Пять: неподконтрольна разуму,
Пусть мысль наблюдает бытие.
Следи за каждой мыслью, что возникнет;
Сурово бдительность усиливай свою!
Целеустремленный, волевой,
Смотрящий Вглубь себя, не упускай
Анализа ни крохи!
В шестых — в недвижных мыслях, успокой
Малейший шепот ветра! В ровном пламени
Сожги себя дотла единым словом!
Затем уйми восторг — да будет
Глубокой медитация. Убей
И Бога, если отвлекать
Тебя от действа станет!
Наконец,
Когда все это слито воедино,
Является полуночный рассвет!
Единство наступает, но и в этом
Ошибки также должно избежать.
Сдержи свои эмоции, взгляни
На корень наслаждения, во мраке
Сокрытый. Имя, вид, влияние
Даже высокого
Сознания отбрось! Постигни суть!
Я оставляю здесь тебя:
Ты Мастер. Почитаю
Твое сияние, о Брат
Серебряной Звезды!
ОЛИМП:
Не может овладеть покой
Моими членами! Гиганты и колдуньи
Мои противники! Драконы, людоеды
Мешают мне! Свирепствует Борей!
Плывет Левиафан, и лев рычит!
Нет ни Зефира ласки, ни пеанов
Для Пилигрима Розы!
МАРСИЙ:
Учу я королевской
Дороге света. От судьбы своей
Свободен будь, и чутко выбирай
Ученья место своего.
Пускай священный лес
Там будет для уединения, и место
У тихого потока, под корнями
Величественных исполинов, что колышут
Своими кронами в спокойном воздухе.
Где зелены
Приветливой травы ростки,
Где тут и там разбросаны
Лишайники и папоротники, где
В воде свернулись лилии, а солнца
Лучи в ветвях запутались.
Где вечно тихий вечер!
Угомони всех райских птиц — АГА!
Настойчивым и низким гулом
Неумолкающего водопада.
Божественною драгоценностью ты будешь
Для места этого. Как пламя в сердце,
Как в изумруде Истина!
Ты выведешь березовую лодку
На реку в полночь, в самую средину,
Где ток ее спокоен. Прозвони
В златой свой колокольчик зовом духа,
Провозгласи затем
Такое заклинанье:
«Ангел, Ангел мой,
Приди ко мне!»,
Творя Магистра знак
Ляпис-лазури жезлом.
Тогда, быть может, ты в ночи беззвучной
Явленье Ангела увидишь своего,
Услышишь еле слышный шепот крыльев
Узришь звездами изукрашенную грудь —
На ней двенадцать драгоценностей прекрасных
Двенадцати сияют королей!
Чело его украсит диадема
Из слабого мерцанья звезд, где властно
Сияет Око. Ты оцепенеешь. Любовь твоя
Уловит тихий глас:
Возлюбленному своему он все расскажет:
И будет кончена пустая болтовня!
ОЛИМП:
О, я одержим теперь
Священной спешкой. Столь прекрасно
На вкус это учение, что кислым
Мне кажется вино любое.
МАРСИЙ:
Сын мой, пчела найдется
Для каждого цветка.
Лежи хамелеоновою чашей,
Открытою — и пусть
Он высосет твой мед!
ОЛИМП:
Сомненье есть — Когда иные души
Высот сих достигают, остальные
Ужель не замечают их,
Взлетевших ввысь
Над судьбами простыми?
МАРСИЙ:
Они не безупречные святые. И хотя
Воображенье пасует пред их истиной, они
Ее скрывают —
Как самые возвышенные пики
Скрывают бедственно свои святые главы.
Не путай планы! Будь всегда
Сколь можешь, честным джентльменом!
От геральдической же святости свободны
Пусть будут речь с манерами! Кто лучше
Дерется, чем солдат-святой? Взгляни
На холст художника-адепта!
Слабы те души, что бояться подвергать
Свою возвышенность давлению земли!
Они постятся и едят
Невообразимую стряпню, болтают попусту
О тайнах и о братстве.
Сандалии и гетры носят, отпускают волосы
И думают, что стали Арахатами!
Как человеку усмирить душевное волненье?
Разумной Сменой Яств и Одеяний!
ОЛИМП:
Таких святых я знаю.
МАРСИЙ:
Легкий недостаток:
Как на удивление
У них язык подвешен хорошо!
Ублажены их жалкие душонки — АГА!
Духовной спеси ветром.
Они — сплошное отрицание: «Не ешь;
Какая для души отрава — мясо!
Не пей — пить вредно, а куренье
Опасно для здоровья! Волю отрицай!»
Магия есть жизнь; желанье Жить —
Единственное Утвержденье свыше.
А вещи, что дрожат от Жизни, для Небес
Не более важны, чем для Земли.
Провозглашай же радостное Да!
ОЛИМП:
И все же кое в чем
Святые эти преуспели — например
В самодовольства совершенстве!
МАРСИЙ:
Довольно. Вином и хлебом медитаций
Гораздо тоньше возрастает дух.
Забудь ошибки их и наши — пусть
Сосредоточатся все мысли на Любви!
Ах, мальчик, выше всех корон
И тронов всех любви святыня. В тайном