Пит нахмурился и перевел взгляд на удрученного мистера Стоуна. Хотел что-то сказать, но, поймав в зеркале пристальный, умоляющий взгляд Кит, промолчал. Значит, она нарочно тянула время! Но почему не вмешивался Каррэн?..
Не было ни звука, кроме слабого гула завода с улицы. Кит двигалась, как автомат. Скручивание прядки, двухминутная пауза. Пит глядел на ее губы. Она медленно считала секунды. Потом, когда была завершена одна из желтых кос, она опять застыла на пару минут. Сирена, подумал он…
Тот час навсегда врезался в память Пита Хауэлла. Бледная девушка, неимоверно медленно заплетающая косы, и крупный, краснолицый мужчина, откинувшийся на спинку кресла, положив руку на рукоятку пистолета. Мистер Стоун согнулся и уставился в пол, как второй Прометей, у которого коршун рвет печень… Затаившему дыхание в ожидании Питу это показалось бесконечно долгим временем. Каррэн все еще не издал ни звука… Минута тянулась за минутой. Прошло полчаса, три четверти часа… Уж не сошел ли Каррэн с ума? Полиция…
ВОЙ СИРЕН и визг тормозов снаружи нарушил густую тишину. Кит повернулась от зеркала и прислонилась к стене, лишившись сил. Каррэн выскочил из кресла с искаженным гневом лицом.
– Полиция! – проревел он. – Так быстро?! Как они успели добраться сюда так быстро?..
Схватив пистолет, он выбежал в коридор. Оттуда донеслись крики, пистолетные выстрелы.
– Папа! Пит! – Кит подбежала к ним и принялась распутывать веревки. – Вы в порядке?
– В порядке, – кивнул Пит. – Но я ничего не понимаю. С какой стати Каррэн целый час просидел в кресле, зная, что сюда направляется полиция?
Мистер Стоун внезапно рассмеялся.
– А вы так и не поняли? – довольно хихикал он. – Хороший был план. Вот почему я сыграл убитого горем отца. Расскажи ему, Кит!
– Ну… тут нет ничего сложного, – пожала плечами девушка. – Когда мы пробегали по складу, после того, как вырвались, я подумала, что когда мы вернемся в Файеттвилль, над нашей историей просто посмеются, если у нас не будет доказательств. Поэтому я взяла это с полки. – Она показала маленькую картонную коробку. – Таймеит… здесь Х-1 и Х-2. Но когда Каррэн поймал нас здесь и рассказал нам о том, что собирается взорвать завод, я придумала, как можно использовать его. В виски я подмешала одну из зеленых таблеток таймеита. Восприятие его так ускорилось, что час пролетал за минуту-две. Вспомните, та ночь в нашем доме пронеслась для вас за полчаса. Мне оставалось только стоять у зеркала и заплетать весь час себе косы… а для Каррэна прошло лишь несколько минут. И вот здесь полиция.
– Пленник времени! – пробормотал Пит. – Какая ирония…
– Это был наш единственный шанс, – мрачно сказала девушка. – В руках Каррэна таймеит стал бы проклятием для всего Человечества. В то время, как папа, – она взглянула на отца, стоявшего в коридоре и объясняющегося с полицейскими, – сделает его самым большим благодеянием, какое только имел мир!
Пит восхищенно уставился на девушку. Какая она храбрая и красивая! Он, да и все, кто был на заводе, обязаны ей жизнью. Пит подумал, что всегда мечтал встретить такую девушку. Он услышал, как в коридоре мистер Стоун объясняет полицейским, что завод использовался для создания Времени, усмехнулся и, протянув руку, взял Кит за руку. Она улыбнулась ему так, что Пит почувствовал, что он, в некотором роде, тоже создатель Нового Времени…
Когда время сошло с ума[2]
Близнец из другого времени
– Я ОЧЕНЬ ДОЛГО искал тебя, – произнес незнакомец.
Уэбб Хилдрет, закрыв за собой дверь, шагнул к креслу, опустился в него, настороженно глядя на человека, прячущегося в полумраке. Уэбб потянулся было к выключателю, но незнакомец взмахом руки остановил его, попросив:
– Не надо яркого света.
– Как вы сюда попали? – поинтересовался Уэбб.
– По крайней мере, не через дверь, – ответил незнакомец и сделал забавный жест указательным пальцем, словно пожал плечами. – Это устройство… называется «замок»? Так вот, замок для меня не преграда. Я просто очутился здесь. Ты отсутствовал. Я ждал.
Хилдрет растерянно потер подбородок. Хоть он и был раза в два крупнее, чем этот человек в нелепой одежде, его не покидало беспокойство. Он ежедневно по нескольку раз входил в свою квартиру, но впервые за дверью прятался некто, да еще одетый, как завсегдатай бермудского пляжа – атласные шорты, безрукавка и все остальное, как принято. Хилдрет с сожалением вспомнил, что трофейный люгер спрятан в спальне…
– Меня зовут Рон Дайнин.
– Я не знаком с человеком по имени Рон Дайнин, отчеканил Уэбб Хилдрет. – Что вам нужно?
Дайнин улыбнулся, повторив забавное движение пальцем.
– Просто очень хотел встретиться с тобой.
– О'кэй. Вот он – я. Что дальше?
– Разреши присесть? – вежливо попросил Рон Дайнин, вздохнув и оглядев комнату. – Я очень устал.
– Присесть? Ради бога. Вот кресло-качалка, у стены – табурет, – ответил Уэбб, постепенно осваиваясь в необычной ситуации. Он даже достал трубку и набил ее крепким дешевым табаком.
Дайнин кивнул и взобрался на табурет. Уэбб, наблюдая за незванным гостем, только теперь понял, что тот мал ростом.
– Именно таким я тебя и представлял, – сказал Дайнин и по-отечески улыбнулся Хилдрету.
– Меня? – переспросил Уэбб.
– Ну, конечно, тебя, – ответил Дайнин, продолжая радостно улыбаться, – странная одежда, грубоватая речь. Но главное – сходство. Оно куда сильнее, чем можно было надеяться.
– Послушайте! – возмутился Уэбб. – Во-первых, эта странная одежда обошлась мне в шестьдесят долларов. Во-вторых, о каком сходстве вы так настойчиво твердите?
– Ты все еще не заметил? – удивился Дайнин. – Ты плохо видишь в темноте, да? – Он задумался. – Ладно, можешь включить свет. Только, прошу, ненадолго.
Щелкнув выключателем, Уэбб взглянул на Рона Дайнина: глаза гостя были плотно зажмурены.
– Ну, и что за сходство? – настойчиво произнес Уэбб. Все, что я вижу, это… – он запнулся, изумленно вперившись в Рона Дайнина. – Боже милостивый! – воскликнул Хилдрет. Да ведь мы похожи, как две капли воды!
– Свет… – взмолился Рон, прикрывая зажмуренные глаза ладонями, – свет. .
Уэбб тут же выполнил просьбу, Дайнин вздохнул с облегчением:
– Жуткое ощущение, – пояснил он. – На таком свету я не был больше года, а тогда… тогда я был почти здоров.
– Вы хотите сказать, что свет вам противопоказан?
– Да, – ответил Дайнин. – У вас, кажется, это называют нокталопией – светобоязнью. У нас для этой болезни нет названия, просто недуг.
– Рассказывайте! – потребовал Уэбб. – Я должен знать все: от и до. Самое главное – почему вы так похожи на меня?
– Тебе не понять, – Рон Дайнин покачал головой, – пока.
– Ну, ладно, – нахмурился Уэбб. – Тогда скажите, откуда вы прибыли?
– Не «откуда», – улыбнулся Рон, – а из «когда». Ты находишься в Тысяча Девятьсот Сорок Девятом. А я прибыл из Три Тысячи Пятьдесят Четвертого. Возможная ошибка-плюс-минус год или два. Дело в том, что во время Великой Войны мы сбились с летоисчисления, поэтому…
– Черт с ним, с вашим летоисчислением, – грубо оборвал Уэбб.
– Конечно! Ведь я прибыл из года Три Тысячи Пятьдесят Четвертого. Да, в это трудно поверить, но это чистая правда. После того, как мной овладел Недуг, меня обязаны были подвергнуть эвтаназии. Но я не хотел умирать, я украл Хрони и… очутился здесь, у тебя. Я мечтал повидаться с тобой с тех пор, как узнал о твоем существовании.
– Надеюсь, вы не шутите? – воскликнул Хилдрет. – Хотя, какие тут могут быть шутки. Что такое Хрони?
– Машина, на которой я прибыл. Она в соседней комнате.
– Извините, – сказал Уэбб, резко срываясь с места, но в дверном проеме замер, как вкопанный: посреди его кухни возвышалась семифутовая «луковица», слабо светящаяся в полумраке.
– Машина времени? – спросил Уэбб, не решаясь переступить порог. – Настоящая действующая машина времени?
– Да, – ответил Рон. – Мы называем ее Хрони.
Уэбб с искренним удивлением рассматривал устройство, которое в его крохотной, но хорошо знакомой кухне застыло огромной и столь же чужеродной луковицей-грушей, выращенной из таинственного опалесцирующего материала. Хилдрет тревожно воскликнул:
– Нужно убрать ее отсюда! Здание старое, а эта штуковина, должно быть, весит с полтонны!
– О, нет! – возразил Дайнин и проскользнул в дверь мимо Уэбба. Он остановился около машины, поднял руку, положил ладонь на выступ в корпусе и легко опустил Хрони на пол.
Уэбб вытаращил глаза:
– Она плавает, – растерянно констатировал он, и спросил: – Это твердый гелий?
Теперь уже Дайнин с удивлением уставился на Уэбба.
– Так ты, выходит, знаешь о Хрони? Да, в нем есть твердый гелий. Из него сделаны катушки, чтобы уменьшить сопротивление. А легкий он из-за антигравитации.
– Антигравитация?
– Само собой, – в голосе Дайнина появились менторские нотки, – какая-то часть массы Хрони остается нескомпенсированной. Иначе, как его удерживать в поле земного тяготения при перемещениях во времени? Но, с другой стороны, нужно учитывать возможность ошибок при локализации в пространстве. Поэтому машина должна обладать максимальной маневренностью, чтобы не получить повреждения при столкновении с Землей. Это, в свою очередь, предполагает…
– Хватит, хватит! – взмолился Уэбб. – Я все равно не понимаю, о чем идет речь.
Дайнин опять пожал плечами по-своему – с помощью пальца.
– Хорошо, но я должен кое-что объяснить. Я беглец, и прибыл к тебе за помощью.
– Беглец?
– Я не пригоден к дальнейшей жизни там, – сказал Дайнин после некоторого раздумья. – По крайней мере так гласит закон моего времени. Кодекс предусматривает умерщвление тех, кто подвержен Недугу. Я всегда был неприспособлен к жизни. С самого детства меня от многого, – Дайнин говорил, тщательно подбирая слова, – оберегали. От работы, которая мне нравилась, от женитьбы, от всего, что я ХОТЕЛ делать. Я даже воспитывался в специальном заведении, – он взглянул на Хилдрета. – Понимаешь, Уэбб, я был своего рода живым анахронизмом. Во всяком случае, я больше похож на человека именно двадцатого столетия. Вот почему, сбежав, я направился сюда – к вам.