Уже пасуете обратно.
Или подруга у «Стрелы»
Ждет не дождется встречи с вами,
А вы бежите со спины,
Чтоб ей глаза закрыть руками.
А сколько раз тянуло в зиму
Снежками забросать любимых
И жизнерадостных друзей…
Все эти чудосостоянья
Не в шутку продлевают жизнь,
Поэтому, наверно, мама
Любимой нашей героини
Столь молода и так красива —
Она была наделена
Душой ребенка. И смогла
Во многом передать и Тане
Свои мистические знанья,
Шестое чувство, интуицью,
Ведь дети чувствовать людей
И видеть истинные лица
Способны с самых первых дней.
Случалось, многие сперва
Не верили, когда она
Произносила вслух свой возраст
И тут же добавляла новость,
Что у нее есть вдвое младше
Себя единственная дочь —
Во многом схожа с ней точь-в-точь.
В них было больше, чем родство,
Они ровесницы по душам,
И потому, наверно, лучше,
Чем мама, не могло быть друга.
Не каждой девочке, скажу вам,
Дают в подарок небеса
Все то, что в маминых глазах
Узнала Таня о своей
Бесценной миссии в судьбе
Родительницы и подруги.
Они с годами друг для друга
Смогли стать тем же, чем был юг
Для птиц во время зим и вьюг.
Когда же Таня подросла,
Их дружба сделалась духовней,
И наконец себя как с ровней
Вести для мамы день настал.
Вот почему для нашей Тани
Она была не просто мамой.
Когда-то, двадцать лет назад
Весной такси в Нескучный Сад
Везло беременную даму —
Вы правы, Танечкину маму.
За нею сверху наблюдали
Мои небесные друзья,
Храня от всяческого зла.
Вдруг с нею пожилой водитель
Заговорил не как таксист,
А как чудесный покровитель
Еще не рожденных детей
И их прекрасных матерей.
Он многое ей предсказал,
А под конец всего сказал:
«Запомни, дочь, слова мои,
Только от истинной любви
Рождается ребенок-гений,
В минуты страстных наслаждений,
Как инь и ян, душа к душе
Взаимно тянется в сплетенье
И отдают как в отраженье
Друг другу все, что есть вообще
У них от нынешней Вселенной.
Собрав родительские гены,
Чтоб их умножить в продолженьи,
Скажу иначе – в малыше.
И вот все лучшее, что в вас,
Небесное, сверхчеловечье
Свернется коконом тотчас —
Не объяснить такое речью.
Когда приблизится момент,
Даст небо пятый элемент
В лице особого ребенка.
Тем двум, чьи чувства были к Богу
За знаком “да” устремлены.
Твое дитя – дитя любви,
Господь тебя благослови».
Москва тем временем влекла
Искателей земного счастья.
Попасть к ней в хищные объятья
Мечталось всем – от карьеристов
До начинающих артистов.
Так каждый со своим талантом,
Cверхчеловеческим азартом,
Умом иль длинными ногами
К столичным мчался берегам.
Для них благословенье Бога —
Проникнуть в светскую струю,
Тогда элита Таганрога,
Листая свежий номер Vоgue’а,
На заключительных страницах
Cлучайно в праздничной девице
Узнает дочь своих соседей
Иль чью-то бывшую жену…
И вот банальнейший конфликт
Усовремененной принцессы:
С одной посмотришь стороны —
Ей хочется любви, как в пьесах
Пера бессмертного Шекспира,
Но те, кто нимфами любимы,
Обычно из другого мира…
Да – молоды, да – романтичны,
Но с ними жизнь проблематична,
Хоть и умеют превращать
Свиданья в сказочный Эдем,
Но сказки и Эдем не вечны,
А нимфы гибнут от проблем!
Они ж изнежены Олимпом —
Как нелегко живется нимфам!
Но в мире что-то изменилось,
Возможно, нимфы истребились?
Ведь те, кому слегка за двадцать,
В мужчинах стали разбираться
Не хуже хищноглазых женщин,
Которых жизнь сквозь столько трещин
Заставила перелезать,
чтоб стать как эти в двадцать пять!
Хитры, расчетливы, опасны,
Трезвы душой, как old madame,
И холодны не по годам,
Максимализм в огонь льет масло –
Им хочется всего и сразу!
Итак, включив расчет и разум,
Закрыв все чувства в темной клетке,
Готовы нимфы к нужной сделке.
Москвою правят власть и секс.
Не то чтоб для кого-то новость,
Как эта ядерная смесь
Гасила в людях стыд и совесть,
Толкая с прочных рельс в капкан,
Напоминающий вулкан,
Где все горят в столичной лаве
И создают тугие сплавы
Циничных сверхпорочных братств.
Беги от них, как от отравы, —
Во имя роскоши и славы
Разменивать себя не надо,
Им не оправдана цена,
Нам честь дается лишь однажды,
Как и душа – она одна,
Так береги ее от лавы.
Москва по-прежнему больна
Своим земным непостоянством,
В ней одержимость обновляться
Подобна женскому капризу —
Быть каждый вечер в новом платье,
Но я, позволите, замечу —
Одним искусством одеваться
Не удивишь собою, дамы.
Стиль, согласитесь – лишь оправа,
А пустоту не спрятать рамой,
Как, впрочем, и любой шаблон
Шедевром никогда станет,
К чему бы ни был он приписан.
Носить улыбку Моны Лизы
Дано лишь редким единицам,
И наша русская столица
Была одной из этих жриц.
И мы готовы ей простить
И дождь, и смены декораций,
И неприлично быстрый темп,
Попробуйте вы с ней расстаться