Спокойствие, наполнявшее Магнуса все время полуторамесячного путешествия, сменилось возбуждением, нараставшим с каждым его шагом. Творимая легенда новой Европы, надежда всех европейских христиан, твердыня подвига духа и героизма плоти возвышалась перед ним.
Чтобы успокоиться, Магнус стал молиться вслух.
Дорога обрывалась рвом. За рвом вставал кольцом невысокий вал, опоясывающий замок. Прямо напротив дороги виднелся поднятый перекидной мост.
Магнус остановился на краю дороги. И сразу же со сторожевой башни сверкнул сканирующий луч, а усиленный голос задал вопрос:
— Кто ты, путник, и что тебя привело сюда?
Магнус набрал в легкие побольше воздуха и громко произнес фразу, пропрыгавшую с ним все эти полтора месяца:
— Я плотник Магнус Поспешный, прибыл по приглашению великого магистра.
Прошла долгая минута.
Мост стал бесшумно опускаться.
— Добро пожаловать в Ла-Кувертуарад, Магнус Поспешный, — произнес голос.
Магнус ступил на черную ребристую поверхность моста, пошел по нему, стуча скороходами.
«Я успел…» — подумал он и улыбнулся, почувствовав долгожданное, невероятно приятное облегчение.
Створы ворот разошлись, сверкнул свет. Магнус вошел в замок. Его встречали трое ратников в легких доспехах, подпоясанные оружейными поясами. На каждом поясе висели короткоствольный автомат, пистолет, короткий меч, три гранаты и жидкий топор. Лица ратников были суровы и безучастны. Старший из них растянул в руках светящегося умного, молча протянул Магнусу.
Тот также молча приложил к светящейся поверхности свою правую ладонь. В прохладном воздухе возникла голограмма подноготной Магнуса. Недолго изучив ее, ратник кивнул, свернул умного. Другой ратник повернул рычаг. Ожила гидравлика, поднялась решетка, стали медленно отворяться вторые ворота — высокие, толстые, обитые шипами и кованым железом. За воротами ждали еще двое ратников.
— Следуй за нами, — сказал один из них.
Магнус последовал за ними как за родными, улыбаясь и стуча сапогами. Они пересекли внутренний двор замка с доброй сотней стоящих по периметру самоходов, вошли в еще одни ворота, прошли по каменному проходу, освещенному зеленоватым пламенем искусственных факелов, и стали спускаться в подвал. В небольшом круглом зале ждал человек в серой холщовой одежде с нашитым на груди красным крестом тамплиеров.
— Приветствую тебя, Магнус Поспешный, — слегка склонил голову человек. — Я келарь замка Леонард.
Магнус поклонился ответно.
— Я отведу тебя к плотникам. Там тебя накормят и дадут возможность отдохнуть до завтра.
Леонард повел его коридорами. В отличие от громко лязгающего своими сапогами Магнуса он двигался практически бесшумно. Они подошли к двери, келарь приложил руку к белому квадрату, дверь открылась. Магнус вошел, келарь остался снаружи. Сводчатый зал был освещен все тем же зеленоватым искусственным огнем. Посередине стоял длинный стол с вином и скромной закуской. За столом сидели пятеро. Завидя вошедшего, они встали со своих мест и пошли к нему. Это были плотники южной Европы, известные люди. Троих из них — Сильвестра Флорентийского, Николя Волосатого и Хуго Масляные Руки — Магнус знал лично. Двое — Теодор Констанский и Арис Проломный — были ему известны заочно.
— Ба-а! Кого я вижу! Магнус Поспешный! — воскликнул толстый золотобородый Хуго, тряхнув длинными дредами с вплетенными в них мормолоновыми змейками. — Долго же ты, однако, поспешал!
— Магнус! — стукнул его кулаком в грудь суровый Николя, до самых глаз заросший черно-седыми волосами.
— Ходили слухи, что ты опоздаешь, — качнул головой худощавый, умнолицый Сильвестр.
— Но мы их подавили! — захохотал Хуго, обнимая Магнуса своими унизанными кольцами и браслетами ручищами.
— Самым беспощадным образом! — Николя показал Сильвестру татуированный кулак.
— Я не мог подвести магистра, — произнес Магнус, высвобождаясь из объятий Хуго и снимая со своих плеч походный рюкзак.
Крепкие плотницкие руки потянулись к прибывшему.
— Приветствую тебя, Магнус Поспешный, — с силой сдавил ладонь Магнуса светловолосый и светлобородый Арис. — Рим помнит звон твоего титанового молотка.
— Здравствуй и радуйся, Арис Проломный, — ответно сжал руку плотника Магнус. — Твоя слава идет впереди тебя. От Праги до Вены проложил ты широкий теллуровый путь.
— Магнусу Поспешному мой сердечный привет и высокое уважение, — подошел, протягивая жилистую руку, невысокий коренастый бритоголовый Теодор. — Твое мастерство совершенствуется год от года.
— Чтобы достичь твоего, Теодор Констанский. Шляпки от забитых тобою гвоздей слепят мне глаза.
— Ох, недаром тебя еще величают Магнусом Красноречивым! — хохотнул Хуго.
Плотники европейского юга говорили на евро — смеси французского, испанского и баварского. После своих швейцарских гастролей Магнус соскучился по этому языку, с которым в его жизни было столь много связано.
— Господа, дайте же гостю разуться с дороги! — гремел Хуго.
Плотники поставили перед Магнусом стул. Он сел, отстегнул сапоги-скороходы и с наслаждением вынул из них уставшие ноги. Сапоги тут же убрали, перед Магнусом поставили таз с водой. Арис и Теодор опустились на колени, расшнуровали мягкие высокие ботинки Магнуса, сняли их, стянули мокрые от пота носки, опустили ноги Магнуса в воду и стали неспешно мыть их с душистым лавандовым мылом.
— Вижу по ногам, что ты прискакал прямиком из Швейцарии, — подмигнул ему Хуго, держа наготове полотенце.
— Да. Пришлось прервать гастроль, — ответил Магнус тихо, словно боясь нарушить ритуал омовения ног, столь приятный, особенно сейчас, в конце этого долгого дня и всего его путешествия.
— Что там новенького? Люцернская артель не загибала тебе гвозди?
— Нет. Но и не точила их. За гастроль меня обложили по-белому, а потом сняли след.
Плотники понимающе переглянулись.
— Швейцарские гастролеров никогда не жаловали, — зло произнес Николя Волосатый. — Ни до войны, ни во время ее, ни теперь. Жлобы!
— Похоже, война швейцарских плотников так ничему и не научила, — кивнул Арис, смывая мыльную пену с ноги Магнуса. — Снимать след с коренного европейца… м-да…
— Они и не хотят учится, — заметил Магнус, прикрывая свое единственное веко от удовольствия и усталости. — Для них главное — нажива.
— Швейцарские держатся за прямые поставки, — пожал худым плечом Сильвестр. — Это ясно как день. Поэтому кодекс их не интересует. Только прямые поставки.
— Прямые? Персы у них по-прежнему в посредниках! Те самые, которые бомбили Базель! — тряхнул гривой Николя.
— Им больше возят казахи, — возразил Теодор, не отрываясь от ритуала. — Напрямую из Теллурии, коридором с подсветкой.
— И персы! — не унимался Николя. — Персы генерала Халатбари. Те самые, что убили венгров, перекрасили архивы и обезглавили старину Мориса.
— С теллуром там нет проблем, — произнес Магнус. — С плотниками — есть.
— Потому что они — говно! — прорычал Николя, тряся головой и звеня четырьмя мормолоновыми ошейниками. — Были говном и остались! Вот бы куда наведаться магистру с огнем и мечом! Тоже мне христиане! Снимать след с единоверца! Полгода не прошло, а уже скурвились!
— Николя, магистр ведает их грехи. — Хуго положил свою увесистую длань на плечо Волосатого. — Наступит время, они заплатят за высокомерие и мшелоимство.
— Это вероотступничество, а не мшелоимство, брат Хуго! — гремел Николя.
Хуго мрачно кивнул, соглашаясь.
— Это жадность, граничащая с богооставленностью, — произнес Арис.
— Будь моя воля, я бы перевешал всех жлобов из люцернской артели, а перед этим загнал бы каждому его золотой молоток в жопу! — не утихал грозный Николя.
Эта угрожающая фраза привела плотников в движение: Сильвестр пошел к столу и стал разливать вино из кувшина в бокалы, Арис и Теодор вынули чистые ноги Магнуса из таза, толстый Хуго грузно опустился на колени и принялся бережно вытирать ноги полотенцем.
Затем Магнуса отвели в его комнату-келью, скромную, но удобно обустроенную. Он снял пыльный толстый комбинезон, достал из рюкзака одежду — бежевые лайковые штаны в обтяжку, красные сапоги на подкованных медью каблуках, расшитую шелковую рубаху без ворота — и с наслаждением переоделся. Повесив на шею увесистое ожерелье из белого золота, жемчуга и мормолона, он надел на безымянный палец правой руки перстень с бриллиантовым крестом и вышел из кельи, бодро стуча каблуками.
За столом его ждали плотники.
— Прости, брат Магнус, что мы потрапезничали без тебя, — зарокотал Хуго. — Но мы с удовольствием выпьем вина за твое здоровье и за крепость твоей руки.
— Почту за честь поднять бокал в вашей компании, — ответил Магнус.
Быстро помолившись Богу, он опустил руки в серебряную чашу, принял переданное Сильвестром полотенце, вытер руки, взял наполненный бокал.
— Будь здрав, Магнус Поспешный! — произнесли плотники хором, протягивая свои бокалы.
— Будьте здравы, друзья! — Магнус чокнулся с их бокалами.
— Да будет крепка рука твоя!
— Да будут крепки руки ваши!
Местное вино, прошлогодний Marcillac, освежило Магнуса, и он с удовольствием осушил свой бокал до дна. Николя снял крышку с супницы, Арис протянул пустую тарелку, а Хуго щедро, до краев наполнил ее крестьянским фасолевым супом с копченой грудинкой, приправленным зеленью и чесноком. Это был старый добрый garbure, прекрасно утоляющий голод не только крестьянам, но и путешественникам. Несмотря на то что суп уже был чуть теплым, он показался Магнусу невероятно вкусным, каждый глоток возвращал силы.
Плотники, допивая свое вино, вначале слегка переговаривались между собой, затем смолкли. Словно оцепенение спустилось на них, и они сидели неподвижно, положив руки на стол и опустив глаза. Только слышно было, как Магнус ест свой суп. Наконец и это прекратилось.
Он вытер рот салфеткой, отодвинул пустую тарелку и глянул на приумолкших товарищей. Они посмотрели на него. Он хотел было задать воп