– Господи, Филип, – сказал он своим обычным небрежным тоном, – вы чудом спаслись! Хорошо, что я оказался рядом!
Эррингтон смущенно огляделся.
– А где Сигурд? – поинтересовался он.
– Сбежал! Умчался, прыгая по камням, словно горный козел, как о нем говорит Сэнди. Я поначалу думал, что он собирался прыгнуть в водопад, и в этом случае мне пришлось бы позволить ему это сделать, поскольку мои руки были заняты. Однако он выбрал для бегства безопасное направление.
– Разве он не пытался столкнуть меня вниз?
– Именно! Он, кажется, совершенно не сомневался, что наяды мечтают заполучить вас к себе. Но я решил, что желания мисс Тельмы в данном случае имеют приоритет.
– Послушайте, старина, – вдруг сказал Эррингтон, – не острите на эту тему! Вы спасли мне жизнь!
– Что ж, – смеясь, ответил Лоример, – так уж получилось. Совершенно случайно, уверяю вас.
– Нет, не случайно, – возразил Филип, и лицо его вспыхнуло, отчего разом стало еще более симпатичным. – Я думаю, что вы последовали за мной и Сигурдом, потому что предполагали, что может случиться что-то вроде этого. Разве не так?
– В общем-то да, – заговорил Лоример, но его друг тут же перебил его, схватив за руку, и с горячностью крепко сжал его ладонь в своей. Их взгляды встретились – и Лоример тоже покраснел, словно сделал что-то такое, что заслуживало не благодарности, а осуждения. – Ну же, хватит, старина, – сказал он несколько нервно. – Когда в приличном обществе кто-нибудь наступает кому-нибудь на любимую мозоль, что мы говорим? Ах, пустяки, не стоит о этом упоминать. Вы видите, что Сигурд – ненормальный, в этом не может быть никаких сомнений. И он вряд ли осознает свои действия, а потому, скорее всего, не может нести ответственность за них. Но я знаю кое-что, о чем тебе, возможно, не известно. Он любит твою Тельму!
Разговаривая, друзья медленно спускались по скалистому склону. Услышав последние слова Лоримера, Эррингтон изумленно остановился.
– Любит Тельму! Ты хочешь сказать, как брат…
– О нет, я хочу сказать не это! Я имею в виду, что он любит ее так, как братья зачастую любят сестер других людей. Он испытывает к Тельме отнюдь не братские чувства. Если бы дело было только в этом…
– Я понял! – сказал Филип, и взгляд его наполнился глубоким сочувствием к несчастному карлику. – Бедный парень! Теперь я понимаю, чем вызвана его ненависть ко мне. Господи боже! Как же он, должно быть, страдает! Я от всей души его прощаю. Но, как я понимаю, Тельма понятия об этом не имеет!
– Конечно, нет. И вы лучше ей ничего не говорите. Какой смысл делать ее несчастной?
– Но как вы узнали об этом! – поинтересовался Филип, с любопытством глядя на друга.
– О, я! – Лоример беззаботно засмеялся. – Я всегда был наблюдательным. Мне нравится складывать два и два и получать в сумме четыре, особенно когда я не чувствую себя слишком усталым и погода не слишком жаркая. Сигурд сильно привязан ко мне и иногда, неся всякую чушь, высказывается довольно откровенно. Так что я быстро узнал его секрет, хотя мне кажется, что бедняга и сам толком не понимает, какие чувства испытывает.
– Что ж, – задумчиво произнес Эррингтон, – в нынешних обстоятельствах вам лучше не говорить обо всем, что случилось наверху, Гулдмару. Это только расстроит старика. А Сигурд на что-либо подобное больше не решится.
– Я в этом не уверен, – ответил Лоример. – Но вы теперь знаете, что с ним надо постоянно быть начеку. – Джордж помедлил немного, а затем, глядя на друга своими синими глазами, продолжил, чуть понизив голос: – Когда я увидел вас на краю этой жуткой пропасти, Фил… – голос Лоримера прервался, словно воспоминания были для него слишком тяжелыми. – Боже мой! А что, если бы я потерял вас?
Эррингтон хлопнул его ладонью по плечу.
– Ну! И что бы было? – поинтересовался он слегка насмешливым тоном, но голос его подозрительно дрогнул.
– Думаю, мне следовало бы сказать, как Горацио, что я больше древний римлянин, чем датчанин, и отправиться следом за вами, – со смехом заявил Лоример. – И кто знает, на каком пиру мы могли бы оказаться к этому времени в следующей жизни! Если я во что-нибудь и верю, так это в то, что жизнь на небесах в самом деле должна быть приятной – знай лакомись себе нектаром и амброзией. А еще тебя где-то там должна будет поджидать Геба.
К этому моменту друзья дошли до хижины, где их с большим нетерпением поджидали Гулдмар, Дюпре и Макфарлейн.
– А где Сигурд? – крикнул старый фермер.
– Убежал куда-то, ничего не сказав, – тут же ответил Эррингтон, готовый к этому вопросу. – Вы ведь знаете, сколько у него фантазий в голове!
– Очень жаль, что они продолжают его преследовать, – проворчал Гулдмар. – Он обещал развести костер, приготовить еду и распределить на порции. И где его теперь носит, кто знает?
– Неважно, сэр, – сказал Лоример. – Используйте меня как дежурного по кухне. Я могу разжечь костер, а еще могу сидеть около него и следить, чтобы он не погас. Ничего больше я обещать не в состоянии. Как говорят служанки, когда отказываются стряпать, это недостойно меня.
– Готовить? – вскинулся Дюпре. – Я могу готовить! Дайте мне что-нибудь, что нужно поджарить, и я это поджарю! У вас есть кофе – я его приготовлю!
В мгновение ока француз сбросил сюртук, засучил манжеты и, моментально свернув из газеты подобие поварского колпака, радостно водрузил его себе на голову. – Я к вашим услугам, месье!
Своим весельем Дюпре заразил всю компанию. Все бодро взялись за работу, и уже совсем скоро на земле, потрескивая поленьями, разгорелся костер, а вокруг закипели приготовления к походному ужину на свежем воздухе. То и дело раздавались взрывы смеха. Через некоторое время в воздухе стал распространяться аромат свежего кофе, смешиваясь с запахом хвои растущих вокруг сосен. Макфарлейн отличился, умудрившись поймать в протекавшей неподалеку быстрой горной речке крупного лосося, а Дюпре в самом деле приготовил его, да так, что блюдо сделало бы честь любому высококлассному повару. Все отлично поужинали и принялись петь песни и рассказывать истории. Олаф Гулдмар радовал всю компанию жутковатыми старинными легендами, полными ужасов и мистики – в них в изобилии присутствовали ведьмы, демоны и духи, как добрые, так и злые, которые, как верили многие, все еще обитают в норвежских горах. Как пояснил с улыбкой старый фермер, «цивилизация вытеснила этих сверхъестественных существ отовсюду, но они до сих пор могут найти приют в Норвегии, где им всегда рады».
Минуло одиннадцать часов вечера, когда все наконец угомонились и отправились отдыхать в хижину, но и к этому моменту Сигурд не вернулся. Солнце сияло по-прежнему ярко, но в маленьком строении не было окон, так что свет попадал внутрь лишь через дверь, которую оставили широко открытой. Усталые путешественники легли на расстеленные на земле пледы и одеяла и, жизнерадостно пожелав друг другу спокойной ночи, вскоре заснули. Один лишь Эррингтон какое-то время лежал без сна и ворочался, слушая шум водопада. Но наконец и его веки стали тяжелеть, затем сомкнулись, и он тоже погрузился в сон, хотя и чуткий.
Между тем великолепное солнце стало царственно клониться к горизонту, и небо окрасилось в цвет лепестков дикой розы. С приближением полуночи этот оттенок с каждой минутой становился все ярче и интенсивнее. В ветвях сосен таинственно зашелестел ночной ветерок. Потом он стал постепенно усиливаться, сердясь и посвистывая, и даже пытался составить конкуренцию шуму низвергающейся в пропасть воды. Ветер тонко завывал, проникая во все щели грубо сколоченной хижины, в которой ночевали путешественники, словно жаловался на что-то или хотел о чем-то предупредить. Сэр Филип внезапно проснулся, словно от прикосновения невидимой руки. Малиновый свет, проникающий в хижину через распахнутую дверь, на мгновение ослепил еще прищуренные глаза Эррингтона, и тому спросонья показалось, что в лесу возник пожар. Он хотел было поднять тревогу, но затем вспомнил, где находится. Поняв, что такой яркий свет должен означать, что на небе, скорее всего, ни облачка, он отбросил одеяло, встал и вышел наружу.
Какая же неземная, невозможная красота открылась его взгляду! Он с трудом подавил восхищенный вопль и замер в благоговейном молчании. Огромный водопад больше не казался громадным облаком белой пены – он сверкал рубиновым светом, словно могучий волшебник, которому надоели его несметные сокровища, гигантскими пригоршнями швырял драгоценные камни в бурный поток. Снизу от подножия водопада поднимался малиновый туман, словно отсвет пламени, приобретая все более интенсивный красный цвет, но в некоторых местах в нем образовывались оливково-зеленые островки с золотистой каймой. Тучи брызг, вздымающиеся над скалами и валунами, испускали свет опалового оттенка. Весь небосвод от западной до восточной части был одного густого розового цвета, будто полупрозрачное атласное покрывало. Солнца не было видно – оно спряталось за близлежащими горами, но его лучи все же поглаживали высящиеся вдали каменные пики, на которых кое-где лежали сверкающие снежные шапки.
Весь окружающий пейзаж разительно изменился. Высокие деревья, раскачиваемые сильным ветром, громко шумели листвой, отражая на своих стволах и кронах все оттенки окружающего великолепия цветов. Серые валуны теперь казались огромными слитками золота или горами бриллиантов. На противоположной стороне пропасти, в которую низвергался водопад, в щелях между скалами трепетали на ветру густые заросли дикого вереска, словно зеленое, не опасное пламя. Если бы Эррингтон в этот момент увидел ведьм, танцующих на прогалинах между вересковыми кустами, стайку девушек-эльфов или оборотней, перескакивающих с одной скалы на другую, либо поющих хором сладкоголосых водяных нимф, он ничему бы не удивился и ничто не воспринял как галлюцинацию. Окружающий его пейзаж как нельзя лучше соответствовал бы такому необычному зрелищу.
«Мне обязательно нужно разбудить Лоримера, – подумал сэр Филип. – Нельзя, чтобы он пропустил такое».