– Войдите! – раздался изнутри комнаты женский голос, приветливый, но в то же время несколько раздраженный.
Миссис Марвелл, решив не медлить, вошла. Хозяйка комнаты торопливо вскочила с роскошного стула для чтения, на котором сидела, подставляя для расчесывания свои длинные распущенные волосы весьма строгого, чопорного вида служанке, и издала восторженное восклицание.
– Моя дорогая Мимси, – громко произнесла она, – это так любезно с вашей стороны, что вы заехали! Вы именно тот человек, которого я хотела видеть! – И леди Уинслей пододвинула к зажженному камину легкое кресло для гостьи – погода на улице стояла холодная, май, как обычно, выдался в Англии ненастным. Затем хозяйка отослала служанку. – А теперь садитесь, моя дорогая, – пропела она, – и дайте мне возможность узнать все последние новости!
Откинувшись на спинку стула, леди Уинслей рассмеялась и отбросила расчесанные служанкой волосы на плечи. Затем она легкими прикосновениями рук кокетливо задрапировалась в складки своего бледно-розового халата, украшенного валенсьенскими кружевами. Она, безусловно, была очень миловидной женщиной. Высокая, со стройной фигурой, с изящными манерами, которые сделали бы честь королевскому двору, Клара, или леди Уинслей, вполне заслуживала того, чтобы в обществе ее считали – и вполне заслуженно – одной из первых красавиц. Мягкий взгляд ее темных, чарующих глаз таил в себе опасность для мужских сердец. Лицо у леди Уинслей было бледное, но кожа имела приятный оттенок сливок и казалась удивительно свежей и гладкой. Небольшой рот имел безупречную форму. Правда, на ее роскошных ресницах все же можно было заметить следы специального удлиняющего карандаша, от нее исходил запах редких дорогих духов и других косметических средств, да и в целом было что-то не совсем искреннее и натуральное даже в ее восхитительной улыбке и безупречных манерах. Но лишь очень немногие, да и то отпетые циники, могли аргументированно подвергать сомнению ее физическую красоту. Исключительно они иной раз задавались вопросом, имеются ли у нее достаточные основания для того, чтобы пленять мужчин и будить в них страсть, а также, высокомерно провозглашая свое превосходство, фактически топтать ногами чувства женщин, которые не так красивы и удачливы, как она. Большинство представительниц ее пола ей завидовали. Но миссис Раш-Марвелл, для которой период жизненного расцвета был уже позади и которая к тому же завоевывала свои успехи в обществе с помощью только лишь ума и такта, даже при всем желании не могла ранить чувства женщины такой красоты, как леди Уинслей, или каким-то образом вызвать недоброжелательство с ее стороны. Наоборот, миссис Раш-Марвелл всегда искренне восхищалась людьми, которых природа одарила красотой, и потому теперь смотрела на леди Уинслей сквозь очки с улыбкой безусловного одобрения.
– Вы очень хорошо выглядите, Клара, – сказала она. – Кажется, вы минувшим летом ездили в Киссинген, не так ли?
– Именно, – со смехом ответила хозяйка. – Это было чудесно! Полагаю, вы знаете, что Ленни отправился туда следом за мной! Разве это не смешно?
Миссис Марвелл в некотором сомнении кашлянула.
– Но разве лорд Уинслей даже не пытался сделать вид, что…
Брови леди Клары сошлись на переносице.
– О да! В течение пары недель или около того. Вместе с ним, конечно же, приехал Эрнест, и они все равно ходили повсюду вместе. Мальчику это очень нравилось.
– Теперь я вспомнила, – сказала миссис Марвелл. – Но я ни разу не видела вас с тех пор, как вы вернулись, Клара, – если не считать того случая в парке и еще одного в театре. Вы практически все время проводили в Уинслей-Корт – кстати, сэр Фрэнсис Леннокс тоже находился там?
– Ну конечно, естественно! – ответила красавица с хладнокровной улыбкой. – Он таскается за мной повсюду, как собачка! Бедный Ленни!
Гостья еще раз многозначительно кашлянула. Что же касается Клары Уинслей, то она разразилась звонким смехом и, встав со стула, милым и изящным движением опустилась рядом с гостьей на колени, словно стараясь ее задобрить.
– Да ладно вам, Мимси! – сказала она. – Вы же не станете пытаться казаться правильной и добродетельной в это время дня! Это было бы просто смешно! Дорогая моя, великодушная, добрая, милая Мимси! Вы же не хотите превратиться в чопорную, скучную, вредную миссис Гранди[18]! Я в это ни за что не поверю! И еще – вы не должны сурово осуждать бедного Ленни – он такой кроткий, послушный, хороший мальчик, и к тому же вполне симпатичный!
Миссис Марвелл слегка поерзала в кресле.
– Я не хочу говорить о Ленни, как вы его называете, – сказала она несколько сварливым тоном. – Но я думаю, что вам следует быть с ним поосторожнее, чтобы дело не зашло слишком далеко. Я же пришла поговорить с вами кое о чем совершенно другом. Что вы собираетесь делать в свете этой истории с Брюсом-Эррингтоном? Вы ведь знаете, что, судя по сообщению в сегодняшнем номере «Пост», они прибыли в город. Представляете себе – сэр Филип собирается ввести свою простушку-жену в общество! Это же просто курам на смех!
Леди Уинслей вскочила на ноги. В ее глазах мелькнуло презрение.
– Вы спрашиваете, что я собираюсь делать? – повторила она с горечью. – Принять их, конечно, это будет для Брюса-Эррингтона худшим наказанием! Я соберу весь цвет общества – а он приведет с собой какую-то селянку и будет краснеть за нее! Вот это будет развлечение! Представьте себе норвежскую крестьянскую девушку с огромными ногами и обветренными руками! Она ведь, наверное, даже не знает, как надо есть мороженое – ложечкой или пальцами! Говорю вам, Брюс-Эррингтон будет умирать от стыда – и поделом ему!
Миссис Марвелл несколько смутил грубый издевательский хохот, которым хозяйка завершила свою тираду. Она лишь поинтересовалась:
– Так, значит, вы пошлете им приглашения?
– Конечно!
– Очень хорошо – значит, я тоже это сделаю. – Миссис Марвелл решительно вздохнула. – Пусть случится то, что должно случиться! Но мне неприятно даже думать об этом – я бы никогда не поверила, если бы мне сказали, что Филип Эррингтон так опозорит себя!
– Он не джентльмен! – заявила леди Уинслей ледяным тоном. – У него примитивный вкус и низкие желания. По моему мнению, они с его другом Лоримером оба просто хамы.
– Клара! – предостерегающе воскликнула миссис Марвелл. – Вы же раньше были им увлечены, не отрицайте!
– С чего я стану это отрицать? – Темные глаза леди Уинслей сверкали лютой ненавистью. – Да, я его любила! Прежде! Раньше я бы сделала ради него все что угодно! Он мог бы при желании растоптать меня, и я не стала бы ему мешать! И он прекрасно знал об этом – холодный, жестокий, бессердечный циник. Таким он был, таким и остался! Да, я любила его! Но теперь я его ненавижу!
И леди Уинслей в подтверждение своих слов топнула ногой. Миссис Марвелл изумленно воздела кверху взгляд и руки.
– Клара, Клара! Молю вас, молю – будьте осторожны! Представьте, что кто-нибудь услышит, как вы высказываетесь таким образом! Уверяю вас, в этом случае ваша репутация серьезно пострадает! Нет, вы в самом деле ужасно беспечны! Только подумайте о вашем муже…
– О моем муже! – на гордо сжатых губах леди Уинслей промелькнула холодная саркастическая улыбка. Затем она издала короткий смешок и снова заговорила в прежней манере. – Вы, я вижу, стали совсем паинькой, Мимси, если говорите мне о моем муже! Почему бы вам не прочитать мне лекцию о лежащих на женах обязанностях по воспитанию детей? Я уверена, вы знаете, как глубоко меня заинтересовала бы эта тема!
Леди Уинслей принялась расхаживать взад-вперед по комнате. Миссис Марвелл наблюдала за ней, не издавая больше ни звука. Наконец в дверь постучали, и в будуар вошел величественный Бриггз. Он двигался как заводная кукла и говорил так, словно повторял выученный урок.
– Его светлость передает вам свое почтение и хочет знать, спустится ли ее светлость сегодня в столовую на ланч?
– Нет, – коротко отрезала леди Уинслей. – Ланч для меня и миссис Марвелл пусть подадут сюда.
Бриггз, продолжая стоять неподвижно, снова заговорил:
– Его светлость также хочет знать, следует ли господину Эрнесту зайти к вам, прежде чем отправляться в город?
– Конечно, нет! – Леди Уинслей нахмурила брови. – От этого мальчишки одно беспокойство!
Бриггз поклонился и исчез. Миссис Раш-Марвелл чувствовала себя все более и более неловко. Она была добродушной женщиной. В природе же Клары Уинслей крылось нечто такое, что миссис Марвелл, несмотря на всю гибкость и покладистость ее совести, не могла полностью одобрить.
– У вас никогда не случается совместных ланчей с вашим супругом, Клара? – поинтересовалась она после некоторой паузы.
Лицо леди Уинслей выразило удивление.
– Очень редко. Только когда бывает компания, и мне приходится присутствовать. Домашние трапезы – это такая скука! Меня удивляет, как вам такое могло прийти в голову! Мы обычно едим где-нибудь в городе.
Миссис Марвел опять замолчала, а когда заговорила снова, это касалось менее деликатной темы.
– Когда у вас будет большой прием, Клара? – спросила она. – Вы присылали мне приглашение, но я забыла дату.
– Двадцать пятого, – ответила леди Уинслей. – Сегодня пятнадцатое. Сегодня днем я нанесу визит леди Брюс-Эррингтон. – Хозяйка презрительно улыбнулась. – А завтра я отправлю им приглашения. Я только боюсь, что они могут отказаться прийти. Мне бы ни за что в мире не хотелось упустить такую возможность. Я хочу, чтобы мой дом был первым из тех, где ее крестьянская светлость опростоволосится, совершив грубейшие ошибки!
– Боюсь, это будет настоящий скандал! – вздохнула миссис Раш-Марвелл. – Да еще какой! Жаль! Брюс-Эррингтон был таким перспективным, приятным молодым мужчиной!
В этот момент в комнате снова появился Бриггз с элегантно накрытым подносом, который он c подчеркнутым изяществом поставил на стол.
– Закажите карету к половине четвертого, – распорядилась леди Уинслей. – И скажите кучеру миссис Марвелл, что он может ее не ждать – я сама отвезу ее домой.