На лицах всех, кто слышал этот простодушный, но в то же время довольно неопределенный ответ на приглашение миссис Ван Клапп, промелькнули сдерживаемые улыбки. В то же время сама миссис Ван Клапп, несколько подавленная и обиженная такой реакцией, не знала, что ответить. Молодая норвежка явно не разбиралась в правилах вежливого разговора, принятых в обществе, иначе она сразу же поняла бы, что приглашение домой не имеет ничего общего с обязательствами, накладываемыми дружбой. И потом, что касается дружбы, то миссис Ван Клапп сама наложила запрет на такого рода отношения даже с некоторыми своими кровными родственниками и теми, кого ей доводилось близко знать раньше. Причина этого была проста – она разбогатела, они обеднели. Но миссис Раш Марвелл в этот момент решила проявить великодушие. Во всем своем блеске она величественно приблизилась к Тельме вплотную, сияя благожелательной улыбкой и буквально излучая покровительственное отношение почтенной женщины к молодой леди. В конце концов, ведь она, миссис Раш-Марвелл, известная в свете персона.
– Вы должны приехать ко мне, моя дорогая, – сказала она неподдельно приветливым тоном, обвивая рукой талию Тельмы и ощущая прилив теплых чувств по отношению к молодой женщине, такой красивой и наивной. – Я знала Филипа еще тогда, когда он был совсем мальчиком. Он расскажет вам, что я ужасно старая женщина! Но вы должны попытаться поладить со мной ради него.
Лицо Тельмы осветилось сияющей улыбкой.
– Я всегда стараюсь наладить хорошие отношения с друзьями Филипа, – сказала она вполне искренне. – Надеюсь, что я вам понравлюсь!
Миссис Раш-Марвелл ощутила укол вины, вспомнив, как ей не хотелось встречаться с «крестьянской» женой Филипа. Поколебавшись, она поддалась неожиданному импульсу и, притянув Тельму к себе, поцеловала ее в ее розовую щечку.
– Вы всем нравитесь, дитя мое, – сказала она, не покривив душой. – Филип – счастливый мужчина! Что ж, теперь я попрощаюсь, потому что уже довольно поздно. Я напишу вам завтра и назначу день, когда вы нанесете мне визит и мы с вами пообедаем.
– Но вы тоже должны приехать к нам и повидаться с Филипом, – сказала Тельма, пожимая собеседнице руку.
– Я так и сделаю – так и сделаю! – Миссис Раш-Марвелл жизнерадостно кивнула и направилась к леди Уинслей со словами: – До свидания, Клара! Спасибо за чудесный вечер!
Клара недовольно надула губы.
– Как, вы уже уезжаете, Мимси? – удивилась она, а затем, понизив голос, поинтересовалась: – Ну, что вы о ней думаете?
– Чудесное дитя – и ничего больше! – ответила миссис Марвелл. А затем, видя, как на красивом лице стоящей перед ней брюнетки появляется тень недовольства, шепотом добавила: – Оставьте ее в покое, Клара, не пытайтесь унизить! Вы знаете, что я имею в виду! Разбить ей сердце очень легко.
Клара резко рассмеялась, поигрывая веером.
– Боже мой, Мимси! Да вы, я вижу, просто вне себя! Неужели вы думаете, что я людоедка, готовая ее слопать? Наоборот, я хочу с ней подружиться.
Лицо миссис Марвелл, однако, не покидало мрачное выражение.
– Рада это слышать, – сказала она. – Но только бывают такие друзья, которые хуже врагов.
Леди Уинслей пожала плечами.
– Вот что, Мимси, делайте, что собирались, – отправляйтесь домой и ложитесь спать! – нетерпеливо воскликнула она. – Вы слишком напряжены! Я ненавижу сентиментальщину и банальности! – Хозяйка снова засмеялась и сложила ладони вместе жестом, выражающим насмешливое раскаяние. – Полно вам! Я вовсе не собиралась проявлять жестокость! Доброй ночи, голубушка!
– Доброй ночи, Клара! – произнесла в ответ миссис Марвелл, жестом позвала за собой своего покорного мужа, затаившегося в дальнем углу, и с достоинством отправилась восвояси.
Многие из гостей собирались остаться на ужин и спускались вниз, туда, где были накрыты столы. Однако сэр Филип устал от жары, шума и яркого света, и сообщил об этом жене – шепотом, так, чтобы его услышала только она. Тельма тут же направилась к хозяйке, чтобы попрощаться.
– Вы не останетесь на ужин? – поинтересовалась ее светлость. – Подождите, не уезжайте так скоро!
Но Тельма была полна решимости не заставлять мужа оставаться на мероприятии даже лишнюю секунду. Поэтому леди Уинслей, видя, что никакие уговоры не помогут, пожелала обоим супругам доброй ночи.
– Нам нужно видеться намного чаще! – сказала она, горячо пожимая руку Тельмы. – Надеюсь, мы с вами станем добрыми друзьями!
– Спасибо! – ответила Тельма. – Я тоже на это надеюсь, если вы так этого хотите. Доброй ночи, лорд Уинслей!
– Позвольте мне проводить вас до кареты, – сказал гостеприимный хозяин, предлагая ей свою руку.
– Позвольте и мне с вами, – заявил Бо Лавлейс, беря под руку Эррингтона. При этом он шепнул Филипу на ухо: – Как вы смеете, сэр! Как вы смеете быть таким соблазнительно счастливым в этом убогом мире?
Эррингтон рассмеялся. Все вместе как раз в этот момент дошли до двери гостиной. Вдруг Тельма остановилась и обернулась с вопросительным выражением в глазах.
– А где мистер Лоример? – поинтересовалаксь она. – Я забыла попрощаться с ним, Филип.
– Я здесь, леди Эррингтон.
Джордж тут же возник рядом с несколько вымученной улыбкой на лице. Впрочем, и эта улыбка тоже разом исчезла, а лицо Лоримера странно побледнело, когда Тельма протянула к нему руку и, смеясь, сказала:
– Так нехорошо делать, мистер Лоример! Где же вы были? Вы ведь знаете, что мне будет очень грустно, если я не пожелаю вам доброй ночи. Ах вы, шалунишка!
– Поехали к нам, Джордж, – радостно подхватил Филип. – Ну же, не упрямьтесь!
– Я не могу, Фил! – ответил Лоример с сожалением в голосе. – Сегодня вечером никак не могу, правда! Не уговаривайте меня! – Джордж крепко пожал другу руку, а затем храбро посмотрел прямо в глаза Тельме.
– Простите меня! – обратился он к ней. – Я знал, что мне следовало подойти к вам раньше – но я ужасно ленивый тип, вы же знаете! Доброй ночи!
Тельма какое-то время внимательно разглядывала его, а потом сказала:
– Вы выглядите – как вы там сами говорите – подозрительно. Так, кажется? Мне это не нравится. Давайте договоримся, что вы придете к нам завтра!
Лоример пообещал – и тоже пошел проводить супругов Эррингтон до кареты. Вместе с Бо Лавлейсом он помог Тельме закутаться в ее меховую накидку и последним пожал руку Филипу, который запрыгнул в экипаж и, усевшись рядом с женой, приказал кучеру: «Домой!»
Похоже, это волшебное слово поняли и лошади, потому что они сразу же взяли с места резвой рысью, и через какие-то пару минут карета исчезла из виду. Вечер выдался теплый, на небе сияли звезды. Когда Лоример и Лавлейс вернулись в особняк семейства Уинслей, Бо искоса взглянул на своего молчаливого компаньона и пробормотал себе под нос:
– Вот ведь молодчина! Похоже, умрет, но ничего не скажет. Даже под пытками свой секрет на выдаст.
Затем, после небольшой паузы, он сказал так:
– Вот что, не хватит ли с нас всего этого? Давайте не будем ужинать здесь – тут нас ждут только какие-нибудь невнятные пирожные да бокал кларета – смесь всего этого убьет меня. Отправимся лучше в клуб. Как вы на это смотрите?
Лоример с радостью согласился. Взяв у услужливого Бриггза свои пальто, мужчины одарили его щедрыми чаевыми и рука об руку зашагали по улице. Последним их впечатлением от празднества в доме Уинслеев оказался вид, который предстал перед ними в одном из окон: сидя на лестнице, Марсия Ван Клапп с удовольствием уписывала грудку и крылышко каплуна, а стоящий на ступеньку выше лорд Машервилл удовлетворял свой аппетит ложкой какой-то желтой фруктовой массы. Раздобыть себе кусок каплуна он не решился – его отпугнул громкий голос какого-то толстого джентльмена, следившего за порядком у накрытого стола и выкрикивавшего: «Сначала леди!» Лорд Машервилл уже присмотрел для себя пять тарелок с разными кушаньями – они стояли в укромном уголке, скрытые занавеской.
Тем временем сэр Филип Брюс-Эррингтон, гордый, счастливый, торжествующий, крепко обнимая жену, ехал в карете домой.
– Ты была королевой вечера, моя Тельма! – сказал он. – Ты хорошо провела время? Получила удовольствие?
– О, я бы не назвала это удовольствием, – заявила Тельма. – Как можно получать какое-то удовольствие, когда вокруг так много незнакомых людей?
– То есть как это? Что ты имеешь в виду? – со смехом поинтересовался Филип.
Тельма тоже рассмеялась.
– Я никак не возьму в толк, что это было! – сказала она. – Я раньше никогда в жизни не участвовала ни в чем подобном. Мне показалось, что все люди вокруг по тем или иным причинам пытались выставлять себя напоказ. Джентльмены выглядели очень усталыми – им было нечего делать. Даже ты, мой дорогой! Ты несколько раз очень широко зевнул! Ты разве не помнишь?
На этот раз Филип разразился громким хохотом.
– Да, я этого просто не заметил, моя любимая! Но я вовсе этим не удивлен. Громкие зевки – это совершенно естественная вещь на подобных «домашних» мероприятиях. А как тебе Бо Лавлейс?
– Мне он очень понравился, – тут же ответила Тельма. – Но, Филип, мне не хочется иметь столько друзей, сколько имеет леди Уинслей. Мне всегда казалось, что друзей не может быть много.
– Так оно и есть! На самом деле ей наплевать на всех этих людей. Они для нее всего лишь знакомые.
– А кого же тогда она любит, к кому неравнодушна? – неожиданно спросила Тельма. – Конечно, кроме ее мужа. Разумеется, что его она любит больше всех.
– Разумеется, – сказал Филип и слегка замялся. – Ну, еще у нее есть сын Эрнест, хороший, умный мальчик – ты, наверное, его как-нибудь увидишь. И еще я думаю, что ее лучшая подруга – миссис Раш-Марвелл.
– Эта леди мне тоже понравилась, – сказала Тельма. – Она очень по-доброму со мной говорила и поцеловала меня.
– В самом деле? – улыбнулся Филип. – Думаю, ее можно поздравить – она наверняка намного реже целует кого-нибудь, чем ты получаешь поцелуи. Ну, вообще-то она дама неплохая – вот только слишком уж любит деньги. Но, Тельма, кого